Золотые врата. Трилогия
Шрифт:
– Но это было в августе, – пробормотал Видман.
– Да, в августе. Знаешь, какие ледоколы его вели? «Ленин», «Сталин» и «Каганович»! Впрочем, оставим забавные совпадения историкам. За последнюю неделю дважды проводилась авиаразведка данного района, кроме того: за сутки до вашего подхода к архипелагу на северный остров высадится воздушный десант. Он должен будет встретить штурмовую группу и укажет цели. – Дениц придвинулся ближе и понизил голос, – ты помнишь карты цивилизации Туле, с которыми я знакомил вас
– Весьма смутно, – признался Видман.
– Так вот, поработаешь с этими картами здесь, у меня. Здесь же составишь план похода, проложишь курс. Кроме тебя никто ничего знать не должен. До всплытия возле Новой Земли. Выход в море завтра в ночь.
– Офицеры все равно поймут, что мы идем в русские воды, – пожал плечами корветен-капитан.
– Так предупреди, чтобы держали язык за зубами. Кто у тебя старпом?
– Эрих Ридмайер.
– Помню его, хороший парень. Или я не прав?
– Нет, надежный офицер. Кто командиры лодок из моей группы?
– Капитан-лейтенанты Розе и Дан. Знаешь их?
– Гюнтера Дана знаю.
– Завтра утром их лодки придут из Киля. Сейчас, – адмирал посмотрел на часы, – они уже должны войти в кильский канал. Обе лодки – «семерки». Приказ о выгрузке торпед передашь отсюда, вот телефон.
– Хотя бы пару оставьте, – угрюмо попросил Видман.
– Две торпеды разрешаю оставить. Две парогазовые – они, все-таки, надежней. Возьмешь еще дополнительный комплект снарядов к орудию и к зенитному автомату. Ну, – адмирал поднялся с кресла, – за работу, мой мальчик.
Он снял с вешалки плащ, надел фуражку.
– Будут вопросы – звони. Зомман знает мой телефон. Он же выдаст тебе карты и, если захочешь, сварит кофе.
– Благодарю, господин адмирал.
Возле двери Дениц задержался.
– Мне и самому это задание не по вкусу – снимать три корабля с боевых операций! А от меня еще требуют перевести десять лодок в Средиземное море, – адмирал помолчал. – И вот еще что, Отто: я хочу, чтобы ты вернулся, – он тяжело посмотрел на Видмана, – слишком много отличных подводников мы потеряли этой весной: Прин, Шепке, Кречмер [9]…
– О Прине никаких известий?
– Если бы он попал в плен, англичане раздули бы это дело на весь мир. О Кречмере, во всяком случае, они сообщили сразу. Поэтому, прошу тебя, никаких выходок.
– Я уже не тот, господин адмирал, что был в тридцать девятом.
– Надеюсь. Ты должен вернуться – война предстоит долгая.
* * *
Новая Земля
Солнце коснулось воды, утонуло на четверть, и вновь стало подниматься над горизонтом.
– Как необычно, – сказала Лада, – будто кто-то стукнул мячик о землю,
Они стояли с Назаровым на носу сейнера. Лада была в оленьей дохе, сильный встречный ветер продувал шинель Назарова, он ежился, но не показывал вида, что ему холодно.
Лада взглянула на него.
– Ой, да вы совсем замерзли. Пойдемте в рубку, к Никите Евсеевичу. Он вас чаем угостит, – она лукаво улыбнулась, – марсофлотским.
– А-а, – улыбнулся в ответ Назаров, – он и вам предлагал. Что ж, пойдемте.
Евсеич, выговаривавший за какую-то провинность Вениамину, стоявшему у руля, приветствовал их, словно не видел несколько дней.
– А я смотрю на вас и все думаю: когда ж вы там замерзнете?
– Вот, замерзли.
– Сейчас согреем, – пообещал старик, подмигнув Назарову, – напоследок, так сказать.
– Почему – напоследок?
– Так все, милый, пришли, считай! Вы что ж, крачек, казарок не заметили? Берег близко, товарищи дорогие. Я вас уж поближе доставлю, до места. Вот, высажу вас, а сам в Кармакулы пойду. Так, что, пейте чай, да собирайтесь.
«Самсон» встал на якорь в кабельтове от скалистого берега. Евсеич показал, где легче всего высадиться и приказал спускать шлюпку. Двое матросов сели на весла, Вениамин у руля. Первым по штормтрапу спустился Назаров, принял вещи, чуть не упав в воду под тяжестью кофра, который на талях спустил ему Шамшулов. Затем в шлюпку спрыгнул Кривокрасов, Лада обняла Евсеича. Поцеловала его в щеку. На глазах ее блестели слезы.
– Ну, что ты, дочка, что ты, – приговаривал старик, поглаживая ее по плечу, – и здесь люди живут, и неплохо живут. Приноровиться только надо.
Назаров помог девушке спуститься в шлюпку, усадил на носу. Последним сошел Шамшулов, с явным сожалением покидая борт судна, хотя все плавание из каюты почти не выходил. Матросы оттолкнулись от борта сейнера, весла погрузились в воду. Команда, включая и Гордея Михеевича, стояла возле борта, провожая их.
– Эй, – воскликнул Евсеич, – а вон, вас уже и встречают!
Назаров обернулся к берегу. Почти у кромки воды стояли Барченко, Панкрашин и Боровская. Сергей махал руками, чуть не приплясывая на камнях, Боровская тоже махнула рукой, приветствуя прибывших.
– Это что же, заключенные? – спросил Шамшулов. – Без охраны разгуливают? Странные порядки вы установили здесь, товарищ Назаров.
– Привыкайте, Борис Давидович, – откликнулся Александр, – в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Возле берега матросы налегли на весла и шлюпка выскочила на гальку на треть корпуса.
– Здравствуйте, с приездом, – первым возле нее оказался Панкрашин, – давайте вещи.
Следом не спеша подошли Барченко и Боровская. Профессор устремил такой пристальный взгляд на Ладу, что девушка смутилась.