Зона сдвига
Шрифт:
Старик сделал несколько шагов и стал передо мной, частично перекрыв мне зону обзора. Мне не нравилось что он вылез вперед — между ним и этим тварями оставалось расстоянии которое они преодолели бы за секунду. Я сделал шаг в сторону — теперь ничто не закрывало незваных гостей.
— Но ведь это никогда не поздно — у меня есть отличный столб, как раз для тебя. Я выберу для него лучшее место, — Отоа ходил по лезвию. По большому такому и смертельному лезвию. Или он был уверен во мне? Я бы предпочел получить свой первый опыт на волках.
— Ты никогда не был трусом Отоа, но и глупым ты никогда не был, — Ме-есс легко спрыгнул с коптера.
— Убирайтесь, —
Тень усмешки появилась на лице офицера и я вскинул винтовку к лицу.
Отоа был прав — это как играть в пин-понг с заведомо намного более слабым противником.
Два выстрела. Два выстрела и каждый из нихв головы охранников Ме-есса. Я не прикладывал никаких усилий — я просто стрелял. А они ничего не успели сделать.
Ме-есс повернул голову назад, туда где на коптере, заливая его пол черной кровью лежали тела дроман. На его лице было недоумение.
— Убирайтесь и передайте Ун-Ул, что я не похищал Астуаг, — я старался говорить спокойно, но удавалось это с трудом, — Зачем мне его похищать? Я убил его. И я даже не знал кто-это. Если бы знал — возможно поступил бы по другому. В его смерти виноваты вы, а не я. Вы ходите по этой земле так, будто она только ваша. Но она и наша тоже. И я попробую вас убедить в этом. Убирайтесь!
Было заметно что Ме-есс оценивает ситуацию. Произошедшее не укладывалось в его мозгу. И вдруг он всё понял — я прочитал это в его глазах. Он сделал шаг назад:
— Ты попробовал нашей крови Равен…
Он замолчал. Наступила короткая тишина разрываемая только криками чаек.
Ме-есс сделал еще один шаг назад:
— Запомни что именно ты начал эту войну и каждая жертва в ней будет на твоей совести.
Войну?!
— Да ладно — не нужно пафоса. Вы убиваете нас и без войны. И вас не беспокоит что эти жертвы на вашей совести. Возможно виновата ваша кровь, но меня тоже это уже не беспокоит так сильно как раньше. Проваливайте, здесь вам не рады.
Ме — есс не поворачиваясь ко мне спиной запрыгнул на коптер, и тот стал разворачиваться.
Есть еще что я хотел бы сказать ему напоследок.
— И да, как-то несерьезно трогать тех, кто не при чем, не находите? Хотите убить меня — убивайте меня, а не других. Вы выглядите слабыми когда так поступаете. Вы же не хотите чтобы все вас считали слабыми?
* * *
— Этот мир сошел с ума. Причем не постепенно, а сразу. Кто — нибудь объяснит мне что происходит? — первое что сказал Танго, когда гости скрылись за склоном горы.
— Ага, чувствую себя такой же дурой, — согласилась Аиша.
Мы с шаманом переглянулись.
— Я расскажу вам все, ну или почти всё, и после этого вы улетите — у нас с Максом есть очень важное дело, — Отоа выжидающе смотрел на них.
Танго кивнул.
И Отоа рассказал. Рассказал о своем пребывании у дроман, о странном свойстве их крови, и о Ритуале. Аише конечно же часть этого была известна, а вот Танго слушал с широко открытыми глазами, время от времени озвучивая одно из очень популярных ругательств, свидетельствующее о его крайнем удивлении.
* * *
— Как вернуть утраченное чувство спокойствия в этом месте? — спросил я Отоа, когда мы остались одни.
— Имеешь ввиду после того, как здесь стали появляться все кому не лень?
Я кивнул.
— Стрелять без предупреждения, — он ухмыльнулся.
— А я так спокойно спал здесь, — я погладил корпус винтовки — теперь её нельзя выпускать из рук даже здесь.
— Это да, — Отоа направился к печи — приближалось время обеда, а ему не нравилось был голодным.
Он достал огромный пустой котел, наполнил его водой из бака и поставил внутрь печи. Потом занялся розжигом. Меня всегда это удивляло — у него было достаточно электроэнергии, но он вот так по первобытному возился с котлами и огнем.
— Ты скоро уйдешь отсюда — у тебя есть дела поважнее чем просиживать дни у озера в горах. А я — ну я уже вполне пожил и если со мной что-то случится — то я не буду очень сильно об этом жалеть. Вот сделаешь вторую часть ритуала и я буду спокоен что появится в этих землях кто-то ко сможет задать этим гадам перца.
Когда нетерпеливое пламя радостно загудело в печи, Отоа забросил туда мясо и пряности и вернулся ко мне и к озеру.
— Я дружил с одним ученым, когда был у дроман, я тебе говорил, да? Звали его Сехо. Ну, то есть, он считал себя ученым и, пожалуй, это было похоже на правду. Он очень много знал обо всем. Я не знаю откуда в нем было столько информации о многих вещах.
Старик свернул самокрутку и закурил.
— Он мне все уши прожужжал про адзири. Про то, что они гораздо умнее чем все считают, о том, что живут единым кланом, в котором сложная иерархия, о том, что у них есть даже свой язык, который сложно понять нам людям, потому что мозг у нас устроен по другому. Еще он рассказывал совершенно удивительные вещи о том, что самка адзири всегда идет за своим самцом, о их великой и странной любви. Странной потому, что когда его убивают — покорно идет за его убийцей. Он говорил что это такой слепой инстинкт, выработанный эволюцией. Я не понимал, правда, как согласовывается такой слепой инстинкт с их, по его словам, высокой организацией. Еще он говорил что живет клан в каком-то заброшенном городе, о котором мало кому известно, и что пара, прежде чем, чем уйти из клана в свободное плавание просит разрешения у старших. Много чего он рассказывал мне о них долгими вечерами после работы. Честно скажу тебе — слушал я его лишь из вежливости, и считал все это чушью. Зверь он и есть зверь. Часто мне казалось, что всё это он выдумывает только от того, чтобы не сойти с ума в том аду, в котором находился.
Из моего коммутатора послышались звуки. Странно — сигнал из города не доходил сюда. Хотелось глянуть в чем дело, но я не хотел прерывать Отоа.
— А потом, уже когда жил здесь, я увидел одну сцену. Я сидел в одной из пещер где обычно устраиваю охоту на гризли. На соседней скале резвилась пара адзири. Черная и белая, он и она. Самки у них всегда белые, а самцы черные как сажа. У них, думаю, был брачный период. Это был красивый любовный танец. И в какой — то момент они заигрались. Он упал со скалы вниз. Упал и лежал на камнях внизу едва живой. Она спускалась к нему, пытаясь найти дорогу по почти отвесной стене. И почти спустилась. А внизу к умирающему адзири подошел гризли. Конечно же у медведя, даже такого большого нет ни малейшего шанса, но здесь он видел что цель едва дышит. Если бы самка адзири спустилась первой — она бы задрала гризли и спасла бы своего друга. Но она опоздала. Гризли подошел первым. Он добил его, а она, на глазах которой, все это произошло, просто слепо стала следовать за медведем. Он сначала испугался, но затем видя что она также безопасна как раненая овца перестал убегать и подошел к ней. Он медленно убивал её на моих глазах, а она даже не пыталась сопротивляться. И тогда я осознал, что все, что говорил Сехо должно быть правдой.