Зов долга
Шрифт:
– На него не похоже, обычно он всегда отмечался. Я хочу узнать, что с ним случилось. Вдруг ему нужна помощь.
Я посмотрел на пацана с выражением крайнего удивления. В зоне случается всегда только одно - смерть. Помогать тут уже нечем. Ретивый явно писал парню полную фигню. Тут ко мне закралась мысль: а зачем опытному сталкеру такой друг, как этот желторотик?
– Бубна сказал, что последний раз, когда он ушел в зону, его направление было Болото. Я хочу, чтобы ты меня туда отвел.
– Он давно мертв, и его кости растащили слепые
Щадить глупца я не собирался. Парень дернулся, словно получил под дых, и упрямо выпятил подбородок:
– Никому на ПДА не падало сообщение о его смерти. Может он у Болотного Доктора.
Что ж стоило признать, кое-что он знал. Но я был уверен на сто процентов, что Ретивый мертв, или с ним произошло что-то менее приятное, чем смерть. Ладно, об этом потом подумаю.
– Ну и для чего тебе я?
– Я хочу, чтобы ты помог мне его найти.
– Прекрасно, - хмыкнул я, - найдем. Дальше что? Если он стал зомби? Или если он марионетка Контролера? Или какая другая пакость с ним случилось?
Парень замолчал, даже в тусклом свете было видно, что кровь прилила к лицу. По всему выходило, что дальше нахождения дружбана его мысль не ходила. Этот сопляк погибнет на первых шагах по зоне. Таким как он там точно не место.
– Мы ему поможем.
– Мы? Я не собираюсь рисковать своей шкурой. Забудь. Найди кого-нибудь другого. Все, выметайся. Пацан, как я уже говорил, был непроходимо глух, туп и упрям, поскольку его не пугал даже мой вид крайне злобного сталкера.
– Я удвою сумму.
– Парень! Откуда у тебя такие деньги? Не смеши меня.
Он полез во внутренний карман и достал оттуда небольшой сверток. Развернув тряпку, он явил мне редкую штуку, которую добывали сталкеры. Крайне везучие сталкеры. Остальные поделиться своими неудачами уже не могли. Желторотик был явно не прост.
– Это задаток, - и он протянул мне серебристую слезу размером с кулак. Эта субстанция применялась учеными в космических разработках, и за нее платили огромные деньги.
Я не спешил брать артефакт, хотя руки чесались. Самому добыть такую штуку мне до сих пор не удалось.
– Мне понадобиться второй номер... и если запахнет жареным, я буду спасать свою шкуру. Парень неуверенно кивнул. Он явно не понимал, на что подписывается. В конце концов, зона - опасное место, и безопасность ему гарантировать не мог никто.
В комнате повисла тишина. Парень внимательно на меня смотрел, словно ожидая еще чего-то. Я хмуро на него зыркнул и проговорил:
– Все. Сегодня спать. Завтра приходи, обсудим детали.
Он неуверенно кивнул и поплелся к двери, периодически оглядываясь на меня.
– Что?
– грозно рыкнул я.
– Можно у тебя остаться?
Только этого мне не хватало, как только нянчиться с этим детским садом. Но усталость все же взяла свое. Решив, что от одной ночи с меня не убудет, кивнул на пол:
– Располагайся.
Проснувшись, я сразу почувствовал, что не один в комнате. Прислушавшись, понял, что опасности нет. Осторожно повернув голову в тусклом свете утреннего солнца, увидел вчерашнего гостя. Он сидел на стуле, голова покоилась на предплечьях, лежащих на столе. Успокоившись, я вспомнил события вчерашнего вечера.
Ничего хорошего прогулка с клиентом в зону мне не несла, я чувствовал это одним местом, которое принято называть сталкерской интуицией. На отдохнувший мозг я понял, что затея не принесет добра, сколько бы денег за нее не давали. Отказываться от своих слов мне не хотелось, так что оставалась одна возможность - отговорить парня лезть на рожон.
Нужно было разубедить его идти искать Ретивого, а для этого как следует напугать. Этим я и решил заняться.
Растолкав клиента, я отметил его помятый вид. Парень протер сонные глаза. Спросил про туалет и, получив "ц.у.", отправился в заданном направлении. Я же порылся в комоде и явил свету пару банок с консервами и зачерствевшую половинку бородинского. Живём.
Сразу после зоны пища не принимается организмом, зато потом нападает дикий жор. Поставив еду на стол, я достал початую бутылку водки. В этот момент вернулся гость и недоуменно уставился на пир. Я мотнул головой, приглашая, и он медленно приблизился. Вскрыв армейским ножом банки, протянул ему одну. Он с сомнением взял, но есть не решился. Я, не обращая на него внимания, вгрызся в хлеб. После суточного голодания он мне показался божественно вкусным. Глотнул из горла водки и протянул парню. Он отрицательно мотнул головой.
– Пей, - приказал я.
– Не хочу, - он отгородился от меня банкой и отошёл на полшага от стола.
Я смерил его тяжёлым взглядом:
– Ты в преддверии зоны, тут все пьют. Это надежное лекарство от радиации. Хочешь идти в неё, живи по её законам.
Больше перечить мне он не решился и взял бутылку. Глотнул из горла и закашлялся.
Совсем юнец, фыркнул я про себя. Заставив все же съесть консервы, вывел его в небольшой задний двор, скрытый от любопытных плотным забором. На улице моросил мелкий осенний дождик. Даже хорошо, там, куда мы собирались, он частенько шёл.
Я начал инструктаж. Парень заметно напрягся к окончанию первого часа, но не пикнул ни разу, что, пожалуй, не пойдёт. Сменив тактику, я заставил его вдоволь поползать на брюхе по земле. Подготовка у него была нулевая.
– С такими навыками ты в зоне не продержишься и получаса.
Он насупившись молчал.
– У меня не будет времени нянчиться с тобой. Твои шансы выжить равны нулю. Ты уверен, что жизнь твоего скорее всего мертвого друга стоит твоей?
Он помрачнел, но, упрямо выпятив подбородок, кивнул. Я пожал плечами и продолжил тренировку, наблюдая, как с парня сходит тридцать три пота. В обед у меня была назначена встреча, и я велел ему валить. Он замялся, и я спросил в чем дело. Оказалось, жить ему негде. Хватит с меня доброты для него и так разрешил переночевать.