Zona O-Xa
Шрифт:
– Внешне все выглядит вполне пристойно и логично, – говорили лучшие аналитические умы планеты. – Россия выполнила свою миссию, может отдохнуть и подумать уже о своем народе, пора немножко на благо мира поработать и другим. При слове – "другим", как правило, делалась многозначительная пауза, и всем было, вроде бы, понятно, чья сейчас очередь гибнуть на полях сражений и за что.
Всем, но не ГРУшам. Эти почему-то на всех этажах своего Аквариума вывесили один и тот же плакат со словами: «Внешность бывает обманчива, как сказал ежик, слезая
Их даже не смутил неожиданный и стремительный, как удар кинжала, наезд Путина, который весной 2003 года со словами: – Замаскированный командный пункт взят, – лично посетил с толпой корреспондентов «Стекло» и, пожимая руку Корабельникову, как всегда хитровато улыбаясь, сказал: – Предлагаю слово "ежик" писать с большой буквы!
Один плакат (с этажа, где находился кабинет Начальника ГРУ) мгновенно исчез.
В течение всей следующей недели в воздухе висела какая-то напряженность и недосказанность. Почему-то опять в разговорах, то тут то там, начали вспоминать тот нелепейший случай 90-х годов, когда в одном из парков Москвы на гранате Ф-1 подорвался полковник ГРУ. В официальной версии тогда значилось: «Нашел гранату, положил ее за пазуху и решил отнести в отделение милиции, сдать».
В Москве недоумевали: – Как же это? Полковник и так неаккуратно с гранатой, не повезло, наверное, старая оказалась граната или служил в пожарных частях, проспал все на свете. О принадлежности полковника к ГРУ не знали даже шпионы других Институций, а уж тем более простые смертные.
В «Стекле» же в те годы, даже в курилках, говорить об этом, было строго настрого запрещено. Табу. Лишь только один раз старый седой капраз, увидев немой вопрос в умоляющем взгляде желторотого лейтенанта, бросил как бы в сторону: – Один ноль. Пока, сынок, к сожалению, не в нашу пользу, – при этом он почему-то посмотрел на ботинки лейтенанта.
Стажер, опустив взгляд, заметил, что шнурок левого ботинка у него развязан.
– Что это было? Ответ на мой молчаливый вопрос или подсказка со шнурком? – начал размышлять летеха, поправляя туалет.
И, вдруг, он ощутил внутренний толчок, почувствовав, как какая-то неведомая сила помогает ему обрести спокойствие и уверенность.
– Теперь, во-вторых, … хотя, вам рано еще об этом! Да и Штирлиц (а так окрестили Гирова сразу же, как только он, уволившись с военной службы, пришел на свою новую, сугубо гражданскую работу) не любил, когда уже в самом начале разговора вопрос касался его биографии.
Глава 11
– Че за хрень? – подумал Штирлиц, глядя на воду.
– Точка-точка-точка, тире-тире-тире, точка-точка-точка (sos), – выплескивалось из крана.
– Кому уже надо оказывать помощь? Причем здесь точка-тире, точка-тире? Когда уже эти шпионские глюки прекратятся?
Быстро закончив умывание и плотнее закрыв кран с холодной водой (ноги сами понесли его к телевизору), Гиров перебрался в гостиную. Мобильник один раз хрюкнул.
– Надо сказать сыну, пусть сигнал поменяет, уже достали эти свинячьи звуки, – доставая мобильник, подумал Штирлиц.
Прочитал SMS–ку: CAT 186: – как ноги?
– Какие ноги, – не понял Штирлиц и почему-то сразу включил шестую кнопку (спортивный канал), что раньше никогда за собой не замечал.
Первое, что он увидел, была белая повязка на ноге чуть выше колена.
– Блин Клинтон – дежавю, – пронеслось в голове. – Точно, ночью эту повязку во сне уже видел. Еще думал чьи это ножки такие шикарные!
На корте Дементьева, проиграв первый сет со счетом 6:3, яростно сражалась с Энен-Арденн, уступая, походу, ей и во втором.
Штирлиц очень любил теннис и сам, когда выдавалось свободное время, с удовольствием поигрывал, забывая во время игры обо всем на свете.
Все мысли сразу покинули утреннюю дурную голову, и он полностью предался любимому зрелищу.
Датчанка была настроена самым решительным образом.
– Похоже, сольет и во втором, – мелькнуло у Штирлица в голове, – уж очень Жюстин хороша сегодня. Матч показывают в прямом эфире, – отметил он про себя и, вдруг, не столько услышал, сколько почувствовал слабый щелчок, не то в голове, не то в телевизоре.
– Поиграй мячиком, поиграй мячиком, – вихрем пронеслось в мозгах.
– Вроде, где-то уже слышал это, – попытался отогнать назойливую мысль Штирлиц.
– Поиграй мячиком, поиграй мячиком, – звенело в ушах.
– Попала, попала, попала, – стал нашептывать Штирлиц, как только Дементьева размахивалась для удара.
– Не попала, не попала, не попала, – шептали губы, отхлебывая чай, когда Энен пыталась ударить по мячу.
Настроение заметно скакнуло, потому что у россиянки дела пошли в гору. Накал борьбы усилился.
– Хороший был бы финал – две наших, – мечтательно подумал Штирлиц и, вдруг, отчетливо услышал сердитый голос: – У тебя что – мячик женского рода?
Чашка упала на пол, но к счастью не разбилась. Голова сама, как учили, крутанулась сначала на сто восемьдесят градусов в одну, а затем в другую сторону, будто ей хотели поссать в рот.
– Никого, – мелькнула мысль и не успела она предательски улизнуть, как ее придавил утренний, уже полностью забывшийся сон, вдруг, снова раскрывшийся в полном объеме.
– Во, блин, чуть не проспали, – сказал испуганно Внутренний Голос, а ты говорил: он созрел, он созрел.
– Да-а-а уж, – протянул САМ, – кто ж знал-то. Ну, что ж, жаль парня. Теперь у него крышу точно сорвет. В лучшем случае – постоянный клиент Кащенко. А долго держался. Где теперь другого искать?
– Нам сейчас главное – девок по местам расставить и можно курить бамбук все оставшиеся жизни. Бабы всегда у наших ног будут лежать, – захрипел в экстазе ВГ, глядя голодными глазами на носящихся по корту Дементьеву и Энен.