Зона преступности
Шрифт:
Филин пропустил реплику мимо ушей.
– Это уже не смешно. Второй труп! Второй, Филин! Даже почерк не удосужился поменять, убить ее как-нибудь по-другому – нет, ты и эту утопил! Филин, ты в историю решил войти? Маньяк в погонах?
– Проверьте мой телефон. Мне звонили. С номера Карины. Все, как и в первый раз. Я сразу же набрал дежурку и попросил выслать наряд. Я был дома.
– Ну конечно, – хмыкнул Хрулев. – Дома он был… Филин, я не понимаю только одну вещь. Зачем все эти звонки? В первый раз ты подставился сам, тебя застукали на месте преступления.
– Никто не будет таким дураком, – хмуро согласился Филин. – Даже ты.
Хрулев не выдержал и врезал Филину. Удар пришелся в нижнюю челюсть слева. Голова Филина дернулась, и он почувствовал, как кожа и ткани на месте удара разбухают, наливаясь жаром.
– Ты или очень умный, Филин, или полный долб… б, – резюмировал Хрулев.
В разговор вступил Копылов.
– Капитан, как долго вы встречались с убитой Школиной?
– Месяца три-четыре, – отозвался Филин, исподлобья недобро косясь на Хрулева.
– Как познакомились?
– По работе.
– Как именно?
– В ее подъезде была квартирная кража. Дом на моей земле. Я опрашивал жильцов.
– Теперь это так называется, – хмыкнул Хрулев. – И много баб ты «опрашивал»? Сколько ты еще трупов нам собрался подогнать, если тебя не закроют? Пять, шесть, семь…? Ты их всех топить в ванной будешь?
– Я никого не убивал, – процедил Филин. – Неужели не понятно, твою мать? Какая-то гнида убила Лену, позвонила мне с ее сотового, заставила приехать к ней. И позвонила на «02». У вас есть его голос, это уже доказуха! Ты же не хочешь сказать, что это мой голос?
– Голос не твой, – согласился Хрулев. – К этому мы еще вернемся. Земля у тебя не такая большая. Наверняка ты попросил позвонить в ментуру кого-нибудь из прикормленных наркоманов. Не волнуйся, мы его найдем.
Филин нахмурился. «Мы его найдем». Это значит, что УСБ перевернут вверх дном все его контакты. Личные, рабочие, проверят все дела и оперучет – все. Дело плохо.
– Как давно вы перестали общаться с этой женщиной, со Школиной? – вернулся к вопросам Копылов.
– Полгода назад примерно. Может, чуть больше.
– По какой причине?
Филин помедлил, прежде чем ответить. Но сразу сообразил – правду они узнают очень быстро.
– Она стала встречаться с кем-то еще.
– Как всегда, – с презрением процедил Хрулев. – Не везет тебе с бабами, а? Все тебя бросают. Как тут не слететь с катушек. Решил им отомстить?
– Сам в это веришь, майор?
– А почему, кстати? – словно не замечая его слов, продолжал Хрулев. – Что это все бабы тебя бросают? Храпишь во сне, не моешься, или что? А может, у тебя хозяйство не рабочее? На полшестого? Не стоит?
– А ты ноги раздвинь, проверим, – буркнул Филин.
Копылов невольно усмехнулся. Покраснев от ярости, Хрулев снова врезал Филину. Челюсть предательски заныло, во рту Филин ощутил вкус крови. Исподлобья глядя на Хрулева, опер процедил:
– Ты мне ответишь, майор. За оба раза.
– У параши тебе отвечать будут, чмо!
Допрос продолжался несколько часов. Хрулев всяческими способами – переходя на разговор по душам, затем снова срываясь на истерику – пытался расколоть Филина. Когда Филин говорил правду, его никто не слушал.
Уже под утро Филина отвели в пустую камеру ИВС. В четырехместной сырой каморке было занято только одно место – какой-то здоровяк посапывал на нижней справка шконке. Услышав скрип двери, он зашевелился, обернулся на Филина, изучая его маленькими бычьими глазками – «определяя», как выражается уголовная братия. В процессе «определения» здоровяк, вероятно, решил, что перед ним «фраер».
– Эй, ты, бабосы есть?
Филина, несмотря на усталость, переполняла ярость. Даже не покосившись на здоровяка, он уселся на шконку напротив и прислонился к спине. Вся нижняя челюсть, которой пришлось выдержать с десяток ударов Хрулева, предательски ныла.
Здоровяк уселся.
– Чушок, я с тобой. Бабосы есть?
Видя, что реагировать Филин не собирается, здоровяк рассвирепел. Степенно поднявшись, подошел к нему и замахнулся рукой, чтобы влепить унизительный подзатыльник.
Перехватив его руку, Филин ребром ладони врезал ему по горлу. Глаза здоровяка вылезли на лоб. Схватившись за кадык, он осел на свою шконку, хрипя и глотая воздух.
– Еще раз хлебало откроешь, завалю, – процедил Филин и отвернулся.
В крохотном зарешеченном окне под потолком был виден кусок неба. По предрассветным сумеркам Филин догадался, что начинается новый день.
Такой паршивой субботы в его жизни еще не было.
Ближе к полудню в камеру заглянул пузатый сержант.
– Филин, подъем.
Сержант отвел Филина в допросную. Но вместо УСБшников в комнате опер обнаружил Басова. Тот курил и хмуро смотрел на Филина.
Когда они остались вдвоем, Басов кивнул на распухшую челюсть подчиненного:
– Что с рожей?
– Догадайся. Общался с УСБшниками.
Басов мрачно покачал головой. Протянул Филину пачку сигарет и зажигалку. Филин закурил.
– Я только узнал, – словно извиняясь, буркнул Басов. – Как раз с сыном на дачу ехать собрался, когда мне из дежурки позвонили и про тебя сказали… Я, само собой, сразу сюда. Лех, как я могу тебе помочь?
– Кроме как вытащить меня отсюда? Никак.
– Ты же знаешь, я не могу…
– Знаю, – согласился Филин. – Дим, позвони Попцову.
– Зачем?
– УСБшники будут требовать все мои дела. В том числе книгу оперучета и досье на личную агентуру. Хрулев думает, у меня есть сообщник среди шушеры с района.