Золушка вне правил
Шрифт:
Возчик Томас, хмыкнул, подошёл к куче, ловко выудил из нее несколько крупных деревяшек и помельче, явно некогда бывшие мебелью, спросил.
– Кухня где? Тут дров не на одну печь хватит!
Фру Лейбиц неохотно повернулась в направлении темного коридора, мы двинулись за ней. Я бы пошла к себе, но очень уж хотелось тепла и выпить хоть горячего чая. Кухня нашлась за поворотом. Большая, но какая-то бестолковая. Или это так мебель была расставлена? Большой, закопченный очаг в одной из стен. Вокруг развешены не менее закопченные сковороды и кастрюли. Неожиданно отмер молчавший до
– Так вон там, в ящике, с десяток огарков свечей ещё есть, надо достать. А то, как госпожа баронесса к себе пойдет?
Его супруга сердито буркнула - Молчи уж, дурак старый!
– и добавила громко - Только у нас еды никакой нет!
Уля, долго не думая, подошла к длинной лавке, на которой что-то громоздилось, неразличимое в темноте, и вытащила на свет корзинку с яйцами и кувшин с молоком. Очаг уже весело трещал, пожирая предложенные обломки. Стало немного светлее. Наш кучер Макс и Томас ушли во двор, остальные стояли рядом с нами. Фру Хлоя всплеснула руками и заголосила.
– Это что же такое твориться? Самоуправство какое! Хватает чужое и тащит на стол! Верни назад, я сказала! Не твое!
Это уже переходило все границы и мое терпение закончилось.
– Фру Хлоя, замолчите сейчас же! Это ведь куриные яйца? А куры принадлежат теперь мне! И моя служанка взяла их, чтобы приготовить ужин для нас.
Как раз в это время и пришли Макс и Томас. Один нес корзину, второй коробку. Из нее, как по мановению волшебной палочки, появился большой чайник, сковорода, кружки и двузубые вилки. Из корзины Макс достал каравай хлеба, небольшую головку сыра, масло в кувшинчике и связку колбасок. Вполне нормальный ужин получился. Обжарили колбаски, залили их взбитыми с молоком яйцами, разделили на порции, хлеб с маслом и чай с медом несколько скрасили гнетущее впечатление от этого дома.
Господа Лейбиц удалились, показав две комнаты для извозчиков недалеко от кухни, и сообщив, что покои баронессы на втором этаже, сразу после лестницы налево. Мужики, посовещавшись, решили, что Макс, как более молодой, идёт сегодня спать под навес, где стоят телеги, а пожилой Томас ложится прямо на кухне, на лавку. Здесь ему тепло. Зато все останется в сохранности - и на улице и в кухне. Уж больно им не понравились взгляды фру Хлои.
Глава 9
Проснулась я со странным чувством, что вроде бы и выспалась, но в комнате ещё темно, так рано, что ли? Аккуратно повернулась набок, на другом краю кровати осторожно свернулась клубочком Ульрика. Будешь тут осторожной, если не хочешь среди ночи проснуться на полу посреди обломков. Вчера, даже при свете того огарка свечи, было видно, что кровать едва стоит, при помощи подпорок, а середина прогибается чуть не до пола. А при попытке лечь нормально - угрожающе потрескивать. Матрац на ней был, врать не буду. Более ничего. Из знаменитого сундука вновь опять были извлечены простыни, подушки и одеяло. Есть или нет, какая кровать в комнате горничной - мы даже проверять не стали. Упали спать, только вымыв лицо и руки, на большее не хватило ни горячей воды, ни возможностей.
Если с вечера под одеялом было тепло, то сейчас было полное ощущение, что спим на улице, так холодно было. Я искренне сожалела, что моя ночная рубашка не с начесом, как древние китайские дедушкины подштанники. Да что же так темно? Хотя нет, вон узкий солнечный луч, пробившись сквозь плотные портьеры, падает на лицо спящей Ульки, заставляя ту смешно морщить нос. Я осторожно присела на кровати, повернулась к окну. Ммматть!! То, что я вчера в потёмках приняла за плотные портьеры, оказалось досками. То есть окно было просто забито досками, но неаккуратно, со щелями. Поэтому так и холодно.
Стараясь ничего не сломать на этом шатком лежбище, я сползла и подобралась к окну. Насколько смогла рассмотреть, стекла в раме не были сломаны. Они были очень аккуратно вынуты, вон и гвоздики отогнуты, чтобы не мешали. Кто-то хозяйственный здесь поработал. С улицы раздались голоса, мужские и женские. Женщина, надо полагать, фру Лейбиц, что-то командовала, мужские голоса ей возражали. Дама начинала уже повизгивать. Пара минут - и там развернется побоище, надо идти. Кое-как, стянула рубашку, натянула почти белье и вчерашнее платье(пока другого все равно нет), и не смогла застегнуть пуговицы сзади. Так и поскакала по лестнице. Следом за мной неслась проснувшаяся Улька, тоже в платье наперекосяк, с воплем - Постойте, госпожа баронесса!
Пред домом нашему взору развернулась картина начинающейся баталии - поперек подъездной дороги, стояла одна из грузовых телег, вокруг столпились наши возчики. А перед ними, уперев руки в дородные бока, в боевой стойке находилась фру Хлоя. За ней уныло высился ее супруг, герр Питер, держащий в руках верёвку, которая была обмотана вокруг рогов крупной черно-белой коровы. Рядом с ней неловко прижимался к боку маленький теленок. Баба скандалила.
– Чего встали? Хочу - и забираю свою животину! Петер - веди корову! А я пойду, куренок соберу!
Пора вмешиваться. За моей спиной копошилась Уля, торопливо застегивая пуговицы платья, чтобы оно в самый патетический момент не съехало с моих плеч.
– Фру Лейбиц, объясните, почему вы решили увести корову?
– Дак как же? Господин управляющий дал нам скотинку для нашего прокорма! А тут народу очень уж много, молока от коровенки и не хватит. Решили ее домой увести.
О как, интересно вывернула! Ну, не на ту нарвалась, хлопать глазками и благородно не скандалить (не комильфо!) я точно не стану.
– Фру Лейбиц, вы что-то путаете! Животные были отправлены сюда для пропитания проживающих здесь людей!! А вы с сего момента здесь не работаете и не проживаете! Я вас увольняю! И в собственность вам скотину никто не передавал! Собирайте личные вещи и вон отсюда!
Не ожидавшая такого отпора баба на секунду растерялась, потом, набрав в лёгкие побольше воздуха, заголосила.
– Да что же это делается! Вы только посмотрите! Детишек последнего молочишка лишают!
Я удивилась - У вас есть дети? И где же они, позвольте спросить? Как только покажете мне их, и староста подтвердит, тогда подумаю.