Золушка для босса
Шрифт:
От изумления перед таким наглым посягательством на мою свободу у меня непроизвольно приоткрывается рот.
— Не выпускать? Ну, знаешь ли… это уж слишком. Я не твоя собственность, Артём.
— Ты не собственность, — соглашается он и тут же опровергает сам себя: — Но ты моя. И точка.
— Да ты… ты просто… просто… — я шевелю губами, не в силах подобрать слов. — А как же моя семья?! Подруга? У нас с Настей есть отец, между прочим! Он будет переживать «наверное», — мысленно заканчиваю я фразу, но Царевичеву об этом знать необязательно.
— Твой отец
— Откуда ты знаешь?
— Мои ребята незаметно присматривают за ним. На тот случай, если понадобится вызвать неотложку и откачивать твоего отца. Потому что бухает он в таких количествах, что это опасно для организма.
— Он всегда так пьёт и… неважно! Артём, ты не можешь запереть меня у себя дома, как какую-то домашнюю зверушку! Это же.
— Тише, тише… — Царевичев вдруг оказывается рядом и притягивает меня к себе. — Никто никого не запирает, маленькая моя. Я просто хочу защитить тебя. хочу, чтобы ты осталась рядом со мной. И я за тебя… боюсь.
Последнее слово мой босс выговаривает с таким трудом, как будто признаваться кому-то в своих страхах — это невероятная сложность.
Я прикрываю глаза и всего на одно мгновение позволяю себе насладиться кольцом его надёжных и таких искушающих объятий.
— Нельзя защитить от всего на свете… — шепчу ему в грудь.
Делаю глубокий вдох и сама уже не понимаю смысл своих слов. Они вдруг становятся неважными и далёкими… потому что мужской запах заполняет мои ноздри. и безумно волнует, будоража самые запретные и тайные желания.
— Не будем о грустном, — тихо говорит Царевичев, и я чувствую прикосновение его туб к своим волосам на макушке. — Так что, побег отменяется? Остаёшься?
— Да, — коротко отвечаю я и с усилием отстраняюсь от него, чтобы отойти подальше.
— Всё нормально, Артём. Я уже успокоилась.
С некоторой заминкой, но босс всё же разжимает свои руки. Однако его взгляд не отрывается от меня ни на секунду. Так же, как и я не уверена в его разводе, так и он сомневается, что я не сбегу.
Господи, как же хочется снова вернуться к нему, прижаться к сильной груди и признаться: «Я люблю тебя, Артём». Но нельзя… нельзя… потому что я так не могу.
Уважение к себе потерять очень легко, а восстановить гораздо труднее.
Ведь это признание — прямая и короткая дорога в его постель прямо сегодня, здесь и сейчас. Я чувствую это каждой своей клеточкой.
Стоим и молчим оба. Я смотрю в пол, а мой босс — на меня.
— Почему твой отец так сильно пьёт? — нарушает наконец тишину Царевичев.
До чего же он проницателен… Сразу заметил, как я напряжена и мгновенно сменил тему на более безопасную.
— Папа… — я на секунду задумываюсь. — Папа просто несчастный человек. Он неплохой… но слабый. Безответственный. И в некотором смысле, пожалуй, даже талантливый, только рисует всякую гадость. Хоррор, как сейчас принято это называть… Ну и его картины никто не покупает, вот он и расстраивается постоянно. Сначала рисует, потом получает отказы
За окном большой гостиной внезапно раздается сердитый женский крик.
— Да чтоб вас! — орет Ангелина и добавляет к своей фразе пару крепких словечек, однозначно не для детских ушей.
Мы с Царевичевым переглядываемся и, не сговариваясь, одновременно срываемся с места.
Во дворе перед особняком застаем довольно комичное зрелище. Красавица-блондинка стоит на садовой дорожке в своем серебристо-белом платье, гневно взирая на хихикающих детей. А по ее подолу некрасивыми кляксами пестрят следы от пулек с краской.
Похоже, на беду Ангелине, Костя решил именно сегодня опробовать новый набор для детского пейнтбола.
— Как теперь эту гадость с платья вывести?! — истерит она.
— Можно отдать в химчистку, — советую я издали.
— Да пошла ты! Нашлась тут самая умная.
— Ангелина, угомонись, — резко осаждает ее босс, подходя к Косте с Настей, чтобы забрать у них игрушечные пистолеты. — Уверен, в твоём гардеробе полно других платьев.
Она впивается в него сузившимися глазами, готовая вот-вот зашипеть, как рассерженная кошка, — но всё же умудряется задавить свою истерику на корню в считанные мгновения. Ну да, разве ж можно столько усилий по налаживанию отношений загубить мимолётным всплеском эмоций.
— Ладно, — неохотно бросает Ангелина. — Ты прав, милый. Мне нужно срочно переодеться и ехать на первый показ.
— Уже устроилась на работу?
— Тимур был рад, что я решила сотрудничать с его агентством… Что ж, я побежала. Ещё увидимся.
Когда она проходит мимо меня, направляясь по дорожке к высоким монолитным воротам, то вдруг спотыкается. То, что это сделано специально, я понимаю в следующую секунду, услышав ее ненавидящие слова, сказанные вполголоса:
— Он не разведется со мной, дура малахольная! А даже если он и разведется, то на такой, как ты, точно не женится. Я тебе гарантирую.
Глава 5. Мачеха-шантажистка
После визита Ангелины мы с боссом разговариваем мало. Я занимаюсь детьми и постоянно думаю о ее последних словах, а Царевичев собирается уехать по делам.
Перед самым отъездом он перехватывает меня в коридоре возле лестницы как раз в тот момент, когда я хочу улизнуть в свою гостевую спальню, и требовательно спрашивает:
— Точно сбегать не будешь?
— Точно, — бурчу я, глядя себе под ноги.
— Тогда я скажу охране, что ты можешь выходить из дома. Но только в сопровождении.
Я быстро поднимаю на него глаза. Царевичев смотрит на меня и мрачно, и нежно одновременно. Красивые твердые губы кривит невесёлая усмешка.
— Я не такое чудовище, как ты, наверное, думаешь, Катя. Ты свободна… но только рядом со мной, пока Филин не будет пойман, — сообщает он и, помедлив, хмуро добавляет: — Я хотел сказать тебе ещё раз насчёт Ангелины и того поцелуя. Это всё не…
— Она будет жить здесь? — поспешно перебиваю я.