Зона Тьмы. 1000 рентген в час
Шрифт:
Что я и выполнил, перейдя на другую частоту:
— «Стекольщики» Занозе.
— Здесь Фокс, — практически сразу ответил хриплый бас. — Слушаю тебя, Следопыт.
— Фокс, вы на чём катаетесь?
— Как всегда, на «длинных американцах».
«Стекольщиками» у нас, да и по всему региону, назвали мародёрские бригады, специализировавшиеся на строительных материалах. Многие из них начинали с поиска и вывоза оставшегося в городах стекла, откуда и пошло их прозвище. Строить можно и из дерева, а стекло — материал в первые годы после ядерного удара редкий. А если о производстве говорить, то и весьма энергоёмкий, так что выгоднее было за ним экспедиции организовывать,
В последние лет десять к списку добычи «стекольщиков» добавились бетонные плиты, кирпич, лестничные пролёты и прочие стройматериалы.
Люди постепенно отстраивались, вот и понадобилось много всего, что пока далеко не везде производят. Ездили бригады обычно на длинных и тяжёлых грузовиках с полуприцепами, как они сами шутили: «Чтоб два раза не ходить». Причём многие в последние годы выкатили из гаражей американские тягачи. А что, двигатели у них мощные и малоубиваемые, кабины просторные и удобные, чего не ездить? Большинство из этих агрегатов, кстати, на «дрова» перевели. Не знаю, как в дальних анклавах, а в нашем бригады «стекольщиков» настолько тесно взаимодействуют с нами, Следопытами, что некоторые чужаки считают их частью Братства, хоть это и не так.
— Это хорошо! А народу сколько у вас?
— По десять человек в экипажах, — ответил мне бригадир.
«Точно, им же тяжести постоянно таскать приходится!»
— Вы сейчас где?
— Мы в Лебедево, это на дуге «девяносто пятой», — уточнил Фокс.
— А не могли бы вы своими мастодонтами перекрыть «сто двенадцатую» и «девяностую»? — Это были основные трассы, ведущие ко Ржеву. Лет пять как их подлатали, засыпав ямы гравием, и в результате обычный грузовик мог вполне делать на них сорок километров в час. А уж «Тигр»! Этот может и восемьдесят… И сто, если постараться… А вставшие поперёк дороги многоколёсные полуприцепы не вдруг объедешь, особенно когда на каждом сидит по десять здоровенных (а других в «стекольщики» не берут, уж больно «товар» они тяжёлый обрабатывают) мужиков с карабинами и автоматами.
— Срочно? — голос бригадира стал деловит.
— Да, как можно быстрее!
— Секундочку подожди, Следопыт.
Я представил, как он матюками (а может, и добрыми ласковыми словами, кто знает?) поднимает «на крыло» своих тяжеловесов, и улыбнулся. Примерно через две минуты из динамика снова послышался голос Фокса:
— На «сто двенадцатую» уже поехали, на «девяностую» «КамАЗ» пока послали, а «большой» только минут через пятнадцать готов будет — в работе он.
— Спасибо, камрад, — это обращение я подцепил у кого-то из старых Следопытов и иногда употреблял его к месту и не к месту.
— Да не за что пока, — буркнул «стекольщик». — До связи. Как до нас доберётесь, сообщите обязательно.
— Договорились. Отбой.
Мост у Комсомольского проспекта охранялся гораздо сильнее, чем предыдущий. На стрелке Тверцы и Волги был построен целый форт, служивший иногда пристанищем тем, кто ездил в город на промысел. Да и капитальный бетонный мост — это вам не «наплавник».
У сложенной из бетонных блоков заставы мы притормозили, и я, высунувшись в окно, помахал следопытским жетоном. Мог бы, конечно, этого не делать, поскольку большинство ребят из здешнего Ополчения меня в лицо неплохо знали, но порядок есть порядок.
