Зона поражения
Шрифт:
– Хоп! – негромко выкрикнул я, мгновенно отвлекшись от посторонних мыслей.
Сэм, недавно сменивший Андрея в качестве отмычки, замер как вкопанный. Я подошел к нему и встал рядом. Впереди не было ничего особенного. Подлесок и подлесок. Справа метрах в тридцати маленькая птичья карусель лениво шевелила прошлогоднюю листву. Ерунда, слишком далеко. Слева определенно притаился гравиконцентрат – вон как вершины деревьев подались друг к другу. Что-то неприятно трещит в глубине леса в направлении на десять часов. Слишком далеко трещит, ничего страшного. Какой-то большой зверь пробирается на тот берег Янтарного озера, и ладушки, лишь бы подальше от нас. Отчего же шевелится в районе желудка холодный комок, словно я проглотил огромного живого слизня? Отчего
– Назад! – яростно ору я, хватая Сэма за шкирку и оттаскивая его за собой. Мои охотники инстинктивно пятятся, но осторожно – никому не хочется, спасаясь от одной аномалии, влететь в другую, они уже знают, сколько здесь смертельно опасных ловушек.
Раздается оглушительный механический грохот, и в земле прямо перед нами один за другим возникают внушительные, метра полтора в длину, овальные вдавленные следы. Выглядит это так, будто гигантский и невидимый двуногий зверь, появившись ниоткуда, быстро пересек наш маршрут и снова исчез в никуда. Мы называем эту штуку «Дядя Миша». Столкнувшийся с ней первым Дрон сошел с ума, когда невидимый гигант перешагнул через него; когда его спросили, что произошло, он отвечал, дрожа крупной дрожью: «Дядя Миша прошел». Кого уж он увидел после того, как перегорели его мозги, огромного медведя или какого-то страшного человека, шагающего ему наперерез, неизвестно. Эту штуку так и стали называть – «Дядя Миша», хотя дело, скорее всего, было просто в последовательно возникающих из-за аномальных напряжений в определенном участке земной коры гравиконцентратах. В любом случае попадаться на пути Дяди Миши не стоило.
Выждав некоторое время – Дядя Миша вполне мог вернуться, – мы быстро пересекли его следы и продолжили движение к заветному схрону.
Уже на подходе к Темной долине я вновь разглядел на противоположном конце опушки сгусток мрака, и сердце у меня в груди в очередной раз подпрыгнуло, но на сей раз мутант не обратил на нас никакого внимания. Возможно, химера – та же самая или другая, не знаю, – даже не увидела нас. Она скрылась в лесу, а я поспешил увести свою группу в сторону, чтобы не переходить дорогу такому опасному противнику.
Несколько минут спустя совсем рядом с нами деловито прошел зомби без оружия и в гражданских лохмотьях. Он целеустремленно брел куда-то на север и не обратил на нас никакого внимания. Может быть, его вел зов Монолита, может быть – приказ Хозяев Зоны, а может быть, он только выглядел целеустремленным, на самом деле нарезая бесконечные бестолковые круги вокруг ближайшего горячего пятна.
А еще через несколько минут мы пересекли незримую границу Темной долины.
Когда-то эти места были почти непроходимыми. В низинах скапливался густой ядовитый туман, конденсировавшийся в целые болота студня. Разгуливать по Темной долине можно было только в хорошем защитном костюме. Впрочем, желающих всегда находилось достаточно – тут удавалось отыскать такие редкостные артефакты, за которые Бубна готов был набить тебе деньгами оба кармана и еще капюшон куртки. В последние годы массив тумана начал отступать, уползая к Саркофагу, и по краю Темной долины стало возможно ходить без специального снаряжения – правда, с оглядкой и осторожностью, поскольку клочья тумана продолжали патрулировать территорию. Соответственно, пропали и артефакты – во-первых, исчезла среда, их порождавшая, а во-вторых, когда Темная долина стала лишь немногим опаснее Свалки, охотников за ними стало слишком много.
Вскоре мы добрались до схрона. На деньги из общака клана наши ребята сделали закладки оружия и снаряжения в нескольких наиболее сложных точках Зоны, где у честного бродяги есть наибольший риск остаться без того и без другого. Знали о них, разумеется, только члены клана. Этот я оборудовал лично вместе с Патогенычем, поэтому уверенно вывел на него свою группу.
