Зона отчуждения
Шрифт:
– Помощь! – радостно воскликнул монах и хлопнул рукой по бойнице.
В это время с колокольни загрохотала винтовка. Вика явно что-то заметила и вступила в бой. Отец Василий ругнулся себе под нос, вытащил свисток и пронзительно засвистел. Заранее придуманный знак «оружие наизготовку». Сам же встал за пулемёт и кивнул помощнику, чтобы приготовился подавать ленту. Фёдор пристроился к другой бойнице, мысленно посетовав, что больше народу на башню не впихнуть. Жалко, очень уж хороший отсюда открывался обзор.
В нервном ожидании прошло минут десять, и повисшее в воздухе напряжение можно было черпать ложкой. Фёдору казалось, что он даже дышит через раз. Частая стрельба с колокольни затихла, если не считать редких одиночных выстрелов. И даже не знаешь, радоваться этому или нет. Вика больше не видит угрозы – хорошо, тишина бьёт по нервам – плохо.
Выматывающая пауза закончилась, когда совсем близко, в лесу, откуда выходила дорога к монастырю, снова раздалась стрельба, грохнул взрыв… На дороге, выстроившись треугольником, показались три БТР с десантом на броне! На стенах люди взорвались радостным:
– Ура!
Но тут же смолкли. Судя по всему, военные отбивались от преследователей – со стены не видно, но экипажам и десанту хорошо заметно. И доехать просто так на БТР не рассчитывали. Ближняя к монастырю машина дала очередь, расстреливая сбросивших маскировку и кинувшихся наперерез псевдособак-часовых. И тут же десантники начали спрыгивать на землю, готовясь отступать с боем.
– Ах же твою мать! – выругался Фёдор.
И первым открыл отсекающий огонь по лесу вслепую. Отец Василий засвистел, призывая стрелять… Но люди сообразили и сами. С колокольни опять загрохотала снайперка, со стен начали бить в сторону леса из автоматов. Несколько секунд спустя к ним присоединился пулемёт. Военные мгновенно оценили изменившуюся ситуацию. Десант тут же взобрался на броню и на всей скорости, какую были способны из себя выжать, машины рванули к воротам. Створки ненадолго распахнулись, впуская людей. На лугу тем временем ухнул взрыв, потом ещё один, и ещё – это начала бить по площадям катапульта.
Едва все три БТР оказались внутри стен, а ворота сомкнулись, отец Василий опять засвистел в свисток, подавая команду «прекратить огонь». Когда всё затихло, священник с радостной улыбкой посмотрел на остальных, поставил пулемёт, хлопнул себя по колену и сказал:
– Вот кажется на сегодня и всё. Понятно теперь, что там бурлило. Ну что? Пойдём знакомиться?
Фёдор в ответ только кивнул, так как от внезапного счастья и облегчения горло стиснуло, не получалось выжать из себя ни слова. Зато вся усталость, всё нервное напряжение последних недель вдруг материализовались, тяжёлым грузом повисли на плечах. Ноги подкашивались. Монах и отец Василий обеспокоенно переглянулись. Фёдор махнул рукой и сумел выдавить из себя:
– Да ничего я, в порядке. Устал просто. Вы идите, а я сейчас передохну и догоню.
Когда Фёдор спустился вниз, всё уже кипело. Из БТРов выгружали раненых, остальных солдат обнимали, не спрашивая тащили в столовую обедать. Отец Василий и игумен стояли возле одной из машин. Рядом двое военных: высокий, с острыми скулами и ранней сединой в русых волосах майор, и, навскидку ровесник Фёдора, на полголовы его ниже, кряжистый тёмненький татарин со знаками различия лейтенанта. Увидев, кто подошёл, отец Василий махнул в его сторону и представил:
– Начальник нашей гражданской администрации, Фёдор Иванович Капитонов.
Майор протянул руку – знакомиться.
– Майор Константин Хмельницкий. А это мой заместитель, лейтенант Фарид Салимжанов.
В это время к отцу подбежала Вика. Быстро окинула площадь взглядом, оценила количество раненых. Тут же отдала винтовку отцу и умчалась к Лиде в операционную. Майор и лейтенант проводили девушку взглядами, затем Хмельницкий спросил:
– Это и есть ваш снайпер?
– Да, – все трое ответили в один голос.
– Тогда мы считайте все её должники по гроб. Думали кирдык, пара километров осталось, но не дойдём. Впоролись в минное поле, новая дрянь, только недавно появилась. Живые мины. Своих не трогают, а людей… Дальше и сверху налетели, и по земле навалились. И тут видим – раз, и за пару минут небо чистое. А снайпер уже дальше принялся нам проход пробивать.
Фарид взволнованно добавил фразу по-татарски, потом извиняюще улыбнулся и перевёл:
– Наша машина так вообще только благодаря вашему снайперу и уцелела. Выпрыгивает эта дрянь из земли, с двух метров – не успеешь ничего. И тут бах – и прямо в полёте её. Взрывной жир так и брызнул, и броню, и нас окатило. Только детонатор-то уже того, пулей пробило.
Отец Василий пожал плечами:
– У вас будет возможность поблагодарить. Но завтра. Медиков у нас кот наплакал, а Вика ещё и медсестра. Так что…
В это время рядом с командирами встал запыхавшийся Пётр. Его пост был на противоположной стене, и видно было, что всё дорогу мальчишка нёсся сломя голову.
– Дядя Фёдор, дядя Василий. Докладываю. Всё чисто, успокоилось.
Фёдор, настоятель и священник переглянулись.
– Значит так, майор. У вас рация есть?
Хмельницкий кивнул.
– Хорошо, а то наша к нам не долетела. Разбили на глазах проклятые. Давайте сообщайте, что вы добрались, размещайте своих людей, отсыпайтесь. А завтра обсудим новости с Большой земли. Надо пользоваться моментом, пока тихо.
– Но я должен… – попытался майор.
Отец Василий резко отрезал:
– На себя посмотрите. Краше в гроб кладут. Сколько вы не спали? Двое суток? Трое? Так что давайте размещайте бойцов, кормите их, ведите в баню. Отоспитесь. Сколько ждали, ещё денёк подождём. Зато если с утра опять какая пакость заглянет, вы нам пригодитесь свежими и бодрыми.
Майор посмотрел на своего заместителя, тот на несколько секунд ушёл в себя, словно прислушался к чему-то далёкому. Кивнул. Хмельницкий вздохнул и полез в одну из машин, коротко пояснив, что там рация. Потом отправился вместе с настоятелем в трапезную к остальным бойцам.