Золотые законы. История воплощения глазами вечного Будды
Шрифт:
9. Учение о любви и знании
Я полагаю, вы поняли из вышесказанного мною, что конфуцианство и даосизм представляют собой два основных течения в истории китайской философии. Но в эпоху Чунь Чию и в эпоху Воюющих Царств жили и творили многие другие философы, хотя они никогда и не имели влияния, которым обладали эти два великих мудреца.
Первым и наиболее ярким из них был Мо-цзы (ок. 483–390 гг. до н. э.), философ эпохи Чунь Чию. Как и Конфуций, он родился в царстве Лу. Его фамилия была Мо, а имя – Ти. Он был чиновником в правительстве Сун, но прославился своими возражениями против философии Конфуция. В основе его философии лежат два основных принципа: взаимная любовь и пацифизм. Его учение, касающееся взаимной любви, очень легко понять – по сути, он говорил о безусловной любви.
Признавая, что понятие Конфуция «жень» тоже представляет философию любви, Мо-цзы полагал, что «жень» подразумевает различные степени любви в зависимости от отношения
Таково было основное учение Мо-цзы о любви, и я уверен, что многие из вас будут удивлены ее сходством с призывом Иисуса Христа «возлюбить ближнего своего». Однако это едва ли покажется удивительным, если вы узнаете, что Mo-цзы был частью души Иисуса Христа, ниспосланной из Царства Татхагат восьмого измерения, чтобы проповедовать эту заповедь как предшественницу заповеди о любви Иисуса Христа. Конечно, по своему характеру Мо-цзы отличался от Христа, но они оба были частью одной и той же жизненной формы. Мо-цзы проповедовал пацифизм как часть своего учения о любви. В то же время он восхвалял добросовестный труд и осуждал нажитые нечестным трудом богатства, роскошь и внешний блеск. Он даже избегал представлений Конфуция о приличиях, говоря, что они являют собой разновидность формализма. Его идеи всецело основывались на представлении о людях как детях Бога и на том, что истинной сутью Бога является любовь. В характере Mo-цзы присутствовала и неожиданно практическая жилка: он также известен как военный стратег и специалист по производству оружия. Однако основные идеи Мо-цзы о равенстве всех людей и о добродетельной природе человека и всех народов были несколько излишне оптимистичны для того времени и не находили должного одобрения со стороны власть имущих. Позднее император Ши Хуанг-ти династии Чин издал указ о запрещении и сожжении всех книг, в результате чего многие сочинения Mo-цзы были утрачены, а император Хань Ву-ти из династии Хань провозгласил конфуцианство официальной религией. Соответственно, учения Mo-цзы, критиковавшие Конфуция, исчезли. Однако, несмотря на это, уже тот факт, что подобная философия любви существовала в Китае – стране, столь гордящейся своими вечными реками и горами, – заслуживает нашего величайшего восхищения.
Совершенную противоположность учению Mo-цзы о взаимной любви представляет идея Ксюн-цзы об изначально злой природе человека, о чем я уже писал в седьмом параграфе. Эта философия должна была оказать сильное влияние на Ксан-фея (281–233 гг. до н. э.) – создателя законов и мыслителя поздней эпохи Воюющих Царств. На него также оказала влияние работа Шанг Янга (397–338 гг. до н. э.), и он предлагал политическую систему, основанную на вознаграждении и наказании. Он пытался давать свои рекомендации правителю государства Хань, одного из семи основных государств конца эпохи Воюющих Царств, но они были отвергнуты. Отказ побудил его написать труд под названием «Хань Фэй», в котором философ описывает царскую власть, основанную на поддержке бюрократии. Проще говоря, он утверждал, что для укрепления власти правителя нужно поработить все население и для этого необходимо издать соответствующие законы. Он осознавал опасность, которая таилась в таком типе государственного устройства, и говорил, что хотя такие законы установят неограниченную власть над людьми, необходимо принять меры для контроля над теми, кто будет эти законы исполнять.
Хань Фэй позднее прошел реинкарнацию в Италии в эпоху Ренессанса как Никколо Макиавелли (1469–1527), который также занимался изучением политической мысли, написав произведение «Государь» и развивая собственную философскую школу, позднее получившую известность как макиавеллизм. Его критиковали за тезис о том, что цель оправдывает средства, но в те времена Италия была окружена внутренними и внешними врагами, и его представления являлись плодом спокойных, трезвых рассуждений. Его называют предшественником современной политологии. У Макиавелли на подсознательном уровне сохранились воспоминания о своей прошлой жизни в образе Хан Фея, когда он был посланником при дворе Чин, что вызвало зависть у Ли Ссу (282–208 гг. до н. э.), и тот отравил его. Опять он занимал важный пост в республиканском правительстве Флоренции (правительстве флорентийской республики), но лишился его после возвращении к власти Медичи. В результате подобного жизненного опыта он отличался ярко выраженной подозрительностью по отношению к окружающим. Сейчас он изучает политику в Царстве Света шестого измерения.
