Зов ночи
Шрифт:
— Иногда мне кажется, что я окончательно сошла с ума, — пробормотала я на ее просьбу поставить ноутбук на столик, включить его и создать обычный текстовый документ.
Лила оставалась невозмутимой. Когда я сделала и это, она склонилась и что-то увлеченно начала печатать, Вначале я сидела на кровати,. с удивлением наблюдая за ней, затем легла. И не заметила, как задремала. Очнулась оттого, что кто-то тихо дул на мои веки. Я вздрогнула и раскрыла глаза. Надо мной зависала Лила. Увидев выражение моего лица , она тихо рассмеялась.
— Какие вы люди вы, люди, все-таки забавные! — заметила она..
— А ты , можно подумать, появилась на свет из цветка, как Дюймовочка. — пробормотала я. — Тоже ведь родилась обычной девочкой.
— Верно, — равнодушна ответила она и уселась
Как-то ночью убил нас обеих. А так как никто не позаботился о том, чтобы меня окрестить, я стала флажком.
Я вздрогнула и окончательно проснулась.
Никогда раньше Лила мне не рассказывала свою историю. Но даже этих скупых сведений хватило, чтобы я почувствовала невыносимую жалость. К тому же мое бурное воображение услужливо нарисовало картинки ее жизни и смерти во всех ужасающих подробностях.
— Я удовлетворила твое любопытство? — поинтересовалась она.
— Прости, не хотела причинять тебе боль!— покаянно произнесла я.
— Флайки почти сразу забывают, что такое боль, ведь у нас нет души.
Я вздохнула. Лила, конечно, была иной формой жизни, но обычно выглядела как хорошенькая пятилетняя девочка. И я так и воспринимала ее. Видимо, поэтому не могла справиться с приступом жалости. Хотелось подойти к ней, погладить по кудрявой голове, прижать к себе, как-тo утешить.
— Прочитай то, что я записала, — сказала она и посмотрела на меня серьезно.
Я тут же пришла в себя. Лила улеглась на облачко, проворчав, что потратила на меня немыслимо много времени, и сделала вид, что дремлет.
Я пододвинула к себе ноутбук и с любопытством начала читать. При первых же словах: «И тогда я решил поискать Атанаса в Замоскворечье. Ведь Лада вернулась, и по логике он должен находиться где-то поблизости» Я вздрогнула. Создавалось ощущение, что Лила записывала под диктовку то, что ей рассказывал Дино.
— Что это? — громко спросила я.
— Какая ты непонятливая! — не открывая глаз, сказала она. — Дино у Ренаты, сюда ему нельзя, ведь он не в списке приглашенных в ваш дом. А по телефону они решили ни о чем важном не говорить. Мало ли. Вот он и надиктовал мне. Считай, что у меня в ухо встроен микрофон. Ну как у ведущих ток-шоу. В общем, читай, а потом поговорим.
Я кивнула и начала жадно, но внимательно читать.
«Атанас хитер, и умеет прятаться так, что его не просто отыскать, если он сам этого не хочет. Если он выследит Ладу и поймет, что она по-прежнему не вампир, его уже ничто не остановит. К тому же я чувствую себя виноватым, что не выполнил просьбу Ренаты и не доставил его в монастырь. А это действительно единственный выход. Так мы обезопасим Ладу и поможем самому Атанасу. Никогда не видел, чтобы вампир впадал в подобное состояние. После того, как мы вытащили израненную Ладу из подвала и я понес Атанаса в сторону монастыря, он осел в моих когтях как тряпка. Создавалось ощущение, что он умер, его тело болталось в воздухе, а лицо застыло, закрытые веки ввалились. Когда мы пролетали где-то в районе Белоруссии, он пришел в себя и начал дергаться, но я держал цепко. И тут Атанаса словно током ударило. Он затрясся, потом вытянулся и застыл. Казалось, его тело одеревенело. Глаза расширились, а волосы торчали в разные стороны. Я так испугался, что подумал спуститься, не долетев до монастыря. Он начал хохотать. Это было страшно. Знаю неистовство вампиров, но оно возникает только в одном случае: при виде жертвы и предвкушения. Но никаких жертв поблизости не наблюдалось. Мы находились высоко над землей.
— Какая нежная шейка! — пробормотал Атанас, перестав хохотать.
Он как-то странно хрюкнул и облизнулся.
И снова начал истерично смеяться.
«Не нужно было вводить ему героин, — подумал я. — Видимо, прямое попадание наркотика в кровь вызвало такую странную реакцию».
