Зона поражения
Шрифт:
— Ясно. Сколько у нас времени?
— Очень мало! — выдохнул самое наболевшее речник. Чувствовалось, что он даже в этом сомневается.
— Все? — Тушин сделал движение, чтобы встать. — Поехали!
— На чем? Катеров-то еще нет! — рявкнул оперативник.
— Дальше! — не обращая внимания на подполковника попросил продолжать Головин.
— Вот это — схема «Чернышевского». Упрощенная… — Карту сменил стандартный, сорванный, видимо, со стены диспетчерской плакатик. — Всем видно?
Толстяк умел объяснять, поэтому очень скоро
— Это мостик?
— Да. Здесь — капитанский «люкс» и радиорубка. Медпункт…
В салон просунулась голова в фуражке:
— Вы, что ли, наряд с базы катеров ждете?
— Ну!
— Так вот — это мы…
Планы — основной и резервный, расстановку и распределение людей пришлось согласовывать еще на берегу: катеров оказалось три, по пути все равно ничего бы не вышло. Вместо Тушина, который сразу же ускакал куда-то докладывать, рядом с Владимиром Александровичем тяжело плюхнулся речник-инструктор:
— Может, показать чего-то надо будет…
— Спасибо!
Взревели водометы, и отвыкшего от ночных прогулок на ветру майора Виноградова вдавило в холодный пластик обшивки…
Почти всю дорогу Владимир Александрович проспал. Некоторое время он еще пытался глазеть по сторонам, на стремительно теряющие индустриальную неприступность берега. Увы, даже вид обгоняемых и торопящихся навстречу судов наскучил довольно быстро! Створы, бакены… Однообразные, скудные огоньки деревень и бесчисленных садоводств. Сами собой опустились веки, и майор привалился к плечу своего упитанного соседа. Проснулся он лишь однажды — на Ивановских порогах, да и то не всерьез, но лишь чтобы через мгновение вновь погрузиться в томительное забытье…
— Вон он! — И катер тут же ударило носом в волну.
Светало. Спросонья хотелось по малой нужде.
— Точно этот?
— Видимость — ноль…
Все три «водомета» старались держаться рядом, но даже они то и дело исчезали из поля зрения.
Вытянутый же силуэт впереди мог оказаться просто очередным сгустком тумана.
— Что скажете?
— «Чернышевский»! — подтвердил речник.
— Пошли! — дал отмашку остальным группам капитан.
Теплоход двигался средним ходом — судя по жидким усикам пены у форштевня и короткой, почти незаметной кильватерной струе. Милицейские катера пристроились рядом и некоторое время шли параллельным курсом.
— Да-а… Хоть бы веревочку какую скинули!
— Может, лестницу еще?
— Трап, — поправил представитель флота.
Снизу, с воды, белый борт пассажирского лайнера казался чем-то вроде средневековой крепости — приходилось задирать голову, чтобы различить узкий краешек планширя и огромные медные буквы.
— Это мы как-то… не учли. — Головин по смотрел на Владимира Александровича, и тот отчего-то почувствовал себя виноватым.
Слепые, наглухо задраенные бойницы иллюминаторов нижней пассажирской палубы — ни огонька, ни звука за матовой поверхностью стекол.
— Стоп! А это что?
— Там жилые помещения команды. — Речник даже не стал сверяться со схемой.
— Открыто вроде…
Одна из расположенных у самой кормы кают чуть-чуть выделялась.
— Дотянешься?
— Попробую. — Ближний боец поднялся в полный рост, снял с плеча автомат и отдал его командиру. — Лишь бы голова пролезла… Йоп!
Катер качнуло, и он чуть было не вывалился за борт.
— Тише ты…
— Ладно!
Подстрахованный снизу, боец вытянул руку и легонько толкнул стекло иллюминатора — поддалось… Еще немного расширив проем, он уцепился фалангами пальцев за край образовавшейся щели и одним движением подтянул себя: вверх и вперед!
Перед самым носом Виноградова опасно мелькнула рифленая подошва высокого спецназовского ботинка. Внутри, за переборкой, что-то негромко упало и покатилось.
Несколько долгих секунд все неотрывно смотрели вслед ушедшему. Наконец в круглом распахнутом теперь уже настежь проеме показалась бледная физиономия:
— Можно.
— Откатись потом туда, назад… — скомандовал мотористу Головин.
— К корме?
— Вот именно! — Он передал наверх оба автомата, свой и первого бойца. А потом и сам исчез в иллюминаторе…
— Ну что — все?
— Вроде бы… — Владимир Александрович с трудом перевалился через фальшборт и сразу же отскочил в сторону: вслед за ним по выброшенному Головиным веревочному трапу энергично карабкался дедушка-речник. — Пардон!
— Теперь все.
Было на удивление тихо — только ровное гудение судового двигателя под ногами и плеск волн.
— Дур-рдом…
— Я тоже чего-то не понимаю. Чего там? — не удержался майор.
Головин вместо ответа пожал плечами и повторил:
— Дурдом.
Первым делом следовало заняться мостиком, радиорубкой и машинным отделением.
— Так, пошли… С Богом!
— К черту!
И сформированные еще на базе штурмовые группы двинулись по маршрутам.
Ни Виноградов, ни представитель славного речного флота в герои не лезли — замыкав цепочку людей Головина, они просто старались поменьше шуметь и не путаться под ногами. Тем более что без оружия Владимир Александрович чувствовал себя не просто голым — а голым, с которого к тому же содрали часть кожи.
Для себя майор успел уже решить, что при первых же выстрелах просто-напросто рухнет на палубу — и пусть списывают на боевые потери! Конечно, если сначала убьют парня, который идет сейчас впереди, и можно будет воспользоваться его стволом… Тогда повоюем. А голыми руками — дураков нет! Не сорок первый год.
— Тс-с! — Виноградов замер, повинуясь командному жесту.
И тут же сзади на него чуть не налетел сопящий от страха речник:
— Что такое?
— Тихо…
— Извините.