Зов
Шрифт:
Когда я вышел из кабинета, то услышал за дверью довольный голос Стёпы:
— С тебя пузырь. Я же говорил, что парень с пониманием, а ты — генеральский сынок, генеральский сынок!
Так, хватит вспоминать, переобуваемся!..
Серёга уже напялил свои кроссовки и, закрыв глаза, сидел на камне, прислонившись спиной к скале.
Я любовно вытащил из ящика очень легкие берцы, вынул из них носки и стал стаскивать свои сапоги. На Правом фланге надо учитывать любую мелочь: первое — сапоги тяжеловаты, второе — подошва не очень хорошо держала сырой камень, и третье — из-за особенностей ландшафта портянки часто сбивались, и приходилось останавливаться,
Конечно, погранцы с большим уважением относились к кирзачам и портянкам, кто умел, мотал их будь здоров, лучше всяких носков, но на этом фланге — нет, совсем не то! И всем бы хороши кроссовки с кедами, но и у них были свои минусы. Об этом как раз и предупреждал меня Стёпа — змеи!
Гадюки и щитомордники еще ничего, гюрза — вот это настоящая проблема, прокусить кед или кроссовок может запросто!
Марченко, мотая свои портянки, смотрел на нас завистливыми глазами, уже, наверное, догадываясь, что его ожидает.
— Не ссы, Мара, дотянем тебя, не бросим! — вдруг подал голос Серёга.
Я с удивлением посмотрел на Буянова. Он мог за сутки всего две-три фразы произнести, а тут, гляди, разговорился.
— Построились! Порядок выдвижения прежний, сектора наблюдения прежние, дистанция пятнадцать метров. Вопросы? Нет вопросов? Тогда вперед.
Глава 2 Участок пограничной заставы Правый фланг
С этого самого момента начинался настоящий Правый фланг!
Девять тысяч семьсот ступенек вверх в условиях высокогорья — удовольствие, скажу я вам, ниже среднего.
До Пятака семь тысяч ступенек, потом относительно ровный участок, где всё кишит змеями, затем Канатка — развлечение для экстремалов, потом подъем на плато, где находится пограничная наблюдательная вышка, но до него еще две тысячи семьсот ступенек.
К разреженному воздуху добавляет сложности еще то, что на этом участке идти приходится часто в условиях сильного тумана или порывистого ветра, и только на плато нас ждет несколько километров ровного участка, а там и долгожданный финиш. Там Косой и его команда, наверное, заждались нас уже. Ну ничего, подождут, мы вроде как в графике идем.
— При подъеме по ступенькам главное — размеренно дышать, не сбивать дыхание и не разговаривать, — давал я последние наставления Марченко. — Две ступеньки — вдох, две ступеньки — выдох, и так потихонечку ползем наверх. Ни в коем случае не пытайся шагать через ступеньку! Понятно?
Марченко, слушая меня, сузил глаза и кивнул, вроде как всё уяснил!
Утреннее солнце уже начинало понемногу припекать, день обещал быть жарким.
Высоко в горах погода бывает переменчива. Рассвет наступает всегда очень рано, а закат — когда как, зависит от погоды. Утром может жарить солнце, в обед пойти дождь, а к вечеру поднимается холодный пронизывающий ветер и, если дело к сентябрю, то вполне возможен даже снег.
Как там пел Высоцкий — «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал»? Ну-ну…
Шагая замыкающим, я нет-нет, да и поглядывал на Систему.
Чем хороша эта «Гоби»?
Да тем, что не надо на каждую лису поднимать заставу в ружье! Система довольно точно определяет размер нарушителя, и оператор на заставе уже сам, на свой страх и риск принимает решение.
Я в прошлом году был на стажировке в Ленинаканском погранотряде, так там стояло настоящее старье — система «Скала» или что-то еще постарше, вот где настоящее мучение погранцам! Срабатывала на каждого хомячка! А тут у нас благодать, цивилизация.
Да еще на подходах к «Гоби» понатыкано множество всевозможных ловушек, так называемых спотыкачей. Это очень неприятный сюрприз для нарушителя, а если к ним прибавить хитрые петли Бруно из тонкой прочной проволоки, которые накручены повсюду, то перейти границу не только человеку сложно, но и мелкой живности здесь так просто не пролезть.
Правда, подготовленный нарушитель при определенной доле везения смог бы всё это преодолеть, но только при одном условии: он должен знать схему расположения этих ловушек! И если случится чудо, и такой везунчик всё-таки преодолеет нашу Систему и все ловушки, то мы его всё равно поймаем уже там, внизу, возле пограничных столбов, на самой линии Государственной границы. Там и дорога есть, и машина спокойно пройдет, и заслон застава может выставить очень качественно, так что, как говорится, граница у нас всегда на замке! Но различный лихой народ всегда лез через Границу. И с нашей стороны пытались проникнуть, и с турецкой, но всё это бесполезно!
Ловили их… Когда шли со стороны Турции, то справлялись сами, когда от нас, то помогало местное население. Новый человек в этих краях большая редкость!
А бывало и так, что в погоне за нарушителем наши уходили в Турцию на несколько километров. К счастью, не при мне.
При мне только один турецкий пастух заблудился ночью и повис на Бруно, как муха в паутине. Так, когда выпутывали этого пастуха из тонкой проволоки, он смеялся и плакал от счастья, всё пытался целовать нам руки, пока не получил от меня хорошую затрещину в ухо и не угомонился малость. Но даже когда его принимали наши особисты, он всё еще улыбался, показывая нам на свое посиневшее и распухшее ухо, поднимал большой палец вверх и, в восхищении глядя на меня, повторял: «Якши аскер, якши!» А потом, через какое-то время он появился на Левом фланге с турецкой стороны и пытался перебросить на нашу сторону связанного барана, при этом громко крича: «Якши аскер!»
Ребята, конечно, посмеялись, да и только.
Две ступеньки — вдох, две ступеньки — выдох, две ступеньки — вдох, две — выдох…
Когда я первый раз попал на Правый, эти ступеньки, уходящие в небо, меня не особо впечатлили. Ступеньки как ступеньки. Я поднялся по ним первый раз легко, даже не запыхавшись. Правда, пришлось изображать из себя умирающего от усталости. Но мне не привыкать, я это научился делать в совершенстве с самого раннего детства. Всё дело в том, что я практически не устаю. Нет, если взять Марченко на руки и идти с ним наверх, то устану, конечно.
А так… Это у меня с рождения.
Отец как-то раз, еще в моём раннем возрасте, заметил мои необычные способности и очень серьезно попросил меня не выделяться.
«В противном случае, — говорил он, — если об этом узнают плохие дяди, то нас могут разлучить навсегда».
Я тогда как-то очень не по-детски серьезно отнесся к его словам и научился притворяться так, что мне поверил бы и сам Станиславский. И на такую скрытность у меня, как я уже сказал, были свои причины…
Москва 1974 год