Зомби Апокалипсис
Шрифт:
В 00:37 диспетчер сообщил мне, что дама, проживающая на Ледисмит-кресент, 12, миссис Джоан Акума, жалуется на шум в своей мансарде. С учетом того, что Ледисмит-кресент находится прямо через дорогу, напротив церкви Всех Святых, я предпочел сам взяться за эту работу.
В 00:38 я явился по указанному адресу.
Стоит упомянуть, что Ледисмит-кресент одна из улиц, оказавшихся в центре обсуждения во время планирования правительством места проведения Фестиваля в Южном Лондоне. Она представляет собой ряд расположенных террасами участков и существует в таком виде с конца Второй мировой войны. Дома в не слишком хорошем состоянии; они пришли в упадок
Миссис Акума, женщина, хотя и весьма преклонных годов, все еще бодра и энергична. Она эмигрировала в Британию в начале семидесятых и много лет, пока не ушла на покой, зарабатывала себе на жизнь уроками игры на пианино. Она весьма приятная дама, почтенная и доброжелательная. Когда я пришел, она предложила мне чашку чая, но я отказался, поскольку все еще был обеспокоен пропажей констебля Макинтоша.
Миссис Акума сказала мне, что весь вечер она слышит доносящиеся из мансарды скрипы и шорохи, как будто там кто-то прячется, хотя ее больше тревожило, что это может быть привидение. Миссис Акума очень религиозна и давно уже озабочена близостью своего дома к церкви Всех Святых, у которой, по ее словам, дурная репутация. Несомненно, потому, что строил ее человек, связанный с черной магией. А, следовательно, атмосфера зла пропитала церковь и земли ее, так, по крайней мере, выразилась миссис Акума. Она также сказала мне, что таинственные силы повсюду. Но развить данное утверждение леди помешал нежданный гость. Затренькал звонок, старушка открыла – на пороге стоял Шпик Два.
Похоже, хотя мы ничего не знали об Особой команде службы безопасности, они о нас были осведомлены слишком хорошо – вплоть до того, что, очевидно, имели полный доступ к нашим радиопереговорам. Шпик Два спросил, не может ли он быть чем-то полезен. Мне это показалось странным. Вы, верно, помните вооруженное ограбление на Дептфорд-Хай-стрит пять дней назад, когда был ранен молодой офицер полиции. На вызов откликнулись группы поддержки не только из соседних подразделений, но даже из смежных районов. Одна группа кинулась на помощь аж с того берега Темзы. Однако личный состав Особой команды, хотя и находился в пяти минутах езды от места происшествия, даже не почесался.
Я сообщил Шпику Два, что в подмоге не нуждаюсь. Как офицер полиции с двадцатилетним стажем, я вполне способен разобраться с жалобой на доставляющих неудобства соседей. Что ж, Шпик Два предоставил дело мне, но я заметил, что он продолжает околачиваться снаружи.
Я сказал, что данный случай касается «беспокойных соседей», потому что считал, что дело обстоит именно так. Миссис Акума думала, что у нее в мансарде поселился призрак. Я подозревал, что это либо крысы, либо летучие мыши, либо, что более вероятно, нечто связанное с рядом стоящим нежилым домом. Казалось возможным, что какие-нибудь бродяги, если они нашли пристанище по соседству, могли забраться и сюда по смежной стене. Я вызвался пойти наверх и посмотреть.
Верхняя комната миссис Акума на самом деле больше напоминала чердак, чем мансарду. Однако ее сын, строитель, настелил пол и соорудил лестницу, так что я поднялся с легкостью. Внутри помещение, забитое обычным хламом, несмотря ни на что, было довольно просторным. Сын миссис Акума отлично потрудился. Прочный пол, электрическое освещение, внутренняя сторона
К 01:01 я вернулся в машину и снова связался с диспетчерской, узнать, нет ли вестей от констебля Макинтоша. Известий от него не поступало, но диспетчер сообщил, что констебль Баркворт затребовал автозак на Хикс-авеню. Я попросил уточнить обстоятельства, и диспетчер, едва сдерживая смех, сообщил мне, что к патрульному констеблю Баркворту подошел мужчина и заявил о покушении на его пение.
В 01:07 я прибыл на Хикс-авеню и обнаружил там констебля Баркворта и задержанного.
В арестованном я сразу узнал Уэйна Дэвлина, наркомана и алкоголика, не раз привлекавшегося за драки и хулиганство. Баркворт сказал мне, что арестовал Дэвлина по подозрению в попытке преступного причинения ущерба. При этих словах Дэвлин начал ругаться и дергаться, да так, что мы вдвоем едва удержали его, хотя он и был в наручниках. Я напомнил Дэвлину, что по Закону о чрезвычайных полномочиях полиции нам предоставляется полная свобода действий в отношении тех, кто оказывает сопротивление при задержании. Он попытался меня пнуть, но я вытащил пистолет, и он сразу присмирел.
Дэвлин настаивал на том, что он – оскорбленная сторона. Он объяснил, что у него сложная ситуевина с соседом, восьмидесятилетним стариком, ветераном войны Вильямом Гербертом, который несколько раз жаловался в районный совет на громкую музыку в квартире Дэвлина. Пьянчуга похвастался, что каждую ночь, возвращаясь домой из паба, он останавливался и мочился в почтовый ящик Герберта. А сегодня сосед поджидал хулигана с другой стороны, и, едва Дэвлин вставил пенис, старик захлопнул крышку ящика. Дэвлин, по его словам, и поссать-то больше не может, да и подрочить, видать, уже не придется. Он сказал, что шел в Льюишемский госпиталь, заметил патрульную машину и остановил ее. Добросовестно, с наилучшими намерениями пожаловался он на своего соседа, и вот те на – его же и арестовал какой-то тупой козел, которому не отличить дубинки от собственной задницы.
Что ж, дело тут несложное. В данном случае нет смысла обвинять Дэвлина в нанесении ущерба. Речь, скорее, идет о непристойном поведении и, возможно, о нарушении общественного порядка, на тот случай, если уголовный суд выкинет коленце и сочтет дельце «не стоящим свеч». Но я решил, что сейчас мне не обойтись без констебля Баркворта. Он хотел снять свидетельские показания с Вильяма Герберта и затем препроводить Дэвлина в Гринвич. А я велел ему связаться по рации с КПЗ Гринвича, сообщить об обстоятельствах ареста и быстренько встретиться с Гербертом, предупредить старика, что мы подробно расспросим его обо всем утром.
В 01:25 автозак увез Уэйна Дэвлина с Хикс-авеню.
Я возобновил поиски патрульного констебля Макинтоша, предупредив констебля Баркворта, что мне понадобится его помощь, как только он завершит свои дела.
К 01:30 патрульный констебль Макинтош не выходил на связь вот уже три с половиной часа.
Я официально уведомил диспетчерскую о пропаже одного из наших констеблей и настоял на передаче данной информации инспектору Мэйкуэйту, чтобы он мог контролировать ситуацию и привлечь группу поддержки из другого подразделения.