Схрон был сделан в стене трансформаторной подстанции разгромленного хуторка. Поля вокруг него, когда-то засеянные пшеницей и кукурузой, были дотла выжжены ядовитым туманом и едким студнем, на них теперь не росло ничего, кроме отвратительной плесени пепельного цвета и колоний полупрозрачных лиловых грибов с горьким запахом. Впереди, за теряющейся в голубоватой дымке неровной линии леса, уже виднелись окрестности Свалки, а далеко позади торчала из тумана косматая труба атомной электростанции.
Крыша подстанции давно обрушилась внутрь – то ли от ветхости, то ли от взрыва. Очень похоже, что когда-то, лет двадцать назад, этот хутор усиленно утюжили артиллерией и ракетами с вертолетов. Что-то здесь внезапно появилось очень нехорошее, что перло в сторону Чернобыля-4. Поскольку сейчас все было в порядке и даже в сталкерских легендах не осталось никаких следов данного происшествия, его последствия скорее всего очень быстро локализовали и зачистили. Из-за образовавшейся серьезной бреши в крыше помещения подстанции можно было не беспокоиться, что кто-нибудь из чужих бродяг заберется сюда, чтобы переждать выброс, и случайно наткнется на нашу заначку. Впрочем, если бы даже кто-нибудь и заинтересовался пустыми развалинами, то мы укрыли наше добро в стене качественно, с гарантией, по всем правилам диверсионного тайника.
Итак, теперь каждый из нас был счастливым обладателем новенького «калаша», штык-ножа к нему, пары рожков патронов и нескольких «РГД». Нам с Камачо еще досталось по пистолету. Рассовывая гранаты по карманам разгрузки, я наткнулся на компьютерный планшет Камачо, который, оказывается, все это время нес в кармане на боку: сунул его туда в баре «Сталкер», когда пошел бить морду Клещу. Компьютер я отдал хозяину, а трофейный автомат с раздолбанным затвором сунул в тайник: конечно, лучше бы от него вообще избавиться – еще заклинит в самый неподходящий момент, однако пока мы с бродягами пополним запасы этого схрона, на него вполне может выйти еще кто-нибудь из наших, у которого посреди долины отказало оружие. Если он найдет в тайнике пустоту, будет совсем не кошерно, как говорит в таких случаях один страус. По крайней мере, для стрельбы этот «калаш»-калека еще некоторое время сгодится.
Присев на корточки и подперев спинами стены трансформаторной подстанции, мы наконец позволили себе немного расслабиться и перекурить.
– Ну что, господа империалисты, – проговорил я, бычкуя свой окурок о стену рядом с собой. – Достаточно острых ощущений? Сейчас пересечем Темную долину, пройдем по краю Свалки и выйдем к Периметру. Удалимся от Зоны километра на три-четыре и вызовем машины…
Охотники быстро переглянулись. Они были совершенно измучены, голодны и перепачканы грязью с ног до головы, но мое предложение явно привело их в легкое замешательство. Я краем глаза успел уловить, как Стеценко чуть кивнул Донахью и указал взглядом на меня: разберись-ка, коллега!
– Погоди-ка, Хемуль, – проговорил Мартин. – Это что получается – сафари закончено? Нет, так мы не договаривались. Мы ведь еще не добыли всех обещанных животных, верно? Слепые собаки, чернобылец, псевдоплоть… Хорошо – пусть даже кровосос. Но мы собирались еще охотиться на бюреров. Сафари ведь было рассчитано на двое суток, или я не прав?..
Я с любопытством посмотрел на него. Интересно, он действительно сумасшедший или просто издевается?
Дождавшись, пока Донахью выложит мне свои соображения и заткнется, сбитый с толку моим молчанием, я заговорил – спокойно и размеренно:
– Послушай-ка, мистер. Я сегодня потерял помощника, и теперь меня некому подстраховать в случае чего. Какие-то ублюдки ведут охоту на наш отряд. В Зоне вообще происходит что-то странное. Всем нам сегодня крепко досталось, и не по одному разу, так что сейчас самое лучшее – свернуть к черту это сафари и вернуться в Чернобыль-4. Если хотите, возвратимся сюда через пару недель, когда все успокоится.
Донахью молчал, глядя в пространство. Вместо него заговорил Стеценко:
– В таком случае, сталкер, ты не получишь вторую часть обещанных денег.