Зойкина квартира
Шрифт:
И в а н о в а. В вашем профиле есть что-то греческое.
Лизанька проносится в фокстроте с Поэтом.
П о э т. Лизанька, в этом фокстроте звучит что-то инфернальное. В нем нарастающее мученье без конца.
Л и з а н ь к а. Лам-ца-дрица-а-ца-ца…
Улетают.
М ы м р а (проносится в фокстроте с Роббером). Вы, вероятно, страшно страстный. Ах, мужчины и пенсне меня волнуют!
Р о б б е р. Благодарю вас. (Уносится.)
М е р т в о е
Х е р у в и м входит из ниши.
М е р т в о е т е л о. Позвольте вас спросить, мадам.
Х е р у в и м. Я не мадама есте.
М е р т в о е т е л о. Что за черт! К кому ни ткнешься, все не мадам да не мадам… а сулили девочек.
Херувим исчезает.
И за борт ее бросает в набежавшую волну… (Подходит к манекену.) Ага, наконец-то дама. Мадам, один тур. Улыбаетесь? Улыбайтесь, улыбайтесь, только смотрите, чтоб вам потом плакать не пришлось. Вы, может быть, думаете, что я пьян? Жестоко ошибаетесь.
За сценой ликует фокстрот.
(Обнимает манекен за талию и танцует с ним.) Сколько вам лет, милочка? Неужели? Никогда бы не дал. Никогда в жизни нс держал в руках такой талии. (Танцует, рыдая, кричит тоскливо.) Долой присяжного поверенного Роббера, захватившего всех дам! Уйди, подлец! (Бросает манекен на диван.) Глаза б мои на тебя не смотрели.
А м е т и с т о в (внезапно). Пардон-пардон. Чего же вы расстроились, почтенный Иван Васильевич? Что вы, что вы? Чего вам не хватает в жизни?
М е р т в о е т е л о. Погоди, погоди! Вот придут наши, я вас всех перевешаю. (Поет уныло.) Пароход идет прямо к пристани, будем рыб мы кормить коммунист… {11}
А м е т и с т о в. Неудобно, неудобно, Иван Васильевич. Позвольте, я вам нашатырного спирта накапаю.
М е р т в о е т е л о. Так, так. Новое оскорбление. Все пьют шампанское, а мне нашатырного спирту!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон, Иван Васильевич. Вы переутомились.
Р о б б е р. Боже мой, Иван Васильевич! Нарезался как зонтик. Ну как тебе не стыдно! Ну, ты подумай. Где ты? В «Новой Баварии», что ли? Ты посмотри, какие женщины!
М е р т в о е т е л о. Да, спасибо. (Указывает на манекен.)
Р о б б е р. Иван Васильевич, постыдись!
М ы м р а (появляется). Иван Васильевич, миленький, что с вами?
А м е т и с т о в. Иван Васильевич, пожалуйте в столовую, вам необходимо подкрепиться.
М ы м р а. Негодный, я буду вашим спутником, хоть вы этого не заслужили.
М е р т в о е т е л о. Пойди ты от меня к черту. Ты предатель!
М ы м р а. Противный, вы не узнаете меня? Я сидела рядом с вами за ужином.
М е р т в о е т е л о. Ну и что ж, что сидела? И она сидела. (Указывает на Аметистова.) А какой толк?
Р о б б е р. Опозорил ты меня навеки, Иван Васильевич. Наталья Николаевна, примите мое глубочайшее извинение. Вы хотите — я на колени стану!
М ы м р а. Ах, что вы, что вы!
Р о б б е р (на коленях). Не сердитесь на него. У него, в сущности, золотое сердце. Он из Ростова-на-Дону, домовладелец, симпатичнейшая личность. Но, понимаете, вот…
М е р т в о е т е л о. Унижайся, унижайся, как насекомое.
А м е т и с т о в (Мымре). Наталья Николаевна, берите его под ручку. Иван Васильевич, пожалуйте, пожалуйте.
М е р т в о е т е л о. Спасибо тебе. Один ты порядочный человек. Я тебя знаю, подлец,— ты из Воронежа.
Уходят.
З о я (вырастает из-под земли). Справились?
Р о б б е р. Зоя Денисовна, примите мои глубочайшие извинения, от имени Ивана Васильевича тоже.
З о я. Ну, какие пустяки. Бывает, бывает.
Р о б б е р. У него острое малокровие. Он из Ростова-на-Дону, шампанское бросилось и голову. На коленях молю у вас…
З о я. Ах, что [вы], что вы! Ну, какие пустяки. Бывает. Только… я не знаю, как я с ним распрощаюсь. Он плохо отдает себе отчет в происходящем…
Р о б б е р. Помилуйте, Зоя Денисовна. Я сию же секунду улажу этот вопрос. Сколько я вам должен?
З о я. Двести десять рублей.
Р о б б е р. Слушаюсь. Иван Васильевич тоже?
З о я. Да.
Р о б б е р. Слушаю. (Достает деньги.) Двести десять и двести десять — это четыреста…
З о я. Двадцать.
Р о б б е р. Точно так. Какие у вас математические способности. Зоя Денисовна! Мерси, мерси. От имени Ивана Васильевича тоже. Ваш вечер поразителен.
За сценой гремит фокстрот.
Зоя Денисовна, окажите мне честь. Один тур.
З о я. Ах, я стара.
Р о б б е р. Ах, что вы. Это звучит кощунственно.
Устремляется в танце с Зоей.Херувим в позе китайского божка остается в нише. В его агатовых глазах забота.
М а н ю ш к а (пробегает с подносом). Ты что ж, дурачок, такой скучный сидишь?
Х е р у в и м. Я, Мануска, мало-мало думаю. Куда Газолини пропал?