Золушка 2020

Адлер Оле

Машина остановилась у служебного входа в отель. Я даже спрашивать ничего не стал, просто пошел следом за Александром и молодцами.

— Советую не покидать сегодня отель, — пожелал мне на прощание хмурый эсбэшник.

Я с царской терпимостью поблагодарил за совет и даже глаза не закатил. Наконец этот день закончится. Засовываю ключ-карту в замок, я хотел увидеть Мари и теплую еду на ужин.

Едва я вошел в гостиную, то чуть не упал. Юсупова повисла у меня на шее, едва не сбив с ног.

— Воу, как неожиданно, — закряхтел

я в тесных объятиях Мари.

Она сжимала так крепко, что у меня даже кости затрещали, а потом подняла голову. Я увидел заплаканные красивые синие глаза. Она смотрела так, словно я вернулся с войны. Мари положила ладони мне на щеки погладила и всхлипнула:

— Андрюша, ты живой. Господи…

Слезы снова потекли, и она опять уткнулась мне в пиджак, чтобы я не видел, как она плачет. Поверх ее макушки я рассмотрел на экране телека оцепленную местность, которую я совсем недавно покинул.

— Гребаные журналисты… — процедил я сквозь зубы и повел моего прекрасного взволнованного менеджера к дивану.

Усадив Мари, я вытащил из коробки несколько салфеток, стал вытирать ее щеки и решил вызвать на разговор. Если мы будем говорить, она скорее перестанет плакать.

— Давай-ка успокойся. Все в порядке. Что там наболтали в новостях? Все умерли?

— Нет, — шмыгнула носом Мари. — Они вообще ничего не говорили. Власти молчат. Дворец молчит. Только нагнетают. Вспомнили все. Начиная со смерти Александра Второго, заканчивая покушением на твоего отца.

— Ох, Мари, да это не было покушением. Просто дебильная шутка.

— Все равно. Они так рассказывали…

— Да, знаю. Журналисты умеют нагнать драму.

— Я чуть с ума не сошла. — И тут она совершенно неожиданно врезала мне в плечо. — Какого хрена с твоим телефоном?! Я звонила, а там занято. Что мне было думать?

— Да угадай, блин. Отче отчитывал с час. И не надо меня бить.

Я потер плечо. Быть воскресшим намного приятнее, чем побитым, если честно. Слава богу, Мари была со мной в этом согласна, но я осознал и собственную ошибку.

— Мне нужно было, конечно, настоять и сразу сделать заявление. Но служивые, как всегда, потащили через огороды и служебные выходы, чтобы никто меня не видел. Отсюда и вся паника. Прости, Мари. Я понятия не имел, насколько все раздули. Хотя догадаться мог. Это же пресса. Прости, что заставил тебя волноваться.

Я совершенно непроизвольно провел костяшками пальцев по ее щеке, заправил за ухо выбившуюся кудряшку. Какая же она милая.

Мари вздрогнула и поежилась. Я убрал руку. Наверно ей неприятно.

Хотя почему тогда она сидит так близко? Мы почти соприкасаемся бедрами, и я могу чувствовать тепло ее тела. Она совсем не против моих объятий.

А поцелуев? Как насчет поцелуев?

Я вот точно не против.

— Ты ведь знал, Андрей. Поэтому и не взял меня с собой, а теперь говоришь, что опасности не было, — укорила меня Мари.

— Да,

был сигнал, но тебе действительно следовало поработать дома.

— Чушь. Врешь ты все.

Теперь пришло мое время кривить лицо. Обманывать ее я не хотел.

— Да. Вру. Отчасти. Я действительно не считаю опасными выходки этих нелепых бунтарей, но это не значит, что я буду рисковать тобой и твоим спокойствием, здравьем и жизнью.

— То есть, своей жизнью ты рисковать готов?

— Именно.

— Что за нелепый фатализм?

— Это мой выбор, Мари. Я был рожден Романовым и с детства принимал всю ответственность и обязанности наследника. Я не буду трястись под одеялом, не буду прятаться за бронированными стенами отеля или машины. Я хочу быть доступным для народа.

— Это чревато, Андрей.

— Знаю. Но для меня иное неприемлемо.

— Вспомни того же Александра. Как он закончил?

— А сколько он сделал, Мари? У меня нет и не будет даже части его власти, поэтому и убивать мня никто не станет. Скорее всего

— О, боже!

Она схватилась за голову, потянула свои волосы.

— Хей, детка. Не надо сходить с ума. Ты же видишь, ничего со мной не случилось. Я не первый год так живу. А иногда даже сбегаю в самоволку без охраны — и опять ничего со мной не происходит особенного. Разве что девицы под ноги падают. Но это исключительно благодаря личной харизме и бескрайнему обаянию, а не происхождению.

Мари фыркнула и встала с дивана. Она подошла к окну и долго смотрела на ухоженный внутренний двор. Я дал ей время переварить, устаканить все. Наверно, хорошо, что Стеф ее не просвещала в эти вопросах. Мы вдвоём намного душевнее разобрались в моих заскоках.

В конце концов, я, конечно, не выдержал и подошел к Мари, встал позади нее. Руки чесались погладить хрупкие печи, но я не решался. Мари стояла, обнимая себя руками, кусала губы от волнения. Она повернулась ко мне, задрала нос и смело посмотрела в глаза.

— Это очень храбро, Андрей, — подвела она итог моим откровениям и своим раздумьям. — Глупо, но храбро. Мне вроде бы хочется треснуть тебя как следует, чтобы мозги на место встали, но в то же время я искренне тобой восхищаюсь. Ты достойный наследник царской власти, Майкл.

Я захохотал, Мари тоже заулыбалась и протянула руку.

— Я рада помогать тебе, Андрей Романов. Друзья?

Я сжал ее ладонь в своей и сказал:

— Нет!

Нет! Какие еще друзья. Я хочу ее. Как дружить с объектом вожделения? Мари может тысячу раз быть моим менеджером и хорошим человеком, но от этого я лишь сильнее буду желать ее. Я понял это за секунду, что сжимал ее ладонь в своей. Так больше не может продолжаться. Это нужно прекратить. Сейчас же. Я дернул Мари за руку, прижимая к себе. Она охнула от неожиданности, раскрыв свои чувственные губы. Это подзадорило мои грязные намерения. Я крепко обнял ее и стал целовать.