Зов топи
Шрифт:
Несыгранная мелодия витала в воздухе то нежная и ласковая, то властная и строгая, она диктовала свою волю обитателям этой земли, бодрствующим и спящим, тревожа их маленькое нутро, заставляя сердца биться чаще. Мелодия жизни проникала в зеленые травы, заставляя расти быстрей, источая свежий и душистый аромат.
Скрытый травами, слушая знакомую мелодию луга, обнаженный человек равнодушно смотрел на нависшую над ним чудовищную тварь, созданную из тысяч тел. Достаточно было небольшого рывка, чтобы раздавить нелепую фигурку, едва заметную в наступающем сумраке, превратив ее в кровавое месиво, но тварь не торопилось. Обращенные, имеющие глаза, одновременно
— Ты меня удивляешь! — откровенно признался Рихард, возникая в сознании змея в привычном облике. — Преследовать людей, уничтожать их следы, настаивать, что их несовершенное тело — сущее зло, клетка, не способная вместить нашу бессмертную и безграничную суть и в итоге… — герцог красноречиво развел руками. — Собрать сосуд из их мертвой плоти!
Он не ждал быстрого ответа. Пульсирующее сознание змея было переполнено ужасом, печалью, тоской и отсутствием всякой надежды — тем, чем обращенные им люди поделились в последний миг своей жизни. Змей переживал их медленное умирание, это сводило его с ума. Пойманный в свою же ловушку, он страдал, его страдания множились с каждой новой смертью, и этому не было конца.
— Суша меня не терпит! — наконец выдавил змей. — Тела слишком недолговечны и ни к чему не пригодны! — пророкотал он бодрее, но боль змея окутывала Рихарда словно саван. — Я здесь ради тебя!
— И чем ты собрался меня впечатлить? Червь, из гниющих трупов — вершина твоего творения?!
— Почему ты оставил меня, когда все было решено? — ответил змей вопросом на вопрос и Рихард услышал в нем отголосок тоски.
— Чтобы помочь. Признаюсь, я планировал этот разговор позже, но ты вынудил меня явиться сейчас. Что ж… Только я могу остановить твое бегство. Пока ты мечешься от одной живой твари к другой, пытаясь в них забыться, они от этого гибнут и на суше и в море. Их смерти еще больше травят тебя, погружая в безумие. Люди были правы, изображая Иномаха — хозяина морей, кусающим самого себя за хвост. И чем больнее он себя кусал, тем сильнее сжимал пасть.
Рихард сделал паузу, давая возможность возразить. Змей молчал.
— Мой долг рассказать тебе, что произойдет, хоть я и не рассчитываю, что ты сейчас поймешь. Существа способные к созиданию, а потому лучше других подходящие для забвения, те самые, которые тебе более всего ненавистны, неизбежно закончатся. — Герцог дополнил слова простыми понятными образами человеческих фигур из пепла, чьи очертания сдувает ветер. — Ты уже истребил большую часть населения в этом королевстве. А когда в нем не найдется никого достойного, ты обратишь взор на тварей поменьше и проще. — Перед их внутренним взором пробежала разношерстная стая из лис, куниц и крыс. — Когда и они исчезнут, примешься за самых маленьких, скрывающихся в глубинах соленых вод. В их хрупких телах ты спрячешься на какое-то время, но время не имеет значения для нас, бессмертных… — видения миниатюрных полупрозрачных тел одно за другим растворились в толще воды. — Ты дойдешь до самого дна, овладеешь ничтожными существами, чье сознание — не ярче, чем потухшая искра. И конец! — Рихард искренне старался убедить товарища в пагубности избранного им пути. — В мире останешься только ты — безумный, бесконечно переживающий чужие смерти.
— Но ведь есть еще ты! — возмутился змей с разъяренным шипением. — Ты вечен!
— Вечен, но не уязвим. Стоит мне стать последним, кого не тронуло твое безумие, как ты ринешься сюда, — он постучал по своей груди, — заполнишь меня, заразив болью. Мы станем одним целым. Вечность безумия — такого исхода ты желаешь для нас?
Из сведенных судорогой тысячей ртов раздался протестующий рев. Гигантский червь забился в конвульсиях. Его неистовство перешло в агонию, сорванный дерн полетел в стороны, комья земли градом сыпались на тело Рихарда, как вдруг рев внезапно оборвался. Червь нелепо изогнулся и застыл.
— Что ты делаешь?! — закричал змей, почувствовав как чужое сознание мягко, но неотвратимо сковывает его.
— Спасаю нас. Ради этого я пожертвовал людьми, любимым городом, рощей жизни, и, что сейчас важнее всего, одной очень старой пресноводной рыбой. — В сознании змея возник образ уродливого существа с широкой пастью и огромной головой, покрытой наростами. — Я приказал ей покинуть спокойные озерные воды и по подземным рекам плыть к морю. Да-да, прямо в твое сердце. Когда ты выкорчевал дубы, лишив меня удобной колыбели — и я благодарю тебя за то, что сделал ты это в нужный мне час, я возродился в ее брюхе. Рыба плавала в соленой воде, убивающей ее, а я слушал море и смотрел сны, перерождаясь в ее икринке.
— Но я не чувствовал тебя! — запротестовал змей. — Как ты мог скрыться?!
— Моя живая колыбель не отплывала далеко от берега, ты ее не заметил.
— Откуда ты знал, что я вырублю дубы? — с усилием спросил змей, задыхаясь в тисках чужого сознания. — Ты провидец?
— Я не предсказываю будущее, а создаю его. У людей, столь тобой презираемых, есть чему поучиться — из всех живых тварей только они могут планировать шаги далеко наперед. Я перенял их мастерство.
— Нет… Что ты делаешь со мной?! Я меняюсь?.. — боль и страх перед неизвестным спутались в тугой клубок в сознании змея. — Меня не уничтожить!
— Не бойся, — успокаивающе попросил Рихард. — Мы еще встретимся, но сейчас пришло время отдохнуть. Ты не спал слишком долго. В твоем сне наше спасение…
Зародившись в море, Рихард проник в сокровенные тайны змея, стал понимать значение соленой воды, пение и шепот потоков. Ему открылась суть змея. Рихард искал и нашел уязвимое место в чужом сознания — узелок, связывающий все воедино. С небольшим усилием он развязал его и нити легко распустились, словно только этого и ждали, освобождая земных существ от чужой воли.
Червь рассыпался, гниющие тела мертвецов попадали на землю, погребя под собой Рихарда. Начатое было не остановить: незримые нити распускались все быстрей и быстрей, освобождая захваченных тварей на суше и в море. Кружево воспоминаний таяло, распадаясь на куски. Вместе с ним растворялось полотно сознания морского змея. Соленой воде больше незачем было держать форму. Змей в последний раз вынырнул из воды, сверкнул глазом, отражая закатное солнце, и пролился дождем, распавшись на миллион брызг. В каждой капле сохранилась его частица, но лишенная сознания, отравленного смертью, она пребывала в покое.
Люди герцога наблюдали за червем с башни святилища. При свете луны они стали свидетелями потрясающего зрелища: червь распался на части без всякой видимой причины. Как только угроза миновала, стало легче дышать. Из леса тут же налетела огромная стая воронья. Птицы голодной черной тучей опустились на останки, раздирая плоть крепкими клювами и оглашая ночной луг карканьем. Нивар бросился к герцогу, но друзья удержали его. Ночью искать тело не имело смысла, а в том, что Рихард мертв, никто не сомневался.