Зороастр
Шрифт:
Зороастр низко склонился пред Дарием, принимая перстень из его рук. Царь сдавил коленями бока своего скакуна, и благородный конь помчался по прямой, широкой дороге. Верховые стражники схватили свои копья, взяли в руки поводья и понеслись за Дарием по четыре человека в ряд, сомкнувшись плечо с плечом и колено с коленом.
Обе царицы следили за отъездом Дария из-за золоченых решеток своих окон в верхних покоях, на противоположных концах здания. Атосса немного оправилась от потрясения и испуга, вызванных в ней чудесною силой Зороастра, и когда увидела, что царь уехал, а Зороастр
Негушта печально смотрела вслед быстро мчавшейся страже, и глаза ее старались различить золотые крылья на шлеме Дария, пока все не смешалось вдали в густых клубах освещенной солнцем пыли. Каковы бы ни были чувства Негушты к царю, но он был всегда добр к ней и нежен, и в это самое утро, отправляясь в поход, склонил к ней на плечо свою черноволосую голову и сказал, что не было и не будет ни одной женщины в целом мире, которую он любил бы так страстно, как ее. При этих словах она ощутила в сердце острую боль, потому что сама она готова была отдать всю свою жизнь, чтоб на один только миг прижаться к груди Зороастра, выплакать пред ним свое горе и затем умереть.
XIX
Прошло четыре дня после отъезда Дария, и на закате солнца Негушта, как всегда, бродила по саду. У нее было там любимое местечко, где дорожка расширялась, образуя круг, густо окаймленный розами, сладостное благоухание которых говорило о близости лета. За холмами по всему небосклону зарево заходящего солнца расстилалось розоватым покровом, разливаясь ярким багрянцем на гребнях сумрачных гор.
Негушта стояла, устремив взор в небеса, прислушиваясь к пению птиц, вбирая в себя теплые волны ароматного воздуха. Вдруг она услыхала быстрые шаги, и, обернувшись, очутилась лицом к лицу с Атоссой. Царица стояла пред ней, закутанная в темный плащ, с белым вуалем из индийской кисеи на волосах, закрывавшим ее лицо до половины.
— Я пришла спросить тебя, не желаешь ли ты идти со мною? — спросила она.
— Куда и зачем мне идти с тобой?
— Мне наскучил дворец. Я решила отправиться в Сузы, чтобы быть ближе к царю. Эту ночь я проведу в крепости.
— Что мне до того, останешься ли ты здесь, или отправишься на край света? — презрительно ответила Негушта.
— Я хотела знать, не пожелаешь ли ты сопровождать меня, иначе я не задала бы тебе этого вопроса. Я боялась, что ты будешь чувствовать себя слишком одинокой в Стаккаре… Так как же, ты не пойдешь?
— Еще раз повторяю, зачем ты спрашиваешь меня? Что может быть общего между мной и тобой?
— Если бы царь был здесь, он велел бы тебе идти, — сказала Атосса, пристально глядя на свою соперницу.
— Мне лучше знать, что предписал бы мне великий царь. Оставь меня в покое. Иди своею дорогой, если хочешь, — мне нет до этого дела.
— Так ты не
— Нет! Хочешь идти, так иди! Мне тебя не надо!
— Ты рада, конечно, что я ухожу?
— Да, рада. Только ты можешь понять мою радость. Я желала бы, чтоб тебя уже не было здесь.
— Ты радуешься тому, что я оставляю тебя одну с твоим любовником. Это так понятно…
— Моим любовником! — в негодовании воскликнула Негушта, и глаза ее сверкнули яростным блеском.
— Ну, да, твоим любовником… этим иссохшим, седовласым жрецом, который когда-то назывался Зороастром, твоим старым любовником, твоим жалким старым любовником!
Негушта готова была растерзать эту женщину, но страшным усилием воли сдержала свой гнев.
— Пусть духи зла, родившие тебя на свет, задушат тебя проклятою ложью, которую дерзнул произнести твой ядовитый язык! — сказала она тихим, трепетавшим от гнева голосом и повернулась, чтоб уйти.
— Я вижу, что ты осталась такою же безрассудною женщиной, какой была всегда, — отвечала нежно улыбаясь, старшая царица.
В этот самый миг над вершинами холмов раздался какой-то далекий и странный звук, подобный клекоту коршуна, зовущего на кровавый пир свою подругу. Этот зловещий крик, прозвенев в вышине, потряс темные скалы и, повторенный эхом, замер в коротких, прерывистых отзвуках среди всколыхнувшейся тишины.
Негушта вздрогнула. Быть может, это был вой волка или какого-нибудь другого дикого зверя, бродившего на высотах, но она никогда еще не слыхала такого звука.
— Прощай, Негушта, — торопливо заговорила Атосса. — Если ты не хочешь идти со мной, я не стану принуждать тебя и оставлю здесь одну с твоим любовником. Я полагаю, что он сумеет защитить тебя от всяких бед. Слышала ты этот крик? Это голос судьбы твоей. Прощай, безрассудная женщина, и пусть все злополучия, какие не снились тебе даже в самых страшных сновидениях, обрушатся на твою голову и не покинут тебя до самого смертного часа…
Негушта двинулась вперед, как бы намереваясь поднять руку на Атоссу. Но та вынула вдруг из-под плаща индийский кинжал, который когда-то отняла у Негушты. Негушта сразу остановилась, увидав блестящий клинок, направленный в ее грудь. Но Атосса бросила его на траву к ногам младшей царицы.
— Возьми его! — крикнула она, и в ее голосе, только за минуту перед тем таком мягком и нежном, вдруг послышались ненависть и тяжелая злоба. — Возьми, он твой, он мне противен, потому что напоминает мне тебя, а ты сама и все, что твое, мне гадко и ненавистно!
Она быстро повернулась и исчезла.
Негушта стояла неподвижно, вглядываясь сквозь вечернюю мглу в своего удалявшегося врага. Зарево заката уже погасло на западном крае неба, и густой сумрак окутал сад.
А в это время над высокими скалами и над гребнями гор снова пронесся зловещий возглас и, пробудив эхо, замер вдали.
Рабыни Негушты, в страхе и трепете отступившие назад, когда началась ссора между ней и Атоссой, подбежали теперь к своей госпоже и окружили ее.
— Что это? — прошептала царица.