Золушка
Шрифт:
— Входи, — на этот раз ее тон несет в себе раздражение, когда она начинает тянуть меня в сторону дома. Я хочу вырваться из ее хватки, но не могу. Да какой у меня вообще есть выбор? Когда мы проходим мимо двух девушек, они обе награждают меня взглядом, который может убить. Больше нет тех прекрасных девушек, которые строили глазки альфе, когда он стоял тут.
Когда я захожу внутрь, я прохожу два лестничных пролета, пока мы не добираемся до чердака. Затем женщина отпускает меня, открывает дверь и показывает комнату. В комнате беспорядок, а в центре этого хаоса стоит кровать.
— Ты
Я сажусь на кровать и оглядываю чердак. Теперь я ощущаю себя еще более одинокой, чем когда бегала в лесу, ничего не помня. По крайней мере, мне нечего было терять.
Пролог
Стоун
Прошлое …
— Ты допускаешь ошибку, — говорит Гвен. Мы оба знаем, что она права, но я ничего не отвечаю в ответ.
Я завожу машину и отъезжаю от дома Стоктонов, ощущая в своей груди невыносимую боль. Сжав руль, я заставляю себя не оглядываться назад, когда уезжаю. Еще несколько минут, и я смогу сбежать отсюда. Мне просто необходимо вернуться домой.
Гвен и я едем в тишине по пути домой. К счастью, она ничего мне не говорит, но я понимаю всю суть вещей, моя сестра просто позволяет мне страдать в тишине.
Я все сделал правильно. Это то, что нужно было сделать. У меня такое ощущение, что повторяя это, я вскоре сам поверю в правдивость слов. Звучит так, словно повторяя это, я осознанно верю в свою ложь.
Я подъезжаю к дому, выпрыгиваю из грузовика и направляюсь в лес. Услышав гравийный хруст под моими ботинками, я не оглядываюсь назад, когда Гвен окликает меня.
— Стоун! Куда ты собрался?
Как только я поворачиваю за наш дом, я снимаю рубашку и бросаю ее на землю. Я продолжаю топать дальше, пока полностью не захожу в лесную зону, там я избавляюсь от сапог и джинсов. Когда я прыгаю в воздухе, я обращаюсь, прежде чем мои лапы касаются земли, и начинаю бежать в полную силу в сторону охраняемых земель.
Сейчас мне необходимо почувствовать, как мои мышцы горят и болят. Мне нужно заставить мое тело ощутить боль, которая скребется в моем сердце. Да что со мной не так? Почему я не могу избавиться от этого дурацкого чувства, от этой потребности?
Я начинаю бежать еще быстрее, настолько, насколько может позволить мой волк. Он сердит и нуждается в контроле. Я пробегаю несколько километров, пока не оказываюсь за пределами нашего небольшого горного города Грей-Ридж в штате Колорадо.
Наше сообщество оборотней является секретным, но укрепленным. И найти другого оборотня, блуждающего в лесу, слишком необычно. У нас есть и другие союзники, стаи, которые живут по соседству, и мы все дружим. Поэтому, когда шериф нашего города, Доминик Вульф, нашел бездомного медвежонка, я сразу же обратился ко всем соседним стаям, но оказался с пустыми руками.
В первый раз, когда я ее увидел, Доминик как раз выносил ее из леса. Она была в образе маленького коричневого медвежонка, и она была самым прекрасным зверем, которого я только встречал. Ее голова повернулась в мою сторону, когда я подошел к ним, и ее большие карие глаза встретились с моими.
В тот момент я почувствовал, что внутри меня что-то изменилось.
Я с самого детства знал, что будет означать для меня стать альфой. Мой отец был альфой нашей стаи Грей Ридж, пока внезапно не умер, когда мне было восемнадцать. В один из дней он потерял контроль над собой, и у него случился сердечный приступ. Врачи сделали все, что смогли, но он не смог выжить. Я был тогда молод и зол, не желая, чтобы на мои плечи свалилась вся ответственность за стаю. Но я родился чистокровным альфой, у меня не было особого выбора, кроме как возглавить свою стаю.
Я понимал, что будет означать эта ноша, как и то, что мне когда-нибудь придется обзавестись парой. Я всегда считал, что это будет другой волк и кто-то с подобной родословной. Чего я никак не мог предугадать, так это спаривание с каким-то бродячим медвежонком, которая была слишком уж молодой.
То, что ощущаю я, совсем не то, что описывали мне люди, рассказывая о спаривании. Я слишком ее защищаю и делаю все, чтобы держать в безопасности, но я также чувствую, что если не отгорожусь от нее, то пожалею. Что если, в конце концов, я спарюсь с кем-то другим? Тогда эти чувства угнетут мою настоящую пару, а это несправедливо.
Я, наконец, останавливаюсь возле небольшого ручья, чтобы попить воды и перевести дыхание. Мои легкие горят от бега, и мои ноги дрожат, когда я наклоняюсь, чтобы попить из холодного ручья.
Как только я увидел Винни в первый раз, во мне словно что-то щелкнуло. Я был зол за то, что на мои плечи взвалилась вся ответственность за стаю, но затем, при виде ее, я ощутил какой-то проблеск света. Глядя в ее испуганные большие глаза, я ощутил, как что-то внутри меня открылось, и этот процесс невозможно было остановить.
В тот день, в лесу, я забрал ее из рук Доминика и отнес к себе домой. Маленький детёныш дрожал от холода и страха, но как только я ее обнял, она расслабилась. Это было похоже на запечатление, и с того момента я не оставлял ее ни на минутку.
Через три дня я, наконец, смог поговорить с ней, когда она снова приняла человеческое обличие. Ей потребовалось много времени, и я знаю, что это, должно быть, было больно, но она была очень сильной. Я так ею гордился, и после того, как она обернулась, я завернул ее в теплое одеяло и просто обнимал ее перед камином. Она выглядела так молодо, возможно, ей было около четырнадцати, и я не хотел напугать ее вопросами или заставить начать говорить, если она не готова. Мне просто хотелось держать ее в безопасности.