Зов сердец
Шрифт:
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Наконец Тео воскликнул:
— Боже милостивый, откуда мне было знать, что ты о ней не слышал?! Да ей лет сто, не меньше, этой самой лестнице! Я даже об этом и не подумал!
— Брось! — вмешался Мартин. — Когда Жервез сказал, что кто-то проник к нему в комнату, ты просто не мог не вспомнить о ней!
— Предположим, я тогда так же мало поверил в эти бредни, как и сейчас, — с презрительной усмешкой огрызнулся Тео.
— Тем не менее, именно благодаря тебе заработало мое воображение, — пояснил Жервез. Медленно двинувшись вдоль стены, он опустился в то же кресло, на котором прежде сидел, будто силы внезапно оставили его. — Бесполезно, Тео! Пора положить этому конец! Мне хорошо известно, что, по меньшей мере, три раза за последнее время ты делал отчаянные попытки разом избавиться и от меня, и от моего наследника. Моя смерть не была выгодна никому, кроме Мартина. И если виновен не он, то кто, кроме тебя?
— Да! — взорвался Мартин. — Я-то хорошо это знал, но ты — нет! Той ночью,
— Да, Мартин, ты прав, я не поверил. Точнее, я верил тебе, но с другой стороны… Как я мог допустить, что единственный человек в Стэньоне, которого я считал своим другом, все это время желал моей смерти?! — Жервез замолчал, потом бросил взгляд на кузена, прислонившегося к стене по другую сторону стола, и со слабой усмешкой добавил, обращаясь к Мартину: — Даже в том состоянии, когда мне было не до размышлений, я не сомневался — задумай ты меня пристрелить, уж ты бы не промахнулся! Что же до остального, все было так расплывчато, я бы ничего не смог доказать! Когда я запретил тебе входить ко мне в спальню, не знаю, что мной двигало. Наверное, подозрение, которое, бог свидетель, я сам жаждал опровергнуть! Но если это было правдой, то наша с тобой безопасность, твоя и моя, пока я оставался беспомощным, зависела от того, станет ли известно всем, что все это время ты даже на мгновение не появлялся рядом с моей постелью. По-моему, уже тогда я перестал сомневаться. Не знаю. Иногда казалось, я готов отдать все, лишь бы мои подозрения были бредом, вызванным горячкой. Не могу объяснить. Впрочем, иногда я сам себя не понимал. Я твердил себе: нужно подождать, пусть появятся доказательства того, что ты рассказал мне правду, — что-нибудь более достоверное, чем то, что наш добрый друг Тео назвал моими бреднями. Но когда у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что это не ты раз за разом пытался меня убить, я принялся ждать. Ждать, пока придумаю, как поступить, и пока достаточно окрепну, чтобы уладить это наедине с Тео.
— И можно узнать, когда ты перестал сомневаться, когда твердо решил, что это не Мартин пытался тебя убить? — ироническим топом полюбопытствовал Тео.
— Когда до меня наконец дошло, что он нанял топтуна с Боу-стрит и ввел его в дом в качестве камердинера, строго-настрого ему приказав не спускать с меня глаз!
— Так ты все-таки догадался? — удивился Мартин. — Как?!
— Дорогой мой! Да это же просто бросалось в глаза! Кстати, уверен, бедный Люс до сих пор считает его наемным убийцей, но ведь это же нелепо! Надеюсь, ты простишь меня за ту жестокую шутку, что я сыграл с ним сегодня утром! Но не избавься я от него, боюсь, он последовал бы за мной, даже вцепившись в хвост лошади. А уж чего бы мне совсем не хотелось, так это чтобы в наше семейное дело сунул нос сыщик с Боу-стрит! Но видимо, каким-то непостижимым для меня образом он умудрился добраться до Стэньона куда быстрее, чем я рассчитывал, либо ты всю дорогу гнал коня галопом в благородном, хотя и глупом стремлении спасти меня от безвременной гибели!
Мартин слегка покраснел и набычился:
— Это все Хиклинг придумал! Пристал со своим драгоценным дядюшкой, ну, я и согласился! Ты угадал, он и в самом деле был топтуном, но давно. Много от него пользы! Чтобы так глупо попасться на крючок! Боже ты мой! Единственное, что он смог сделать (да и то сомневаюсь, чтобы от этого была какая-то польза), — это отыскать пуговицу, оторванную от моей охотничьей куртки. Она валялась ярдах в пяти от того места, где, как я тебе рассказывал, меня стукнули по голове в тот день, когда в тебя стреляли. Когда меня раздели до белья, прежде чем втащить… — он осекся и смерил Тео ненавидящим взглядом, — прежде чем ты, дорогой кузен, втащил меня в коляску, тогда-то она, должно быть, и оторвалась! А еще ему удалось отыскать в лесу следы копыт. Наверное, там какое-то время была привязана лошадь. Но ведь и это ничего не доказывало! Я прекрасно понимаю, все это при желании можно было бы легко объяснить!
