Зона Притяжения

Рулев Александр

– Тишина… А вас танки потрепали?

– Нет, хуже. Но это отдельный разговор…

Стралей махнул рукой, чтобы все топали дальше к воротам части. Мы свернули налево, прошли до следующего перекрестка, и вскоре перед нами показался КПП части. Выкрашенные в ядовито зеленый цвет ворота были закрыты. Будка КПП была обложена мешками с песком, из окна торчал ствол пулемета.

Едва мы приблизились, как из будки послышался сонный голос:

– Стой, мать вашу, кто идет?!

– По уставу нужно обращаться! – крикнул в ответ Титов.

– Какой к черту устав, когда тут каждую минуту

всякие идиоты приходят!… Шланг открывай, свои!

Ворота со скрипом отворились, и мы вошли внутрь. Длинный худощавый солдат отдал честь Титову.

– Везет же некоторым… - буркнул кто-то из подопечных стралея.

Напротив ворот стояла замаскированная БМП, на броне которой расположились двое вояк. Оба смотрели на нас с недоумением.

– Леня?! Почему вы пешком?… И где Романцов? – спросил молодой офицер.

– Нет больше Романцова, Костя… - печально ответил Титов.

Тот самый Костя – смешной коротышка с офицерскими погонами незамедлительно соскочил с машины.

– Вот черт! Как это произошло?! Танки?

– Нет, – помотал головой старлей.
– Нас атаковали с воздуха. Какой-то необычный самолет… Несколько секунд - и ни одной машины!

– Вот дела!!! - ошарашенный офицер застыл на месте, провожая нас взглядом до самого поворота, пока отряд не скрылся за углом здания.

Внутренняя дорога проходила мимо казарм и в конце концов привела нас к плацу, на другом конце которого из дымки едва проступало массивное двухэтажное здание с пристройкой. Пошагав по плацу, мы остановились напротив здания.

– Товарищ, старший лейтенант, разрешите по казармам? – обратился Парышев.

– Обожди, сначала доложу полковнику. Отдохните пока здесь, - с этими словами Титов поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.

– Б…!
– только и смог выдавить из себя старшина и опустился на скамейку.

Остальные последовали его примеру, оккупировав две скамейки стоявшие около крыльца штабного здания. Те, кому не хватило места, сели прямо на газон.

Парышев потянулся за куревом.

– Будешь? – спросил он меня.

– Я не курю…

– Я тоже, - сказал он и закурил.

Солнце уже скрылось за домами, жара постепенно отступала. И если бы не этот проклятый смог, то был бы прекрасный летний вечер.

Старшина закашлялся и со словами, - Полный капец, это же невозможно!
– выбросил недокуренную папиросу.

Откуда-то слева донеслись детские голоса. Я посмотрел в ту сторону, тщась разглядеть сквозь дымку хоть что-нибудь.

– Там дома для офицеров и контрактников, - пояснил Парышев.

Не прошло и пары минут, как со стороны казарм возникло несколько солдат. Тут же завязались наполненные тревогой и страхами разговоры. Солдатам Титова хотелось выговориться после пережитого стресса, остальным хотелось узнать, что происходило в городе. К Парышеву подошли два сержанта. Я почувствовал себя лишним и решил не мешать им, устроившись на траве в нескольких десятках шагов от скамеек. Так я и лежал в одиночестве, прислушиваясь к голосам военных да стряхивая с себя надоедливых насекомых, активизировавшихся с наступлением вечера, покуда дверь не хлопнула и все не замолчали. На крыльце появилось двое: один - высокий худой, второй – плотный среднего

роста.

– Твою мать! – гаркнул второй, я понял, что это был полковник. –Вас только за смертью посылать! Романцова не уберегли! Ладно, идите! Да, и оружие никому не сдавать!

Солдат как ветром сдуло, они растворились в дымке, утопав в строну казарм.

– А где этот твой летчик? – спросил полковник Титова.

– Да тут где-то был…

Пришло время выйти из-за кулис, в смысле, из-за дыма, а то Титову еще больше достанется, подумал я и встал.

На счет «плотности» я ошибся, полковник был скорее рыхлым с заметно выпирающим брюхом. Кроме того, от него за два метра разило перегаром.

– Ты что ли летчик? – разглядывая меня, словно какую-то букашку, спросил полковник

– Точнее бортинженер…

– А хрен с тобой! Летчик, мне сейчас не до тебя! Ленька отведет тебя к Хоменко, путь тот и разбирается! – махнув рукой, он быстрым шагом удалился к казармам.

– Семеныч стресс снимает. Я бы тоже не отказался, – шепнул старлей, едва полковник скрылся из виду.

– А кто такой Хоменко?

– Ну, подполковник Хоменко… Хитрый лис, ты с ним поосторожнее!

– А может быть обойтись без разговора… А?

– Никак нельзя, - отрицательно помотал головой Титов, - приказ!

Предчувствуя разоблачение, я мрачно кивнул головой и неторопливо пошел вслед за Титовым на экзекуцию.

Мы прошли почти что на ощупь по темным коридорам и очутились в кабинете, где нас встретил среднего роста лысый мужичек лет сорока пяти.

– Присаживайтесь, - сразу же предложил подполковник, едва заметив нас.

Единственным источником света в комнате была керосиновая лампа, стоявшая посреди стола, на котором лежали какие-то бумаги и карта. За окном уже окончательно стемнело и ее света едва хватало, чтобы выхватить из темноты несколько квадратных метров вокруг стола. Остальное тонуло в ночи.

– Титов вы свободны, - буркнул подполковник и принялся разглядывать меня.

– Подполковник Хоменко, Сергей Иванович. С кем имею честь беседовать? – задал он свой первый вопрос, как только Титов вышел.

– Олег Добрынин, бортинженер.

Я еще не представлял, какую мне выбрать тактику. Поэтому решил, как и раньше, отвечать односложно и уклончиво. Впрочем, эта дурацкая игра порядком мне надоела. Но скажи я сейчас правду, то он наверняка примет меня за придурка… Космонавты просто так, где попало, не шляются.

– А звание?

– Я гражданский специалист.

– Хорошо, к какому отряду вы приписаны?

– К отряду космонавтов! – взял да и ляпнул я.

На лице Хоменко не дрогнул ни один мускул. Он медленно отдалился от стола и, почти исчезнув в темноте, громко произнес:

– Ну ладно молодой человек, держу пари, что никаких документов у вас нет, а этот комбинезон вы сняли с убитого или раненого!

Вот именно этого я и страшился – нарваться на такого дебила, подумал я, ощущая как учащенно забилось в груди сердце. Вся обстановка давила на меня словно километровая толща воды: и этот придурковатый подполковник, и темнота, и духота, и неистребимый запах дыма. И никакой надежды на скорое избавление. Кругом одна только неизвестность.