Зови меня Златовлаской
Шрифт:
Заметив выражение моего лица, Булаткин как-то загадочно посмотрел на меня и неожиданно сказал:
– Заранее прости, но, возможно, это поможет.
– О чем это ты?
Не успела я договорить, как он накрыл мои губы своими. Поцелуй был, мягко говоря, странным. Первым моим порывом было отпрянуть, но я почему-то не шевельнулась. Мои губы были сжаты, и Булаткин не предпринимал никаких попыток открыть их. Он просто прижимался ко мне губами, имитируя поцелуй плавными движениями головы. Я терпеливо дождалась, пока Антон отпустил меня, а затем шепотом спросила:
–
– Хотел посмотреть на его реакцию, - также шепотом ответил Булаткин, поглядывая за мою спину, туда, где сидел Ревков.
– Ну и как?
Антон снова приобнял меня за талию, продолжая наш танец, и отрапортовал:
– Я не отследил самую первую реакцию на поцелуй, но, когда я на него посмотрел, он пялился на нас в упор. Потом быстро отвернулся. И сейчас уже опять болтает с каким-то парнем.
Я разочарованно выдохнула. На глазах у Ревкова меня поцеловал другой парень, а ему хоть бы что. Обида, гнев и уныние накрыли меня с головой. Дождавшись окончания песни, я обняла Антона и шепнула ему на ухо:
– Ни секунды больше не могу быть с ним в одной комнате. Я по-тихому улизну. Не хочу ни с кем прощаться. Через минуту закрой за мной дверь.
Булаткин понимающе кивнул. Я тихо прошмыгнула в коридор, обулась и вышла из квартиры, беззвучно прикрыв за собой дверь. Мне хотелось немного пройтись, привести свои мысли в порядок и успокоиться.
Я вышла из подъезда и неспешно двинулась по тротуару, погрузившись в себя. Внезапно за спиной я услышала шаги. Я прислушалась и машинально запустила руку в сумочку в поисках баллончика. Не хватало мне еще ночных провожатых. Я ускорилась, но шаги все равно приближались. Не выдержав, я обернулась и застыла на месте.
Это был Влад. Он остановился в паре метров от меня, вид у него был какой-то потерянный.
– Ты все время за мной шел?
– спросила я первое, что пришло в голову.
– Да, - хрипло ответил он.
– Это немного жутко.
– Прости, если напугал.
Он молчал. Я выжидательно смотрела на него. Наконец, Влад сделал глубокий вдох и заговорил:
– Златовласка, я устал молчать, устал делать вид, что ничего к тебе не чувствую. Куда бы я ни пошел и на кого бы я ни смотрел - я вижу твое лицо, - устало вздохнул он.
– Но ведь ты... Ты постоянно отталкиваешь меня, - развела я руками.
– А потом говоришь, что у тебя ко мне чувства. Я тебя совсем не понимаю!
– Последние месяцы я думал о тебе каждый день, каждый час, каждую чертову минуту. Я честно пытался выкинуть тебя из головы. Убеждал себя, что мы просто друзья, что я привязан к тебе лишь как к другу, - говорил Влад, засунув руки в карманы джинсов.
– Но ты оказалась такой непохожей на других. Я хотел не замечать тебя, хотел не сравнивать...
– Почему ты не говорил этого раньше?
– потрясенно спросила я.
– Зачем было так мучить нас обоих?
– Я ужасно запутался. Стас - мой лучший друг, понимаешь? Я ему жизнью обязан, в прямом смысле. Когда нам было по шесть, мы купались в реке, я тогда толком плавать не умел, а там течение. Меня как понесет, я чувствую, что все, иду ко дну. А Стас рванул за мной и вытащил.
– Влад говорил сбивчиво, устремив взгляд в землю.
– А потом, когда мать с Сонькой погибли, отец у меня с катушек съехал, не просыхал несколько месяцев. Я тогда фактически без отца остался. И родители Стаса меня как своего принимали, я у него почти каждые выходные жил, Саш. Он мне как брат.
– Но ты же сам дал Стасу мой номер, - тихо сказала я.
– Да, дал. Потому что дурак. Мы тогда с Кирюхой только начали встречаться, и мысли о тебе сбивали меня с толку. Думал, это просто наваждение, так иногда бывает... И я решил, что если мой лучший друг за тобой приударит, то мне будет проще выкинуть тебя из головы. Но я ошибся. Из-за Стаса мы стали чаще видеться, больше общаться, так что получился обратный эффект. А когда я застал вас в этой гребаной ванной, он полуголый, ты держишь его майку, - Влад потряс головой, словно пытаясь освободиться от этого воспоминания. - Вот тогда я понял, что попал.
– Но у нас со Стасом ничего не было, совсем!
– Дело не в этом. Я сам дал ему твой номер, понимаешь? И он влюбился в тебя. А потом он страдал из-за того, что "Саша влюблена в какого-то мудака". И прикинь, каково мне было осознавать, что этот мудак я!
– Я рассказала Стасу о своих чувствах к тебе. Сразу после Питера, - призналась я.
– Я знаю, он сказал мне об этом. А я рассказал ему об этой каше, которую я заварил с тобой, с ним, с Кирой. Ему было очень непросто, но он понял меня. Всегда понимал. В который раз убеждаюсь, что Стас лучше меня.
Влад молча покачал головой, как будто осуждая себя, и продолжил:
– После Питера я предложил Кире прервать отношения, сказал, что больше не могу быть с ней. Она требовала объяснений, а я не мог их дать. Я сам не понимал, что у нас с тобой происходит. Я сказал, что хочу побыть один, и мы перестали общаться. Я не звонил тебе, потому что не знал, что сказать, не знал, как объяснить свое тупое поведение в Питере. А потом ты пришла к нам на репетицию, и я думал, что это шанс все выяснить. Но тут появилась Кира. Увидев тебя, она все поняла. Она и раньше догадывалась о моих чувствах к тебе, но старалась не ревновать, вести себя адекватно. За это я ей признателен. И вот я оказался в ситуации, когда два близких мне человека страдают по моей вине, - Влад перевел дыхание.
– Когда ты ушла, мы расстались с Кирой окончательно. Я злился на себя, что не сказал ей все прямо. Мне было стыдно перед тобой. Мне казалось, что теперь я вообще не заслуживаю счастья.
Он замолчал. Было видно, что слова даются ему с трудом. Я пыталась переварить информацию и ничего не отвечала.
– Я и подумать не мог, что, разбираясь со всем этим дерьмом в башке, я опоздаю, - неожиданно с болью в голосе произнес Влад.
– В смысле?
– В смысле прости, что я рассказываю все это сейчас, когда ты, судя по всему, с Антоном...
Сначала я не поняла, о чем он говорит. А затем с ужасом вспомнила недавний поцелуй с Булаткиным.
– Это не совсем то, что ты подумал, - медленно начала я.