— Теперь-то я не сомневаюсь, — взял слово Жервез, — что Тео, расставшись со мной, спрятал свою коляску в лесу. В то время, когда я считал, что он давным-давно в пути, Тео на самом деле поджидал тебя. Стукнув тебя по голове, он бросил на землю твое ружье вместе с патронташем, рассчитывая, что их непременно найдут, и отнес тебя в свою коляску. Ивсли ведь не так уж далеко от Уизбеча, а Тео, как мне удалось выяснить, появился там лишь к вечеру. Конечно, Тео, ты всегда можешь утверждать, что объезжал имение и поэтому так задержался. Но право, не стоит! Я тебе не поверю, да и, признаться, ты столько уже нагромоздил лжи, что я изрядно от нее устал! Убей ты меня в тот день, все бы указывало на то, что убийца — Мартин. Поднялся бы страшный шум, его бы схватили, а он бы принялся рассказывать историю с похищением. Вот было бы забавно! Уж конечно, столь жалкой попытки избежать наказания за убийство просто трудно себе представить! На это ты и рассчитывал, правда? Но тебе не удалось меня убить, и не было никакого шума. История с похищением стала известна только
— Ты прав! Я догадался. Только не сразу, — признался Мартнн. — Трудно было поверить, что Тео — Тео! — мог задумать такое! Но ведь я-то знал, что сам я этого не делал, так, значит, сделал кто-то другой! Ну вот, а потом я все перебирал в памяти детали моего похищения, и постепенно картина начала проясняться! Конечно, я понимал: все это проделано с таким расчетом, чтобы позже именно меня можно было обвинить в твоей, Жервез, смерти. Но весь его замысел в целом я так и не смог себе представить. И не додумался, что Тео ничего не будет угрожать, пока будет невозможно обвинить в убийстве меня! Черт побери, во всей этой истории было столько загадочного! Мне стало не по себе уже в самом начале, когда я еще только думал, что он похитил меня, чтобы не заподозрили его самого! Конечно, я понимал, что, убив тебя, он рано или поздно доберется и до меня, но чтобы вот так? Я думал, позже, когда вся эта шумиха немного уляжется. Поэтому-то я и нанял Ликка. А что было делать? Надеялся, может, ему удастся откопать какие-нибудь доказательства, что все это подстроил именно Тео, а не я! Ведь что толку было говорить тебе, Жервез, о моих подозрениях? Ты же души в нем не чаял! Ты просто не поверил бы ни единому моему слову! И потом, не такой уж я дурак, чтобы не заметить, что Шард не спускает с меня глаз. Честно говоря, я не сомневался, что все это делалось по твоему приказу!
— Конечно, — кивнул эрл. — Хотя больше для того, чтобы охранять тебя на случай повторения прежнего. С того момента, как ты вернулся в Стэньон, и до сегодняшнего дня, когда ты так легкомысленно избавился от Шарда, я позаботился, чтобы возле тебя всегда был свидетель, который мог бы подтвердить твое алиби, если бы что-то случилось со мной.
— Мне такое не приходило в голову! — присвистнул Мартин. — Чертовски благородно с твоей стороны, Сент-Эр, должен тебе признаться! Когда этот идиот Ликк рассказал, что ты отправился сюда, к тому же один, у меня на мгновение мелькнула мысль: а не рассказать ли обо всем Шарду и не взять ли его с собой? Но потом я решил, что, скорее всего, он не поверит ни единому моему слову, да еще, чего доброго, помешает мне приехать. Вот поэтому-то я и постарался улизнуть от него! Но знаешь, если бы у меня было время хоть немного подумать, я бы сообразил, что мне вообще тут делать нечего. Ведь Тео никогда не осмелился бы причинить тебе вред именно здесь! Да все дело в том, что я совсем потерял голову, услышав от Ликка, что ты совсем один! Мне представилось, что ты, как и все мы, пал жертвой какого-то чудовищного розыгрыша. Нет, тебе не понять, что я пережил. Господи, Сент-Эр, зачем ты сюда приехал?
Эрл задумчиво повертел на пальце печатку, затем поднял глаза, но не на Мартина, а на кузена.
— Чтобы сообщить ему, что мне все известно! — тихо произнес он. — Чтобы положить этому конец и, если удастся, не дать всей этой грязи выплеснуться наружу! Ведь только здесь я бы мог сказать все, что собирался сказать, не опасаясь, что твой Ликк подслушивает у дверей. А если бы я послал за Тео и он бы вернулся в Стэньон, можешь себе представить, что за ситуация могла бы возникнуть?! Ведь ему не следовало оставаться здесь, да и я меньше всего этого хотел! Ты уже начал что-то подозревать, а вслед за тобой и другие — Люс, слуги. Им всем показалось бы странным, если бы я послал за Тео только для того, чтобы через час отослать его из замка! Ну вот! Тебе, Мартин, удалось частично расстроить мои планы, но я по-прежнему постараюсь сделать все, чтобы эта история не выплыла на свет.
— Но я же не знал! — запротестовал тот.
— Этого я и боялся, — сухо процедил эрл.
— Как мило с твоей стороны! — хмыкнул Мартин. — И вообще приятно, когда никто не считает тебя убийцей! Ну, так что насчет меня?
— Поскольку никому за пределами Стэньона ничего не известно точно, кроме разве что того факта, что в меня стрелял человек в домотканом платье, то, я уверен, вся эта история очень скоро забудется. Когда все убедятся, что между нами вполне нормальные отношения, то непременно решат, что сплетни о нашей вражде не имели под собой ни малейшего основания, и постепенно выбросят их из головы. Кое-кому, конечно, придется все рассказать — Люсу, Шарду, мисс Морвилл, хотя, держу пари, она и так уже догадалась. Что же касается остальных — пусть думают, что хотят! Полагаю, очень скоро об этом вообще позабудут.
— Неужели ты собираешься вот так просто ничего с ним не делать?! — возмутился Мартин. — Да его же надо судить!
Тео, который отошел к камину и задумчиво смотрел на огонь, вдруг бросил через плечо:
— Судить?! Да ведь вы попросту выдумали эту невероятную историю! Вам не приходило в голову, что вы не можете доказать ни единого слова?!
— А мы попробуем! — Мартин сжал кулаки, готовый броситься на кузена.
— Будь любезен, предоставь это мне, — остановил его эрл. — Ты хочешь вытащить эту дурно пахнущую историю в суд присяжных? Для чего? Чтобы толпе зевак было о чем поахать?! Нет уж, уволь!