Зов
Шрифт:
– Кто же ты? – слабым голосом спросила она, оттолкнув на мгновение его от себя.
– Я не знаю, как к тебе попало моё сердце, но ты призвала меня, – он заскользил руками по её бедрам и стал перед ней на одно колено, – Я твой. Я принадлежу тебе, – прошептало прекрасное существо, – Будь со мной навсегда! Я подарю тебе свой мир. Пойдем со мной!
Виттория закрутила головой, широко распахнув глаза:
– Нет, так нельзя! Кто ты?
– Это неважно. Я отдал своё сердце на волю судьбы, и она выбрала тебя.
Вдруг волчица охнула, почувствовав, как существо обняло её
– Зови меня Сатир, милая, – он целовал ей бедра через платье, медленно поднимая вверх его ярко-голубой подол.
– А если бы вместо меня, здесь оказалась дряхлое уродливое существо? – не сдавалась Виттория.
– Я всегда знал, что я любимчик судьбы, – пророкотал Сатир, утыкаясь ей носом в живот.
Он втянул глубоко воздух, будто выдыхая её вкус и аромат:
– Я чувствую внутри тебя яд, который разъедает твоё сердце, твоё тело, – прошептал Сатир, глядя на неё синими глазами.
– Но этого не может быть! Фурия убита, к тому же Yauh дала мне на всякий случай снадобье, – замотала головой волчица, крепко цепляясь за его обнаженные плечи.
– Яд фурий всего лишь вода, по сравнению с тем, что отравляет твою душу, – обнимая и лаская её, – Одиночество течёт у тебя по волчьим венам. Ты не такая, как все. Ты чужая здесь, хоть и волчьей крови.
– Нет, я волчица, – слабо пробормотала Виттория, понимая впрочем, что ей уже не скрыть правды своего одиночества.
Сатир, ухмыляясь, изогнул свои брови:
– Ты будешь моей волчицей ночи, волчицей Нави.
Виттория охнула, закрыла глаза и, не удержавшись на ногах, упала на кровать.
– Я не позволю тебе больше быть одинокой.
– Ты совсем не знаешь меня, – прошептала волчица
– У нас впереди долгие ночи Нави, чтобы исправить этот мелкий пустяк, – сказал он, накрывая Витторию своим телом.
33. ЯРОСТЬ БЕРСЕРКА
Стоя во дворе на тренировочной площадке, Гор смотрел на постепенно уходящие солнца. На его плечо бесшумно легла рука ведьмы. Он молчал, не отрывая взгляда от угасающего заката.
– Когда луна умрет, обагрившись кровью, – мелодично прошептала Ягги, – Когда смолкнут даже ночные птицы, белая вспышка озарит сумеречный лес Северных гор Великой Сайбиррии. Сегодня затмение трёх лун семи солнц.
– Что мне за дело до этого? – мрачно ответил волк, – Моё солнце гаснет у меня на глазах…
– Нам неведомо, что будет завтра, пока завтра не превратится во вчера, – Ягги легонько толкнула его в спину своим посохом и растворилась в темной зелени деревьев.
Мирра стояла у окна, в её глазах горело пламя красного заката. Вдруг сзади еле слышно скрипнула дверь, и девушка, обернувшись, встретилась взглядом с ведьмой.
– Тяжелый день и тяжелая ночь, не правда ли, дорогая?
– Ягги, я совершила ошибку, появившись здесь! – без вступлений начала Мирра, – Ты же всеведущая богиня! Как ты могла допустить это?! Как ты могла допустить, чтобы я причинила им столько боли?! – с горечью в дрожащем голосе говорила она.
– Ты считаешь, что, если бы я тебе сказала об этом, вы бы не встретились? – усмехнулась грустно Ягги, – Ты, правда, считаешь, что смогла бы обмануть судьбу и изменить своё предназначение?
– Мне здесь не место, – качнула головой Мирра
– Наше место там, где наше сердце! – сказала ведьма. – Он уже сделал свой выбор, если ты еще не заметила, – добавила она, покачав головой, и исчезла в темноте коридоров.
Девушка прислонилась лбом к холодному стеклу и слезы побежали тонкими солеными ручейками по её щекам.
За окном в агонии взорвался и погас последний луч закатного солнца.
Ноги будто сами по привычке привели волка в Главный Зал к традиционному ужину. Кое-где на стенах были видны обрушенные камни после боя с фурией. За небольшим сосновым столом сидели его сестры и, сладко улыбающаяся ему Верта.
Он потер переносицу и буквально упал на стул. Не желая встречаться взглядами с Ардеей, и уж тем более с черной волчицей, Гор посмотрел на Витторию, отметив про себя, что она очень посвежела с того момента, как он её видел днем. Вдруг он заметил на её пальце обручальное кольцо с ярко-синим круглым камнем. Он откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул, понимая, что возможно теперь он мешает обрести счастье, уже обеим сестрам. За окнами зала небо посерело, и мир начал терять дневные краски.
За ужином никто не произнес ни звука. В таком же молчании сестры встали из-за стола, и ушли, не оборачиваясь, в свои башни. Державший весь ужин кубок с крепким калиновым вином, волк отбросил его со злостью в сторону. Звон серебра покатился эхом в пустых стенах зала, а на полу будто растеклась лужа черной крови. Гор вдруг настолько резко ощутил своё горькое одиночество.
Ярость берсерка затмила ему глаза, превращая в неконтролируемого зверя в человеческом облике. Он с диким рёвом сметал всё со стола. Зазвенели, разлетаясь, бронзовые кубки, блюда, кувшины, хрустальные бокалы. Ударяясь о каменный пол, они разбивались вдребезги на бесчисленное количество осколков-слёз, который не мог позволить пролить себе вожак стаи. В диком отчаянии он изо всех сил ударил по столу из каменной голубой сосны, с которой по твердости мог сравниться только горный гранит. Покрывшись мелкими паутинами-трещинами, столешница раскололась пополам, не выдержав ярости волка, которому казалось, что это его каменное сердце сейчас раскололось на части.
Его мощная грудь тяжело вздымалась.
Он резко развернулся к выходу и замер как каменное изваяние. Перед ним неподвижно стояла Мирра, которая, молча, наблюдала за его беснованием. Своим замутненным взглядом, волк всё же смог различить её длинное темно-зеленое бархатное платье с накидкой на плечах до самого пола и повязанным в два обхвата на бедрах широким лиловым поясом. Внезапно он осознал, что девушка одета в цвета его семьи, в цвета знамени Древних Волков. Её заметно отросшие длинные пепельно-серые волосы были впервые заплетены в толстую косу, которая свисала по одну сторону её плеч до самого низа бедер. Несмотря на свой небольшой рост, она величественно стояла перед ним, полная решимости и с вызывающим блеском в хризолитовых глазах.