Зомби Апокалипсис

Джонс Стивен

Он был некоторым образом коммивояжером, но единственным товаром, который он продавал, была смерть. «Погибель», если точнее.

Когда-то он был Артуром Мелвиллом Беннетом, пятидесятитрехлетним бодрячком, легким на ногу, с неизменной улыбкой на лице, всегда готовым помочь тому, кто в этом нуждается. Это его и подвело. Человек, которому он решил помочь вчера вечером на Ист-авеню, человек, который с оглушенным видом, шатаясь, выбрался из своей «камри», имел проблему. Его звали Джеймс Де Фентос, он продавал линолеум с сайта LinoleumFloor.com, на дотации «Эко-продакт инк», центральный офис в Боулдере. И хотя Джеймс тоже был славным парнем, по крайней мере, был таковым еще пару минут назад, до того, как врезался в дерево, получив серьезное сотрясение, он... (Прерываюсь: явилась

Лиф, леди и джентльмены. Все потом. Я занят.)

(Дневник Джеффри Вильсона – запись от субботы, 8 июня)

Суббота, 16:20

Господи, даже не знаю, как это написать. Мама мертва. Виноват один из пассажиров самолета, вылетевшего из Кеннеди. Прежде чем удалось его уложить (у второго пилота оказался тазер [56] , так что, значит, даже у ходячих трупов есть что-то типа работающей нервной системы, и папа говорит, это хорошо – ага, верно!), парень укусил за руку стюардессу, оторвал нижнюю челюсть у мужчины из Кливленда, который только что уволился и летел к семье, чтобы оказаться подальше от опасности, и левую руку целиком у маленького четырехлетнего мальчика с синдромом Дауна. А еще проехался ногтями по маминой руке, так, что пошла кровь. Полиция задержала и связала стюардессу, мужчину и мальчика, едва самолет прибыл в Акрон. Получается, парень из Кливленда все-таки вернулся домой, только вот дальше самолетного кресла его не пустили. Папа отвез маму в лабораторию, в Главный медицинский центр, где старик Фоли все уже для них приготовил. Но папа сказал, что они не добились успеха. Когда я стал его расспрашивать, он просто сказал: «Джеффри, мы не добились успеха». Потом он стал просить прощения, мы обнялись и расплакались. Но с тех пор я все думаю, как же все кончилось для мамы. Папу я больше не хочу спрашивать. Я в своей комнате, слушаю музыку на айподе. Не хочу думать о тех последних минутах в медцентре.

56

Полицейский электрошоковый пистолет, стреляющий металлическими стрелами.

(«Час новостей» на новостном канале 5WEWS, Кливленд, Огайо, 18:00, 8 июня)

(Мужчина и женщина – их имена на экране: ЛЕОН БИББ и АЛИСИЯ БУШ. Снизу – полоса с позывными станции: НОВОСТНОЙ КАНАЛ 5WEWS. Мужчина поворачивается к камере, кивает и придвигает к себе лежащий на столе листок бумаги.)

Спасибо, Алисия. Итак, вчера «погибель» запустила свои костлявые пальцы еще глубже в просторы Среднего Запада, что привело к трагической смерти Марианны Вильсон, жены знаменитого огайского биохимика Джейсона Вильсона и дочери всеми любимого иллинойского писателя Уильяма Хэлловэя.

(На экране фотография молодой, широко улыбающейся темноволосой женщины. Фото, похоже, из выпускного альбома, так как сейчас женщине должно было быть сильно за тридцать.)

Джейсон Вильсон – ключевая фигура в курируемых президентом попытках отыскать средство спасения от чумы, истребившей население Британии и других европейских стран.

(На экране мужчина, выходящий из машины и идущий к зданию со стеклянными дверями. Камера следует за ним. Сверкают фотовспышки, как на Четвертое июля. Ведущий продолжает.)

После вчерашнего инцидента на рейсе самолета Американских авиалиний, следовавшего из нью-йоркского аэропорта Кеннеди в аэропорт Акрон, миссис Вильсон была доставлена в Главный медицинский центр, но полученные ею ранения, несмотря на неистовые попытки ее мужа подавить инфекцию, привели к смерти пострадавшей. Вот что сказал мистер Вильсон всего несколько часов назад.

(Мужчина останавливается и поворачивается лицом к репортерам. Он угнетен, голос срывается.)

