Зоосити
Шрифт:
— Вижу, вы нашли свою пушку, — говорю я.
— Что? — Марабу резко разворачивается ко мне. Ее Птица щелкает клювом.
— «Вектор».
— Ах да! Одна из моих «потерь»? Да, я нашла его, спасибо.
— Он зарегистрирован? — Я кошусь на полицейских.
— Если бы вы знали, через что мне пришлось пройти, то ничему бы не удивлялись. Мне просто необходимо оружие для самозащиты.
— Сейчас я как раз об этом думаю… Вспоминаю ваш рассказ про сардин в бочке…
— И что?
— Мне показалось, вы не из тех, кто согласится путешествовать
— А вот мне показалось, что вы — полная дура и мысли у вас дурацкие! — Марабу тычет в мою сторону длинным пальцем и быстро идет к машине. Я смотрю вслед мерсу. Он уезжает в сторону пригородов.
Меня акула пока не поймала.
Глава 25
У дома меня встречают свистом и улюлюканьем. На крыльце «Элизиума», как всегда, ошиваются Д’Найс и его идиоты дружки. Все уже изрядно набрались.
— Эй, Зи-Зи! — орет Д’Найс. — Покатайся на мне задом наперед! Устроим родео в постели? — Он покачивает бедрами и изображает, будто накидывает на меня лассо.
— Тебе надо поскорее найти работу, Д’Найс. От пива у тебя мозги разжижаются.
— А у меня уже есть работа. Ты смотришь на нового Элайаса! Первая смена во вторник!
Поднявшись к себе, я вижу на своей двери компьютерную распечатку, которая объясняет нахальство Д’Найса и странное замечание Марабу про блог. Вот он, блог журнала «Мах»: в нем публикуется отрывок из будущей статьи (полная версия в майском выпуске) под названием: «Легко ли быть с Зоо?»
Есть и фотографии.
Некоторые из них четырехлетней давности. Весьма откровенные… Он клялся, что удалил их!
Несколько штук сняты пару дней назад. Страстный поцелуй на фоне мрачной серой стены. Танцы в баре «Бико». Я задумчиво сижу на заднем сиденье машины; в стекле отражаются огни большого города. Не помню, когда Дейв сделал тот снимок.
Но даже не снимки в стиле ню самое плохое. Хуже всего — текст.
Статья — смесь правды и выдумки. Джо подробно вспоминает, в каких позах мы с ним занимались сексом. Включая и родео… Да, это было. Остальное он досочинил. Он врет, что Ленивец дрожит и воет, когда я кончаю, потому что нас с ним объединяет внутренняя связь. Врет, что мы продолжаем наши отношения, и врет, что ему не по себе от близости Ленивца… Наши теперешние отношения он назвал «псевдоскотоложеством втроем». И даже «групповухой», потому что нас в постели даже не трое, а четверо. Над нами нависает тень моего греха.
Далее он вспоминает, как мама учила его держаться подальше от плохих девочек, но (он надеется, что читатели простят ему сентиментальность) когда-то он меня любил!
— Ах ты, мерзкий, грязный ублюдок! — Я с силой лягаю дверь, оставляя в ней видимый отпечаток. Краска трескается.
Из своей квартиры высовывается миссис Хан:
— Что случилось, дорогая?
— Все замечательно! — рычу
Бенуа сидит посреди комнаты на полу и разбирает скудные запасы одежды. Перед ним просевший никотиново-желтый диван, который они с Эммануилом тащили на себе из самого Парктауна, когда увидели, что его выкинули на улицу.
Молодой руандиец замечает меня первым. Он заклеивает многочисленные мятые картонные коробки, взятые в супермаркете. В коробках — все имущество Бенуа, все, чем он владеет на этом свете. Может, мне тоже залезть в коробку, заклеить ее сверху и ждать его возвращения?
— Бенуа! — встревоженно говорит Эммануил. Судя по его тону, все изменилось бесповоротно.
Бенуа поднимает голову, секунду смотрит на меня и, не произнеся ни звука, возвращается к своему занятию. Лицо у него мятое, как старый ковер. У Мангуста глазки злобные — уже забыл про наше с ним вчерашнее ночное единение.
— Все это вранье! — говорю я и гневно добавляю: — Эммануил, ты не можешь на время уйти?
Эммануил нерешительно смотрит на Бенуа; тот никак не реагирует. Бенуа продолжает складывать и скатывать футболки. Эммануил ставит на пол рулон клейкой ленты и бочком выходит мимо меня. Он всегда меня побаивался.
— Извини, — говорит он, как будто он на похоронах, и сжимает мне плечо.
Свернув очередную футболку, Бенуа аккуратно складывает ее в одну из проклятых клетчатых сумок. Я опускаюсь на колени рядом с ним.
— Пожалуйста, обойдись без этих жутких сумок! Я могу одолжить тебе рюкзак.
Он пропускает мои слова мимо ушей.
— Спасибо за телефон. И за подсказку. Я нашла ее. Без тебя у меня ничего бы не получилось. Завтра получу наличные. Могу заплатить за фальшивые документы, купить тебе билет на самолет.
— Мне не нужны твои деньги, — говорит он, снова раскатывая все скатанные футболки и начиная снова скатывать их.
— Послушай, да в чем дело? Да, мы с Джованни действительно встречались сто лет назад. Остальное он выдумал. Ведь с первых слов понятно, что он врет! Достаточно прочесть, как Ленивец кончает вместе со мной…
— Ах, ты вот про что? — говорит Бенуа. — Зинзи, это меня как раз не волнует.
— Куда ты сейчас?
— В Центральную методистскую церковь. Перекантуюсь там на пару дней до отъезда.
— Да там приходится отвоевывать себе место на бетонном полу, на лестничной ступеньке! Бенуа, прошу тебя, не ходи туда! Если тебе некуда больше податься, живи у меня. Я даже не попытаюсь заняться с тобой сексом.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Просто невероятно! Какой-то подонок гнусно оклеветал меня, и ты ему поверил! Еще два часа назад между нами все было хорошо, и вот вам! Из-за какой-то поганой древней истории! — Ленивец что-то утешительно шуршит и шепчет мне на ухо. Он терпеть не может, когда я кричу.