Зораида Кордова — Иллюзионист
Шрифт:
— Отец бы убил меня, если бы узнал правду. Моя мать, при всех её недостатках, пыталась защитить меня и Деза. Кажется, я начинаю понимать.
Я отламываю кусок подсохшего хлеба, намазываю на него мёд и облизываю капельку, попавшую на большой палец.
— Я была потрясена, как сильно Дез похож на твоего отца в молодости.
Кастиан фыркает.
— Думаю, мой брат убил бы нас обоих, если бы мы сказали это ему.
Я смеюсь и вспоминаю, как Кас в Асестенье просил меня рассказать про Деза. Тогда я не могла. Но после столкновения с Дезом на пристани Малого
— Когда мне было лет двенадцать, — начинаю я, беря виноградинку из чаши со стола, — группа мальчишек придумали игру «Попади в робари». Для этого нужно было найти что-то, что можно бросить — бутылки, камни, иногда довольно большие, однажды была сгнившая тыква. Они швыряли всё это в меня, когда я возвращалась в спальню после тренировок.
На лице Кастиана отражается ужас, но быстро сменяется гневом. Он тихо проклинает тех мальчишек и всех их потомков.
— Это продолжалось недолго, — добавляю я, отчего-то уже намного спокойнее вспоминая те события. — Когда Дез узнал об этом, он составил список всех тех мальчишек до единого. И подменил воду в их бурдюках на свою мочу.
Кас давится виноградинкой и хлопает по столу.
— Серьёзно?
— Иллан дал ему шесть плетей на глазах у всех, по одной за каждого мальчика. Дез даже не заплакал — он смеялся после каждого удара, что выглядело довольно жутко.
— А я думал, придворные жестоки. — Кас качает головой. — Он, конечно, мой брат, но это отвратительно.
— Он это уже перерос, — продолжаю я. — По большей части. Но была у него любимая фишка, которую он проделывал с каждым побеждённым королевским стражником. Забирал у проигравшего меч, поднимал его и перед тем, как убить, говорил: «Помни, что жизни тебя лишила морийская тварь».
Кас прикусывает нижнюю губу и вздыхает.
— И забирал меч, да?
— Естественно.
— Раньше я сочувствовал солдатам, отчитывавшимся после встречи с ним.
— Когда ты узнал, что он твой брат?
Кас касается шрама на левой стороне рёбер. Жар охватывает меня при мысли о том, как я касалась такого же шрама на теле Деза.
— В Риомаре. Я хотел побыть один после битвы. В голове проносились лица всех, кого я лишил жизни. Мне было ненавистно произошедшее, тогда как мои люди хотели праздновать победу. И тут...
Я помню эту сцену. Дез поделился воспоминанием со мной.
— Дез забрался на балкон и вызвал тебя на бой до смерти.
Кас зажмуривается, словно хочет стереть из памяти тот день.
— Что он, что ты. Хотя ни один из вас так меня и не победил.
Я роняю челюсть от шока. Когда Кас помогает мне её поднять, внутри меня образуются вихрь горечи и страсти.
— Я увидел медальон на его шее, такой же, как у меня. Подарок нашего отца при рождении. Этот медальон был на нём в тот день, когда я думал, что он утонул. А затем появился Иллан. Я видел его раньше во дворце, поэтому сразу узнал и всё понял. Глубоко в душе я знал, что мой брат не погиб. Я месяцами пытался сложить кусочки головоломки.
— Мне так жаль, Кас.
— И мне,
У меня появляется идея, и я кладу руки на стол перед ним, ладонями вверх.
— Можно я кое-что попробую?
Он кивает и протягивает руки без лишних вопросов.
Я извлекаю воспоминания, только на этот раз свои собственные. Жар магии перетекает по бледным линиям на моей коже, вызывая ряд воспоминаний об Андресе, потерянном принце Пуэрто-Леонеса. О Дезе, командире Шепчущих. И я делюсь этими воспоминаниями о мальчике, которого полюбила. О мужчине, которым он был, пока весь его мир не разбился на осколки. О мужчине, которым, я надеюсь, он всё ещё может быть. Его радость, его злость. Его цели. Его неудачи. Его надежды. Всё здесь.
Когда я заканчиваю, то замечаю, как переплетены наши пальцы, и Кас не спешит меня отпускать.
— Ты всё ещё влюблена в него? — спрашивает он.
— Не знаю.
— Не стоило мне спрашивать.
Я провожу большими пальцами по его запястьям, чувствуя его бешеный пульс.
— Можно ли любить того, кто разбил тебе сердце?
— Да, — тихо отвечает он.
— Тогда да. Я люблю Деза. Часть меня всегда будет любить его, — тяжело сглатываю. — Но слишком много всего произошло за короткий срок. Мы уже не те люди, что были раньше. Да и сейчас сама идея любви — непозволительная роскошь.
Завитки силы на моём левом запястье образуют узор, напоминающий мне гребень волны. Моя магия меняется. Только теперь меня не заставляют использовать её Иллан или судья Мендес. Я контролирую её.
Кас вскакивает на ноги, в ужасе глядя на свет, перемещающийся по моей коже.
— Тебе стало хуже?
— Я в порядке, Кас. — Встаю, проводя пальцем по шраму в форме полумесяца на его скуле. — Но уже поздно, пойду спать.
— Иди, — говорит он. — Я всё равно не смогу заснуть.
Я вспоминаю ночь в Асестенье, когда мы спали в одной кровати. Я тогда проснулась в его объятьях.
— Когда ты последний раз высыпался?
Подушечка его большего пальца ласкает мою кожу с отметинами робари.
— Той ночью. С тобой.
— Тогда пойдём спать, Кас.
На мгновение его взгляд пробегается по изгибу моей шеи, по ослабленным завязкам мужской туники, которую Мэриам дала мне на ночь. Он едва заметно кивает, и мы, держась за руки, идём ко мне. Жар вспыхивает между нашими ладонями — там, где соприкасаются наши шрамы, оставшиеся после клятвы на крови. Мы ложимся лицом друг к другу. Я накрываю одеялом наши ноги. Его ресницы трепещут, он делает глубокий вдох.
— Спокойной ночи, Кас, — шепчу я.
Он погружается в сон, но беспокойно, как будто пытается бороться с усталостью в теле, прежде чем позволить себе по-настоящему отдохнуть.
В начале нашего путешествия я фантазировала о том, как будет просто избавиться от Кровавого принца, которого ненавидела всем сердцем. Но теперь, когда наше время вместе скоро подойдёт к концу, меня накрывает печаль, какой я никогда раньше не испытывала.
Можно ли любить того, кто разбил тебе сердце? Да.