10. Свет конфуцианства продолжает ярко сиять
Более 2000 лет отделяют нас от эпохи «Сотни школ». На протяжении большей части этого времени конфуцианство изучалось скорее как научный предмет, необходимый для познания мира, нежели с точки зрения его религиозной значимости. Конфуций прибыл из девятого измерения, так же как Будда Шакъямуни и Иисус, так почему же в конфуцианстве так ничтожно мала религиозная составляющая? Это кажется странным. Но уже сам этот факт свидетельствует о глубине ума Конфуция. В то время как христианство и буддизм во многих аспектах были отделены от светской власти, конфуцианство всегда оставалось в самом центре политики. В действительности, это был очень искусный способ распространения учения. Вместо проповеди рая и ада, слепо ведущих людей к фанатизму, конфуцианство говорило о пути к человеческому совершенствованию, и это был важный метод, который направлял людей на путь улучшения их внутренней (духовной) природы. Известно, что Конфуций являлся одним из величайших учителей, которых когда-либо знала история, а значит, он отличался глубоким пониманием сущности человеческой натуры. Я полагаю, что в будущем для религии будет очень важно объединить веру, разум и рассудок, и в этом смысле, мне кажется, я буду прав, если скажу о необходимости создания новой философии, подобной конфуцианству.
Во времена династии Северного Сунга, спустя около 1500 лет после того, когда жил Конфуций, появился конфуцианский ученый по имени Чоу Тун И (1017–1073). Он должен был продолжить укреплять неоконфуцианство и был жителем высших сфер Царства Света.
Затем его учение изучил и продолжил Чу Кси (1130–1200). Он придал ему законченную форму. Чу Кси был конфуцианским философом и ученым периода династии Южного Сунга и прославился своими трудами «Размышления о близком», «Комментарии к четверокнижию» и «Вопросы, требующие полного освещения: в помощь правительству». Чу Кси был настолько влиятельным ученым, что позднее новое направление в конфуцианстве было названо его именем. Как отмечалось в третьем параграфе второй главы, он происходил из Царства Брахмы и однажды прошел реинкарнацию в Риме, где прожил жизнь как философ Цицерон.
Чтобы вкратце подытожить философию Чу Кси, скажем, что она основывалась на понятии «ли», представляющем «путь» с метафизической точки зрения, который является источником существования материальных предметов, и на «чи» – материальном начале, являющемся основой всех материальных предметов. «Ли» дает начало этому миру, но не существует изолированно от мира, внутри или вне его: «ли» являет собой всеединство и присутствует в неотъемлемом виде во всем. Оно подобно Луне, многообразие образов которой мы можем наблюдать в виде отражения в озерах и прудах, хотя, в действительности, существует только одна Луна. Теория Чу Кси очень сильно напоминает философию, которую предлагал на обсуждение Платон, – возможно, потому что у Чу Кси сохранились воспоминания о том, что он слышал о философии Платона, будучи Цицероном.
Во времена династии Южной Сунг жил еще один великий ученый по имени Лу Джиюуан, чьи взгляды были прямо противоположны воззрениям Чу Кси. В то время как Чу Кси проповедовал дуалистическую доктрину метафизического «ли» и физического «чи», Лу Джиюуан придерживался монистических взглядов, утверждая, что все события, происходящие во Вселенной, существуют в человеческом разуме, и в то же время разум сам по себе существует во Вселенной. Тогда как Чу Кси считал, что именно разум поддерживает баланс между инь и ян (активным и пассивным началами во Вселенной), тем самым делая разум материальным объектом, Лу Джиюуан рассматривал его как объект метафизический. По этой причине можно сказать, что он занимал спиритуалистическую позицию. Проще говоря, он полагал, что любая возможная деятельность во Вселенной – эта деятельность, отраженная в нашем разуме, и что Вселенная существует постольку, поскольку существуем мы, в то время как мы существуем постольку, поскольку существует Вселенная. Эта философия очень сходна с монистическими воззрениями Плотина, древнеримского философа, утверждавшего, что все сущее произошло от единого первоначала. Причина такого сходства заключается в том, что Лу Джиюуан получал указания от Плотина из Реального Мира. Как я отмечал в пятом параграфе этой главы, Лу Джиюуан являлся перевоплощением Васубандху, при котором развитие буддизма махаяны в Индии достигло своего наивысшего расцвета. Он был духом из высших сфер Царства Бодхисатв.
В эпоху династии Мин теорию Лу Джиюуан продолжил развивать Ванг Янг Минг (1472–1529). Он утверждал, что разум – это «ли» и что вне нашего сознания не существует ни предметов, ни самого «ли». Например, он говорил, что такие вещи как «ли» сыновней почтительности или преданности за пределами нашего разума не существуют; вместо этого необходимо в полной мере проявлять чистый, небесный разум, который, собственно, и является «ли». Тогда, если вы будете постоянно пребывать в этом чистом состоянии, то, помогая своим родителям, вы будете проявлять «ли» сыновней почтительности, а выполняя поручения своего старшего наставника, будете проявлять «ли» преданности. Согласно теории Ванг Янг Минга, цветок, цветущий среди скал высоко в горах, пребывает в состоянии спокойствия, но даже это существует в пределах человеческого разума.