Зов услышат избранные
Шрифт:
Виза чуть приоткрыла один глаз.
— Относительно нашего клана это понятно — ты его глава и должен заботиться о каждом. Но, что касается других, нельзя отдавать такие значимые заготовки просто так.
Она открыла второй глаз и строго посмотрела на меня.
— Пора становиться настоящим зотэрианцем, Зорг. Одна заготовка Хигури стоит сотни Бакмат. Раньше их выдавали только с разрешения Совета, и не каждый достойный получал его. Вспомни Кая, и к чему это привело впоследствии! Поверь мне, главы кланов не поймут тебя за твою расточительность и будут скорее неприятно
Я с интересом посмотрел на кристу.
— Что ты предлагаешь?
— Попроси у них поделиться чем-нибудь взамен. Например: у клана Сеннаш, заготовку Хигури можно обменять на внутриклановую обучающую базу по кхиронике. Ты же знаешь, в том клане всегда было множество сильнейших псионов. У клана Ной есть инженерные базы. Они их трепетно берегут и делятся с другими кланами очень неохотно. У Зори много ученых выдающегося уровня. Поговори об этом с Виком, он тебе точно подскажет, что у кого попросить.
Виза вновь закрыла глаза и плавно откинулась на мягкую спинку кресла.
— В общем, идею я тебе подала, а там дальше консультируйся с Виком и, если посчитаешь нужным, то и с другими членами клана. Кстати, моему отцу будет приятно, если ты поинтересуешься его мнением.
Я погладил ее ступню и, улыбнувшись, прикоснулся губами к кончикам пальцев.
Лот снова оказался прав.
Глава 2
Новые реальности
Глава 2. Новые реальности.
Гигемеш очнулся от резкой головной боли и, жалобно застонав, чуть приоткрыл глаза.
Вокруг всё как в тумане, всюду размытые смазанные образы и оглушающий ритмичный гул, который совсем не давал сосредоточиться.
Где он? Что с ним?
В памяти как бы нехотя начало всплывать то, что он увидел последним: тянущаяся к нему рука Первого, а затем темнота. Перед этим он там еще что-то говорил о каком-то там чипе в его голове… Но неужели это о той игле, что когда-то вставил ему в лоб ненавистный настоятель храма Шахри — Пармаш? Но ведь Агеш, которая хорошо была знакома с такими иглами, говорила ему, что та вскоре после установки должна была исчезнуть сама по себе, и времени уже с тех пор прошло немало. Тогда что, и почему он почти ничего не видит?
Стараясь не паниковать, Гигемеш прислушался к себе.
Что-то неуловимо изменилось в нём, но вот что?
А где Первый? Почему он один? Где все Ши?
Шейма?!
Тут пульсирующий шум в голове усилился перейдя в сплошной гул, и резкая нестерпимая боль пронзила всё тело. Теряя сознание, он почувствовал, как снова проваливается в спасительную темноту.
Повторное пробуждение было не таким стремительным, как первое.
Сначала послышался тонкий, сверлящий голову писк, затем генерал почувствовал, как во всём теле поднимается нестерпимый зуд, сопровождаемый жестким покалыванием в затылке.
Он с трудом открыл глаза. Какая-то сумасшедшая карусель ритмично меняла местами потолок с полом. Мельтешение перед глазами было настолько быстрым, что Гигемеш зажмурился и, судорожно во что-то вцепившись, шумно задышал, стараясь разогнать по венам застывшую кровь.
Надо дышать, дышать и не останавливаться!
Глубокое дыхание должно помочь! Так его учили наставники, и так его учили мучители в храме Шахри — будь он проклят…
Чуть приоткрыв глаза, он продолжал дышать полной грудью, стараясь унять боль и бешено скачущие перед ним образы.
И о чудо… это помогло, и потолок с полом постепенно заняли свои места. Боль исчезла. На смену зуду пришло приятное щекотание и легкое, чуть заметное покалывание в кончике хвоста.
Зрение еще не восстановилось полностью, и ему приходилось смотреть на всё, как сквозь мутную пелену.
Постепенно пришло осознание того, что он сидит в своем кресле в рубке управления «Шио» и смотрит на свое подразделение, находящееся в креслах напротив него.
Одновременно с тем как к нему начало возвращалось сознание, на него всё больше и больше накатывало какое-то внутреннее чувство опустошения или, скорее, ощущение потери чего-то очень важного, без чего уже он никогда не станет прежним.
Он, как ни старался, никак не мог поймать ускользающую от него мысль. Чем больше он стремился осознать, что же с ним не так, тем ему становилось хуже. В голове снова всё окончательно перемешалось, боль стала острой и разрослась с такой силой, что казалось, еще немного и она разорвет ему голову на части.
Пришлось откинуться на спинку кресла и повторить дыхательные упражнения.
— Удаление неизвестного чипа из Гугеш-ра прошло успешно, — услышал он громыхающий голос Первого — Теперь ты свободен. Никто больше не управляет Гугеш-ра, и ты волен совершать поступки по своему усмотрению и в границах Устава подразделения Ши.
Услышав это, Гигемеш осторожно кивнул. Острая боль снова пронзила затылок, но генерал стерпел, подавив в себе стон. Нельзя перед ними показывать свою слабость. Он Гугеш-ра, и этому званию надо соответствовать.
Затем он повел головой сначала вправо, затем влево и, прищурившись, вновь посмотрел на говорившего с ним Первого.
— Я признателен вам за это…
Генерал по-новому осмотрелся вокруг. Теперь всё видно четко, зрение восстановилось полностью.
Он в своем капитанском кресле, все семеро воинов Ши сидят на своих местах, замерев неподвижными статуями.
В рубке управления полумрак. Единственным источником света была синеватая подсветка оснований кресел.
Генерал полностью обнажен, его Зур в виде куска материи кем-то заботливо разложен у подножья кресла. Чуть в стороне бесформенной кучей валялся ворох его митхарианских одежд.
Гигемеш наступил обеими ногами на квадрат Зура и, расставив руки в стороны, замер.
Превратившись в жидкую лужу, доспех начал окутывать тело, и очень скоро генерал почувствовал легкий укол в затылок. На фоне постепенно угасающей боли он был почти незаметен и даже приятен. По телу вмиг разлилось расслабляющее тепло, в голове прояснилось, и жизнь заиграла новыми красками.