Золушка вне правил
Шрифт:
К сожалению, барон не оставил свои попытки исполнить свой супружеский долг своеобразным способом. В первую же ночь на постоялом дворе он заявился ко мне из смежной комнаты, одетый в ночную рубаху ниже колен и всё тот же ночной колпак. И с очередным хлыстом. Где он их берет, коллекция их у него, что ли? Рубаха не скрывала худые, кривоватые ноги, синеватого оттенка и меня опять разобрал хохот. Я понимаю, что это просто такая нервная реакция, но никак не могла остановиться. Даже шлепнувшая рядом плеть не остановила меня, только заставила схватиться за нее и дёрнуть на себя. Вследствие чего барон по инерции пролетел вперёд и шлепнулся на мою кровать на живот. Рубаха задралась, бесстыдно обнажая такие же худые ягодицы, покрытые местами седым пушком.
Смех мой только усилился, дед вскочил на ноги, опять побагровел, сжав кулаки, потом плюнул на пол, довольно метко, кстати, рядом с моей кроватью и выскочил из комнаты. Я слышала, как он зовёт своего слугу Клауса, требуя принести ему вина. Я покачала головой - деду пора завязывать со всеми этими излишествами, да и в большом сексе он уже не игрок. Хотя барон злопамятен и мстителен, в этом я не сомневалась и спиной поворачиваться к нему не собиралась. А то не ровен час, упаду с крепостной стены. Так повторилось ещё раз. Я уже начинала тревожиться - барон и наутро выглядел неважно - опухшее красное лицо, дрожащие руки - ясно говорили о злоупотреблении алкоголем. И это при явной гипертонии! Плохо, очень плохо.
Днём барон иногда ехал верхом на смирном мерине, иногда со мной в карете, злобно косясь на меня. Я старалась не обострять ситуацию, вела себя спокойно и дружелюбно.
Чем дальше мы продвигались на юг, тем быстрее отступала осень. Ласково пригревало, но не жгло, солнышко, вновь появилась зелёная трава, днём на стоянках можно было погулять без пальто. Я уже подсчитывала, когда же мы приедем, наконец. Получалось, через два дня. Но все пошло кувырком.
Сегодня обедали прямо в дормезе, не останавливаясь. Барон принял изрядно вина и теперь выглядел раздухаренным, что меня беспокоило. Подождав, пока Ульрика уберет остатки обеда, сложит стол и уйдет в карету для слуг, дед достал откуда-то стек, размахнулся и ударил меня по руке. Я этого не ожидала и зашипела сквозь зубы. Барон был счастлив, глаза блестели, дышал часто. Но и я собралась с духом и в тесноте кареты всё-таки заехала ему ногой по причинному месту. Дед согнулся в три погибели, что-то провыл, потом осыпал меня площадной бранью, где "сука" было нечто вроде "милая моя" и выскочил на ходу из кареты. Ему подвели коня, он взгромоздился на него и мы двинулись дальше.
Но где-то через пару часов резко затормозила карета, послышались крики. Я открыла дверь, выглянула. Вот не было печали. Охранники окружили барона, а он медленно сползал с мерина, бордовое лицо, странно перекошенное, закатившиеся глаза, хрип с пеной. Накаркала, блин! Здрасти, приехали! Инсульт!
Барона уложили в карету, в сознание он так и не приходил, только хрипел. Я просидела в карете минут десять и поняла, что не останусь там больше ни минуты. Вышла и позвала Михеля, начальника охраны. Велела подвести мне баронского коня. Но Михель сказал, что дамских седел у них нет. Я молча пошла в грузовую карету, там вместе с Улей переворошили чемоданы барона, нашла его чистые и, похоже, ни разу не надеванные лосины. Натянув их и игнорируя взгляды мужиков, с пенька у дороги взгромоздилась кое-как на это транспортное средство на четырех копытах.
Верховой ездой я занималась давно, не очень долго и не могу похвастаться кавалерийской выездкой. Но, надеюсь удержаться в седле, вариантов все равно нет. В дормез к барону посадили его слугу Клауса. И мы опять двинулись. К вечеру мы должны были достигнуть небольшого городка, после него до поместья Нойфель нам оставалось около полутора суток. За час до въезда в город барон скончался.
