Зов свободы

Томпсон Дэвид

— Почему? Им не разрешается плакать? — удивился Нат.

— Нет.

— Какой же от этого вред?

— Из-за плача может погибнуть все племя. В этих краях звуки разносятся на большие расстояния. Враги могут услышать плач ребенка и определить, где находится лагерь племени. Поэтому индейские женщины жестоко наказывают детей за крик, учат малышей не плакать с самого раннего возраста.

Нат усомнился:

— Как они могут заставить ребенка не плакать? Это так же естественно, как сон и прием пищи.

— Очень просто. Когда малыш начинает реветь без причины, мать уносит его из лагеря и вешает колыбельку в кустах или на дереве, оставляет и не возвращается, пока ребенок не перестанет плакать.

Нат вспомнил встречу с гризли.

— Это же бессердечно! А что если дикие звери наткнутся на ребенка?

— Такое редко случается, но зато, проведя два или три дня в кустах, малыш отучается плакать.

— Я бы никогда не поступил так со своим ребенком, — заявил молодой человек.

Шекспир внезапно остановился:

— Нам определенно не везет на этой тропе.

— Что ты имеешь в виду?

Старый охотник указал на горную гряду:

— Черноногие.

ГЛАВА 5

Нат повернулся и тотчас заметил большую группу индейцев, которые пересекали горную гряду, держа путь на восток.

— Они же едут в противоположном направлении, — облегченно вздохнул Нат, — я думаю, они не увидели нас.

— Я тоже так думаю, — согласился Шекспир. — Молись, чтобы ни один из дикарей не обернулся.

Нат следил за черноногими, затаив дыхание, надеясь, что на этот раз не повторится случай с ютами, и обрадовался, когда последний индеец исчез по ту сторону гряды.

— Они ушли!

— Похоже, что так, — отозвался траппер, — хотя я мог бы добавить несколько скальпов черноногих к моей коллекции.

Он засмеялся и продолжил путь.

Довольный тем, что они избежали опасной встречи, Нат последовал за своим спутником. Он принялся размышлять над тем, почему многие белые остаются на Диком Западе, хотя здесь их постоянно подстерегает столько опасностей. Настолько ли важна полная свобода? Да, ему понравился вкус быстротечной жизни в горах, и Нат был вынужден согласиться, что находит ее более привлекательной, чем скучное прозябание бухгалтера в Нью-Йорке. Юноша посмотрел на летящего орла и удивился самой мысли, что еще недавно мечтал об успешной карьере счетовода.

Они проехали еще ярдов пятьсот и уже сворачивали в густую лесную чащу, когда по ту сторону гряды загрохотали выстрелы.

Шекспир придержал поводья и поднял голову:

— Дьявол, эти черноногие, должно быть, встретили кого-то.

— Может, какого-нибудь зверя, — предположил Нат. Мгновение спустя до них донеслись едва различимые крики, и юноша понял, что ошибся.

— Там охотятся не на дичь, — сказал старый охотник, разворачивая лошадь.

— Что ты собираешься делать?

— Надо посмотреть.

Нат хотел было возразить, но следующие слова друга заставили его прикусить язык.

— Эти подонки, должно быть, напали на охотников, направляющихся на встречу. Поехали?

— Да, едем! — воскликнул Кинг. Если напали на белых, его долг попытаться помочь им.

Пока они перебирались через каменную гряду, Нат, удивлялся искусной езде своего друга и старался держать своего коня поближе к его белой лошади. Вьючная лошадь тащилась позади.

Шекспир держался верхом, как индеец, его скакун с ходу брал любое препятствие. На западном склоне горы след черноногих был еле заметен. В десяти ярдах от вершины Шекспир придержал лошадь и стал медленно приближаться к горному выступу.

Нат с «хоукеном» в правой руке нервно озирался по сторонам. Что если черноногие оставили наблюдателей? Тяжесть пистолетов, давивших на живот, немного успокаивала. Увидев, что Шекспир остановился и спрыгнул на землю, Нат сделал то же самое.

Старый охотник осторожно подошел к краю.

Нат последовал за ним и посмотрел вниз.

У подножия располагалась зеленая равнина. Деревьев почти не было — вся она была покрыта сочной травой. Приблизительно в четверти мили к западу виднелся индейский лагерь, состоящий из десятка жилищ, обитатели которых отчаянно сопротивлялись черноногим, с криками налетевшим на деревню.

Вот один из защитников выпустил стрелу и попал черноногому в грудь, опрокинув его на землю, вот упал другой, но все же Нат понял, что нападающие численно превосходят защитников. Их было всего трое или четверо, женщины и дети изо всех сил старались помочь воинам.

— Черт! — сердито воскликнул Шекспир. — Я знаю их. Можешь оставаться здесь, если хочешь. Я должен ехать туда.

Он повернулся и побежал к лошади. Нат тоже поспешил к своему коню.

— Нет уж, куда ты, туда и я.

Траппер усмехнулся, повернувшись в седле:

— Если ты сделаешь это правилом своей жизни, можешь не дожить до седых волос.

— Там твои друзья? — спросил Нат.

— Да, это шошоны. — Шекспир пришпорил лошадь. — Держись поближе и считай каждый выстрел.

Нат крепко сжал карабин и поскакал вперед, чувствуя одновременно и возбуждение, и беспокойство. Он решил показать себя с лучшей стороны и не подвести Шекспира.

— Кричи изо всех сил, когда спустимся, — велел старый охотник, как только они обогнули горный выступ.

— Зачем?

— Чем больше шума мы наделаем, тем больше испугаем черноногих. Они могут решить, что нас на самом деле больше.

— Но индейцы же увидят, что нас только двое?..

— Не имеет значения, что они увидят. По мнению индейцев, белые не настолько сумасшедшие, чтобы нападать на отряд вдвоем. Они решат, что нас больше.