Марианна боролась, боролась храбро, но интервал между первоначальным заражением и началом нашего лечения оказался слишком велик. У нас не оставалось иного выхода, кроме

как... положить конец ее страданиям. Мой сын Джеффри и я, конечно, скорбим, но моя решительность от этого не ослабевает. Напротив, она только укрепилась. Мы найдем лекарство от болезни, уничтожающей человечество. А теперь, если позволите, мне нужно работать.

(На экране снова ведущие. Алисия Буш печально качает головой.)

Да, и это еще не все плохие новости. На сей раз огорчение ждет любителей спорта, а равно и игроков, поскольку одна из лучших бейсбольных команд низшей лиги сегодня объявила о несомненном самоубийстве питчера «Акрон Эроз» Клива Брейтенбаха.

(На экране улыбающийся молодой человек в форме «Эроз», отрабатывающий броски на командной тренировке...)

(Дневник Джеффри Вильсона – запись от субботы, 8 июня)

Суббота, 20:15

Очень, очень странно. Лиф только что вошла в спальню, пряча лицо в ладонях. Она села прямо перед окном, наверное, там у нее стул или что-то вроде того, и посмотрела прямо на меня. Нет, я не дурачу тебя, дорогой дневник. Она смотрела прямо на наш дом, точнехонько на мое окно. Потом она помахала рукой и послала мне воздушный поцелуй. Потом, когда она как раз взялась за штору, в спальню въехала ее мама в инвалидном кресле. У Лиф стал виноватый вид, и она торопливо задернула занавески. На этот раз плотно-плотно. От стены до стены, без просветов. Я подождал немного (сейчас без десяти девять), но она не вернулась. И сегодня, похоже, я ее уже не увижу. Мне пришлось сделать музыку погромче, потому что я слышу, как пала плачет. Даже с наушниками в ушах я его слышу. Завидую Лиф, она сидит в своей спальне со своей мамой. Я хотел бы, чтобы моя мама была сейчас здесь. Пускай даже в инвалидном кресле.

(Запись на кассете в диктофоне Джеффри Вильсона – часть третья)

Ладно, вернемся к нашим баранам. Значит...

И хотя Джеймс тоже был славным парнем, по крайней мере, был таковым еще пару минут назад, до того, как врезался в дерево, получив серьезное сотрясение, он изменял своей двадцатисемилетней жене. Но это не имело значения, поскольку Глория Де Фентос тоже трахалась с Карлосом Беннаултом, садовником Де Фентосов, и с чернорабочим на Стайт-роут 343, в Йеллоу-Спрингсе. А Карлос уехал в Оксфорд, в Англию, к своей сестре, Меррил... которая встречалась с женатым парнем из ссудо-сберегательной ассоциации, где она работала (проверить: кажется, там это называется строительным обществом, а не ссудо-сберегательной ассоциацией). Еще нужно уточнить у папы, как это может передаваться: со слюной, ну, что с кровью, мы знаем, с семенем, через воздух...

Де Фентос, парень, который и мухи не обидит, перебрался через рассыпавшиеся повсюду в беспорядке тринадцатидюймовые квадраты образцов линолеума синего, серого, зеленого цветов, цвета вечерней зари и нейтрального цвета, вылез из покореженного «камри» и огляделся, ища кого-то, с кем можно разделить свои проблемы. В итоге проблемы он разделил с Арти Беннетом. И даже то, что Арти успел к своей машине как раз вовремя, чтобы вынуть из бардачка «смит-вессон» и быстро всадить пять пуль в голову и грудь Джимми Де Фентоса, даже этого оказалось недостаточно. Недостаточно, пускай даже больше не молодой, но окончательно и бесповоротно мертвый Джимми лежал на земле, с лицом, превращенным в нечто вроде мясного рагу, что подается в «Боевой пицце» на Иствуд-авеню.

Надо отдать Арти должное, он размышлял о том, чтобы сунуть все еще теплый ствол «смит-вессона» себе в рот и отправить последний патрон в полет сквозь верхнее небо и в самый мозг. Но, глядя на оружие, он вдруг начал неудержимо дрожать. Все еще сжимая в руке пистолет, он рухнул назад и умер... и ожил снова, не успев удариться о землю.

Пистолет остался лежать в нескольких шагах от него, когда он неуверенно поднялся на ноги.

(Выдержка из лабораторных записей доктора Джейсона Вильсона)