Вероятно, надо было поскорбеть о нем, чисто по-человечески, но я не могла. За смерти замученных девчонок этот садист заслужил свой конец. Я сухо распоряжалась дальнейшим. Мы сразу свернули к местному гробовщику и, выбрав недорогой гроб (все равно в поместье в склепе ждёт его роскошный), оставили тело барона на попечение до утра местному бальзамировщику. За всей этой суетой я и не видела, как Михель что-то торопливо пишет и отправляет одного из солдат куда-то в путь.
Благодаря тому, что Михель отправил в поместье гонца с печальной вестью, нас уже там ждали и приготовления к похоронам шли вовсю. В городке, где мы остановились в крайний раз, на постоялом дворе я велела местной прислуге вымыть дормез основательно и проветрить. Всю ночь карета проветривалась. А я заказала ванну в номер и наслаждалась горячей водой. За полдня в седле пятая точка болела основательно. Как завтра ходить буду? Я та ещё наездница, чего уж там.
Заказала плотный ужин для всех, велев приготовить утром, кроме завтрака, ещё и обед с собой. Предупредила Михеля, чтобы не играл тут в спецназ, никакого боевого охранения не выставлял, охранять больше некого, нас с Улькой вряд ли схитят, тощи больно и непрезентабельны. Пусть люди хорошенько отдохнут, завтра, скорее всего, поедем и ночью.
Михель одобрительно покивал головой, значит, мои решения правильные. Оплачивала я все теми монетами из кошелька барона, который беззастенчиво стянула из кармана его камзола за эти десять минут, что пробыла в карете с его телом. Ему деньги теперь ни к чему, а мне надо о людях позаботиться. Ужин для нас с Ульрикой заказала в комнату, потом ее же и оставила ночевать со мной, предварительно заставив помыться, вода ещё оставалась. Она вначале отнекивалась, потом собралась спать на матрасике в уголке. Пришлось рявкнуть, тут не кровать - аэродром, и две тощенькие девчонки отлично поместиться.
Так и вышло. Вначале покрутившись, уснула Уля, затем и я. И никакие угрызения совести, призраки и прочее меня не волновали. Давно взяла за правило - расчесывать себе нервы только по мере поступления проблем, не стоит этого делать впрок.
Глава 6
Глава 6
Интерлюдия один
В рабочий кабинет, где за массивным столом сидел крупный мужчина, слегка рыжеватый, с седоватыми висками, коротко постучавшись, и не дожидаясь разрешения, вошёл высокий молодой человек, худощавый, брюнет, смугловатый, но при этом неожиданно было увидеть на его лице ярко-голубые глаза. Черные волосы, вопреки моде, были коротко пострижены, и обладатель строгой прически имел дурную привычку при раздумье ерошить их рукой, отчего они частенько стояли дыбом. Но посмеиваться над молодым человеком вряд ли стоило - о хорошей памяти говорил внимательный прищур глаз, а об упрямстве - твердый подбородок. Войдя в кабинет, он воскликнул:
– Папа, твой дорогой дядюшка преставился, наконец!
Сидевший за столом мужчина слегка улыбнулся.
– Ну, Иоганн, теперь тебе и можно вступать в права наследования! Я, как понимаешь, претендовать не буду.
Парень с досадой отозвался - Как бы ни так! Этот старый маразматик ухитрился жениться за несколько дней до смерти!
Отец внимательно глянул на сына.
– Ты уже узнал причину смерти? И кто у нас вдова?
Иоганн кивнул - Да, Михель пишет, что все естественно, дядюшку хватил апоплексический удар и через несколько часов он скончался. В последнее время дядюшка Дитер совершенно не хотел никого слушать, слишком много пил, ел вредной для его возраста пищи и постоянно был в нервозном состоянии. А вдова... я ещё не узнавал, но Михель пишет, что как обычно, молодая девочка, лет семнадцать, ничего особенного, тихая, спокойная, в дороге с ней проблем не было. Видно, из очень небогатых, только одна служанка, да всего один сундук с вещами. Не думаю, что она причастна к смерти дядюшки.
Отец задумался, постукивая пальцами по столу. Сидевший до этого молча у окна ещё один молодой человек, очень похожий на первого, только моложе, сказал:
– Тогда, Иоганн, ты в стороне, вдова наследует. Жаль, конечно, это огромные земли, приносящие хороший доход, но по закону они отходят вдове.
Иоганн вспылил - Молчи уж, миротворец ты наш! Хорошо тебе говорить, тебе дед мамин, оставил вон какие земли в Кастилии! И Фридриху тоже неплохо - он вообще наследник всего! И только мне жить на жалованье из казны!