Кстати, когда семнадцать лет назад мой отец предложил ввести эти опознавательные жетоны, многие недоумевали. Мол, зачем, все и так друг друга в лицо знают. Но батя настаивал, и Андреич — тоже. И оказались правы. Сейчас Следопытов чуть меньше двух тысяч, да в Общине — население за шестьсот тысяч перевалило, где уж тут лица запоминать.
Мужики быстро подняли капитальный, из толстой стальной трубы, шлагбаум, и наш «зверь» покатил вперёд, навстречу приключениям. У Берга сейчас несколько вариантов ухода осталось: успеть проскочить по неперекрытому шоссе на запад, поплутать в городе и попробовать выскочить на московскую трассу, ну, или, на крайний случай, спрятаться в самой Твери, в надежде переждать весь переполох и потом спокойно уехать восвояси.
Последний вариант был для «эстонца» слишком ненадёжным. Город уже много лет как активно осваивается, и шанс встретить какую-нибудь бригаду работяг очень велик. К тому же и после отмены тревоги наши посты и заставы ополченцев никуда с дорог не денутся. Московская трасса — это уже более реально. Но, сдаётся мне, противники наши не будут плутать, полагаясь на удачу, а двинут напрямки. И, коль скоро они сразу не поехали на свою, точнее, бывшую «дубовскую» базу под Кашином, то мои догадки по поводу эвакуации воздухом, скорее всего, верны.
Мост через Тьмаку рухнул много лет назад, и нам пришлось добираться до «сто двенадцатого» шоссе крутом, через проспект Чайковского и железнодорожный вокзал. Перевалив через железку, мы покатили по району, до Тьмы застроенному малоэтажными домами. Часть была уничтожена еще во время ядерной атаки, но большинство из них за тридцать лет просто разобрали на «запчасти». Сперва на дрова дерево собирали, потом вывезли двери, окна и прочую мелочь, ну а дальше пришёл черёд кирпича, бетонных плит и балок. «Стекольщики» к этому, правда, уже непричастны — местные, те, кто вокруг бывшей столицы области живёт, постарались. В самом же городе, когда-то насчитывавшем почти полмиллиона населения и ведущем свою историю с двенадцатого века, обитает сейчас от силы тысячи три, не больше. Но я слышал недавно, что у Совета Общины уже появились планы по заселению отдельных районов Твери. Говорят, порт будут строить в рамках расширения торговли по Волге. Размышления мои прервал голос бригадира «стекольщиков», раздавшийся из рации:
— Заноза, ответь Фоксу!
— Здесь Заноза, — я взял в руки микрофон. — Что у вас?
— Вы где, Следопыты? Наш «КамАЗ» запер Старицкую трассу, но парни говорят, что видели большой армейский джип, проскочивший дальше, до улицы Громова. Говорят, под сотню шёл.
«Вот хитрые черти! — восхитился я находчивостью „эстонцев“. — Словно старая опытная лиса, Берг сделал петлю и вернулся практически к тому же месту, откуда уехал! Вот только не учёл, что машина у нас такая же, как у него, а дорога — лучше. И там, где он будет скакать по разбитым просёлкам, мы поедем параллельно по неплохой трассе. Но идея понятна — на „уазике“ мы бы за ним точно не угнались».
— Фокс, спроси мужиков, как давно они ту машину видели?
Ответил мне уже другой, молодой голос:
— Заноза, это Филимон Захаров. Они буквально десять минут назад выскочили из промзоны, нас увидели и угол срезали.
— Спасибо, Филимон! Посматривайте по сторонам, мы сейчас подъедем. — И, выключив микрофон, я скомандовал нашему водителю:
— Чпок, поднажми! На Старицкое шоссе выезжай!
Андрей широко улыбнулся (ну любит парень быструю езду, что тут плохого?) и поднажал. Да так, что кое-кто из ребят не удержался на сиденье и, чертыхнувшись, свалился. Оглядываться я не стал, поскольку в этот момент перестраивал рацию на «наш», следопытский, канал.