Зов Ктулху
Шрифт:
На рассвете VI.9 я покинул факторию «Кристальной компании» на Терра-Нове [142] и двинулся южным маршрутом, нанесенным на карту воздушной разведкой Андерсона. Начало пути было не из легких — после дождя эти джунгли всегда становятся труднопроходимыми. Влага придает сплетающимся лианам и ползучим растениям необычайную упругость и жесткость, так что над иными из них ножу приходилось трудиться по десятку минут. Ближе к полудню начало подсыхать, стебли растений размякли и разрубались уже с одного удара, но и теперь я не смог развить достаточную скорость. Эти кислородные маски Картера слишком тяжелы, постоянное их ношение уже само по себе утомительно. Маски Дюбуа с губчатым резервуаром вместо трубок ничуть не уступают им в надежности при вполовину меньшем весе.
142
Терра-Нова —
Детектор кристаллов функционировал исправно, все время указывая направление, совпадающее с данными Андерсона. Меня всегда занимал принцип работы этого прибора, не имеющего ничего общего с жалким надувательством вроде тех «чудодейственных прутьев», с помощью которых когда-то давным-давно на Земле разные шарлатаны якобы открывали залежи подземных богатств. Судя по показаниям детектора, в пределах тысячи миль отсюда находилось очень крупное месторождение кристаллов, которое, впрочем, наверняка было под охраной этих гнусных полулюдей-полуящериц. Вероятно, они полагают нас, прибывших на Венеру за кристаллами, такими же дураками, какими мы полагаем их самих, падающих ниц и пресмыкающихся в грязи при одном только виде подобных штуковин или же водружающих их на пьедесталы в центре своих храмов. Им для своей же пользы было бы гораздо лучше обзавестись каким-нибудь другим объектом поклонения. Не будь в этом замешана религия, они позволили бы нам взять столько кристаллов, сколько мы сочтем нужным, — ведь даже если бы они научились извлекать из них энергию, запасов все равно с лихвой хватило бы и на эту планету, и на нашу Землю. Лично мне уже надоело обходить стороной главные месторождения и рыскать в поисках единичных кристаллов по долинам заросших джунглями рек. В ближайшее время я намерен обратиться в соответствующие инстанции с просьбой о посылке армии для поголовного уничтожения этих чешуйчатых тварей. Двадцати кораблей с десантом будет вполне достаточно для того, чтобы провернуть всю операцию. Нельзя же, в самом деле, приравнивать этих существ к людям только из-за их так называемых городов и башен. Если не брать во внимание кое-какие навыки в строительстве да еще, пожалуй, их мечи и отравленные дротики, то остается признать, что они совершенно никчемны и примитивны; сами же эти «города» вряд ли представляют собой нечто большее, нежели земные муравейники и бобровые плотины. Мне также кажется весьма сомнительной их способность к полноценному языковому общению: все рассуждения насчет обмена мыслями посредством особых, расположенных на груди щупалец поражают меня своей нелепостью. Что вводит многих в заблуждение, так это их манера передвигаться на двух задних конечностях — случайное совпадение, делающее их отдаленно похожими на людей.
Я надеялся на этот раз миновать полосу венерианских джунглей, не встретив на своем пути туземцев с их проклятыми дротиками. В былые времена, до того как мы начали охотиться за кристаллами, такая встреча могла закончиться вполне мирно, однако в последнее время эти мерзавцы превратились в сущее бедствие: нападения на людей, а то и перерезание наших водопроводных линий стали вполне обычным явлением. Я все больше убеждаюсь в наличии у них особого чутья на кристаллы — в этом смысле они не уступают самым точным нашим приборам. Никто не помнит случая, чтобы они напали на человека, который не имел при себе кристаллов, — не считая, конечно, обстрелов с дальних дистанций.
Около часа пополудни сильно пущенный дротик едва не сбил шлем с моей головы; в первую секунду мне даже показалось, что повреждена одна из кислородных трубок. Хитрые твари подкрадывались абсолютно бесшумно и благодаря своей окраске были неразличимы на фоне джунглей, но, резко крутнувшись на каблуках и целясь по шевелящимся растениям, я все же достал троих из лучевого пистолета. Один из убитых оказался ростом в добрые восемь футов, с головой, чем-то напоминающей морду тапира. Двое других были обычного семифутового роста. Они всегда нападают группами, стараясь взять числом; один полк солдат с лучевым оружием мог бы преподать хороший урок несметной орде таких горе-вояк. Удивительно, как они вообще сумели стать господствующим видом на планете. Впрочем, здесь нет каких-либо иных живых существ, превышающих по уровню развития змеевидных акманов и скорахов или летающих туканов с другого континента, — если, конечно, в пещерах Дионейского плато не скрывается что-нибудь, пока еще нам неизвестное.