Не похоже было, что мир сейчас для Атанаса окрасился в радужные тона и его настроение стало радостным. Скорее он впал в состояние крайнего возбуждения.
— О, кожа белая, нежная, — продолжил он,
глядя в небо остановившимся взглядом. — Как манит
Я старался не реагировать на его слова и упорно нес его в сторону Чехии, в «Белый склеп» Но в какой-то момент одеревенение его тела прошло. Я ощутил, как он снова начал дергаться. А потом Атанас окончательно пришел в себя. Его и без того недюжинная сила будто удесятерилась. Он резко вырвался из моих когтей, и я не смог его удержать. И вот уже его седые волосы превращаются в перья, нос загибается острым клювом, глаза становятся круглыми и желтыми и злобно на меня смотрят. Огромный филин летит на меня, пытаясь клюнуть в голову и вцепиться в меня когтями. В первый миг мне захотелось ответить на это нападение, но разум взял верх. Я камнем ушел вниз и опустился в каком-то лесу. Приняв привычный облик, посмотрел в небо. Филин летал над деревьями и злобно кричал. Я понимал, что скоро он меня обнаружит, поэтому не стал долго ждать и превратился в мышь-полевку. Нырнув под снег, я прокопал в нем норку и затаился. Не люблю это состояние. Мне милее обращаться в сокола, чувствовать себя вольной птицей. Но в этой ситуации выбирать не приходилось. Атанас по-прежнему был не в себе. Конечно, я мог оставить его и вернуться в Москву, но я хотел за ним проследить. Атанас, видимо, продолжал кружить и высматривать меня, я слышал уханье филина над деревьями. Я сидел под снегом тихо, не шевелясь, обдумывал, что же делать дальше. Вдруг раздался треск веток, с неба камнем что-то рухнуло на снег. Я высунул нос из снежной норки, прислушался и принюхался. Пахло птицей. Я выбрался и пробежал пару метров. В лесу стояла тишина.
Я принял обычный облик и увидел, что впереди на прогалине что-то темнеет. Я двинул туда.
Филин лежал на спине, раскинув крылья. Его глаза были закрыты, тело слегка подергивалось. Я не стал приближаться, а остановился за толстой сосной и замер, наблюдая за Атанасом.
Скоро подергивания прекратились. И вот уже вместо филина на снегу лежит вампир. Его глаза раскрылись. Лицо выражало недоумение.
Казалось, что Атанас совершенно не понимает, как он здесь оказался. Он резко сел и начал вертеть головой. Я видел, что он по-прежнему не в себе. Начало темнеть, но взошла луна, и ее свет хорошо освещал лес. Атанас вскочил, его лицо выглядело безумным. Я подумал, что он ничего не помнит. Он вдруг поднял руку, отогнул манжет куртки и впился себе в запястье.
«Пьет свою кровь, — дошло до меня. — Возможно, ему нужна доза, и таким образом он хо-чет обмануть свою психику. В крови-тo полно героина!»
Атанас выпрямился, вытер окровавленные губы и тихо рассмеялся. Но выглядело это жут-ко. Я не знал, что делать. Но показываться боялся. Его поведение сейчас было непредсказуемым. Успокаивало то, что он не пытался отыскать меня, словно напрочь забыл о происшедшем. Атанас постоял какое-то время. Его слегка шатало. И вдруг он исчез. Я высунулся из-за сосны. В лесу было тихо. Прогалина, ярко освещенная луной, хорошо просматривалась, но на ней никого не было. Поразмыслив, я решил, что Атанасу все-таки нужна доза, а значит у него два пути: или к Ренате, у которой находились два его донора, или в Радужное племя.
Про него мне как-то рассказывала Рената. Она подозревала, что Атанас уже давно является его членом, только тщательно скрывает это даже от своих родственников. Для начала я решил отправиться в Москву.
Оказавшись в квартире Ренаты, подробно обо всем ей рассказал. Мы прошли в будуар, где последнее время обитал Атанас вместе с донорами. Два молодых парня были уже на последней стадии болезни. Выглядели они ужасно. Людьми этих полубезумных существ с блуждающими глазами назвать трудно. Героин разрушил их личности. Ведь, один раз приняв его, освободиться от его влияния почти невозможно. Существует так называемая «героиновая память», человек превращается в своего рода зомби и уже не принадлежит себе. Мозг диктует «Прими еще раз! Прими еще раз!» И мало кто может этому сопротивляться. Но вот как героин действует на вампирский организм? » Этого никто не изучал. Знаю, что Атанас много лет подпитывался радужной кровью, и, на первый взгляд, никакого вреда ему от этого не было.