Около двух часов дня стрелка детектора сместилась к западу, показывая наличие отдельных кристаллов впереди и справа по курсу. Это подтверждало сообщение Андерсона, и я уверенно повернул в ту сторону. Идти стало труднее, местность поднималась в гору и кишела различными мелкими гадами и побегами плотоядных растений. Мне то и дело приходилось разрубать ножом угратов или давить ботинками скорахов; мой кожаный комбинезон был весь в пятнах от разбивавшихся о него с налету крупных насекомообразных дарохов. Солнечный свет едва пробивался сквозь поднимавшуюся от земли дымку, слякоть не просыхала; с каждым шагом я погружался в нее на пять или шесть дюймов, вытаскивая ноги с гулким чавкающим звуком. Кожа моего комбинезона — не самый подходящий материал для этого климата. Обычная ткань, разумеется, еще хуже — она бы здесь просто сгнила; но тонкая прочная ткань из металлических волокон (наподобие специального свитка для записей, болтавшегося в герметичной кассете у меня на поясе) пришлась бы куда более кстати.
Приблизительно в половине четвертого я остановился пообедать — если, конечно, пропихивание пищевых таблеток через щель в маске можно назвать обедом. Продолжив путь, я очень скоро обратил внимание на разительную перемену в окружающем пейзаже: со всех сторон ко мне подступали огромные ядовито-яркие цветы, которые непрерывно меняли свою окраску, исчезая и вновь проступая в невообразимой радужной круговерти оттенков и полутонов. Очертания предметов то расплывались, то становились отчетливо резкими, ритмически мерцая в странном согласии с медленно танцующими здесь и там пятнами света. Казалось, сама атмосферная температура колеблется в том же устойчивом однообразном ритме.
Постепенно все вокруг было охвачено размеренной мощной пульсацией, заполнявшей собой каждую точку пространства и проходившей через каждую клетку моего тела и мозга. Я почти полностью утратил чувство равновесия и едва мог держаться на ногах; попытка избавиться от наваждения, плотно зажмурив глаза и закрыв ладонями уши, не привела ни к чему. Однако сознание мое оставалось достаточно ясным, и несколько минут спустя я сообразил, что именно произошло.
Я встретился с одним из тех удивительных, вызывающих миражи растений, о которых ходит немало историй в среде изыскателей. Андерсон предупреждал меня об этой опасности, он же дал мне точное описание растения: ворсистый стебель, остроконечные листья и испещренные крапинками цветы, чьи эфирные выделения как раз и являются причиной галлюцинаций, свободно проникая сквозь любую из существующих защитных масок.
Вспомнив о том, что случилось с Бэйли, когда три года тому назад он попал в сходную ситуацию, я в первый момент поддался панике и начал бесцельно и беспорядочно метаться в этом сумбурном калейдоскопическом мире, созданном испарениями зловещих цветов. Но вскоре, взяв себя в руки, я понял, что единственным выходом для меня было движение в сторону, противоположную эпицентру пульсации — безотносительно того, какие призрачные видения встанут мне поперек дороги, — движение до тех пор, покуда не удастся выбраться из зоны действия этих эфиров.
Голова моя сильно кружилась, почва уходила из-под ног; поминутно спотыкаясь и наугад размахивая ножом, я продирался сквозь заросли, стараясь не отклоняться от первоначально взятого направления. В действительности я, вероятно, делал большие зигзаги, потому что прошло, как мне показалось, несколько часов, прежде чем этот мираж начал наконец рассеиваться. Понемногу исчезали танцующие световые пятна, мерцающий многоцветный пейзаж обретал свой естественный облик. Когда я окончательно пришел в себя и посмотрел на часы, они, к моему великому изумлению, показывали лишь двадцать минут пятого. Стало быть, вся борьба с призраками, представлявшаяся мне бесконечно долгой, заняла на деле чуть более получаса.
Однако любая, даже самая незначительная задержка была бы крайне нежелательной, и к тому же я сбился с маршрута, стремясь по возможности дальше уйти от опасного места. Сверившись с показаниями детектора, я продолжил подъем в гору, прилагая максимум усилий, чтобы наверстать потерянное время. Растительность вокруг была по-прежнему обильной, но представители фауны попадались все реже. Один раз крупный плотоядный цветок захватил мою правую ногу, вцепившись в нее с такой силой, что мне пришлось повозиться, разрезая ножом лепестки и высвобождаясь из хищных объятий.