Зрячий
Шрифт:
От расстрелянного лимузина ко мне медленно, чуть покачиваясь, шел последний нападающий. Невысокий плотный тип в бандане и кожаном жилете. В вытянутой руке он сжимал револьвер, дуло которого было направлено прямо мне в грудь…
Клинки, пусть даже самые лучшие, пусть хоть сто раз легендарные, не способны защитить от пули. Как не спасли они Дагомира от кавалерийских карабинов, так вряд ли помогут сейчас и мне. Но другого оружия не было, а стоять и покорно ждать выстрела и смерти я тоже не мог. Поэтому одним движением стряхнул ножны с клинков.
Плотный
Повинуясь больше наитию, чем здравому смыслу, – тому чувству, что появилось недавно и вело меня, помогало в трудную минуту, – я распахнул руки как можно шире. Освободившись от ножен, клинки мелко задрожали, в один миг вибрация стала такой, что щекотало ладони. Руки сами, без вмешательства воли, начали расходиться: правая пошла вверх, левая – вниз и в сторону.
В лице разбойника что-то дрогнуло, он продолжал целиться, но ухмылка стала какой-то неуверенной, почти жалкой. А я узнал на себе, что называют коловращением, священным кругом, символом вечного движения.
Я усиленно размахивал руками и со стороны напоминал, наверное, ветряную мельницу. Клинки свистели, чертили в воздухе два прозрачных круга – один чуть больше, другой поменьше. Ступни плотно стояли на земле, корпус раскачивался из стороны в сторону. Мое оружие не доставало противника, до него оставалось не менее двух метров, но что-то изменилось.
Лицо террориста исказилось, и он нажал на курок. Грохнул выстрел, пуля просвистела около моего уха. Рука бандита ходила ходуном, он давил на спуск еще и еще раз. Пули пролетали мимо. Он ухватил револьвер обеими руками, на лице отобразилось нечеловеческое напряжение – он пытался направить оружие. На миг ему это удалось, дуло опять смотрело мне в грудь.
Я не двинулся с места, продолжая работать клинками в прежнем ритме. Палец стрелка нажал на спуск, но за долю секунды до этого ствол дрогнул – опять мимо! «А-а-а-а!» – тонко и страшно заголосил он и начал беспорядочно стрелять, слепо направляя револьвер в мою сторону. Пули пролетали мимо, не причиняя вреда.
Наконец боек глухо щелкнул, пустой барабан провернулся, боек клацнул еще раз – патроны закончились. Одновременно силы оставили нападавшего: он безвольно уронил руку с оружием, крик его оборвался. Я сделал шаг вперед и резким вертикальным ударом рубанул саблей по ненавистной бандане.
В этот удар я вложил всё напряжение последних минут, всю свою ненависть к преследователям и весь свой страх тоже. Отлично приспособленный для секущих ударов клинок не застрял в ране, не скользнул по черепу – он развалил голову пополам. Тело обрушилось с тупым звуком…
Броневик чадно горел, перед ним еще дымилась воронка от взрыва гранаты. Я прошел к кабине и заглянул внутрь – водителя убило при взрыве в кузове. Не защищенная с этой стороны кабина не смогла стать преградой для осколков.
Вокруг лежали трупы. Изрешеченный остов лимузина горбился уродливым
– Мартин… – раздался тихий жалобный голос. Ева испугано выглядывала из салона кабриолета, вздрагивая и озираясь.
Я подобрал ножны, обтер клинок и сел в авто.
– Поехали в Агентство, Ева, – тихо проговорил я. – Может быть, там мы будем в безопасности…
Не успела Ева завести мотор, как к перекрестку подкатил огромный черный лимузин тайников, набитый до отказа агентами. За ним, ревя двигателем, следовал армейский броневик – строгая, по-своему даже красивая в своей функциональной завершенности стальная коробка. Угловатая, вся из клепаного металла, с двумя башнями, из которых угрожающе глядели, шевеля дулами, пулеметы. Кустарная поделка «2012» в сравнении с ним казалась бы жалкой и смешной, если бы я не наблюдал ее в деле каких-то десять минут назад. Пять мертвых агентов лежали на земле, мне было не до смеха.
Из лимузина выпрыгнул тот самый подтянутый господин с непреклонным лицом, который был на набережной. Неужели это случилось только вчера?! Он быстро огляделся, деловым шагом прошел между трупов и склонился над бортом кабриолета:
– Я вижу, вы живы. Не пострадали?
Мы молча смотрели на тайника. Какие тут могли быть комментарии? Все его люди пали, спасая нам жизнь. Молодцам из «2012» нужны были клинки, но агенты связали их плотным огнем, отвлекли на себя, и только благодаря погибшим ребятам мы с Евой остались целы. А могли бы лежать вместе со всеми на горячей брусчатке…
– Можете вести машину? – спросил господин у Евы. Та знакомо закусила губку и вздернула подбородок – никто, никакой тайник не смеет усомниться в силах и возможностях гордой аристократки! Господин понял всё без слов:
– Езжайте… – и, повернувшись к броневику, махнул рукой.
Тот взревел двигателем, куда более мощным, чем был у грузовика. Мне показалось, что я теперь все автомобили буду сравнивать с чудовищем, чуть было не убившим нас. Ева тоже завела мотор и тронула кабриолет. Броневик поехал следом, сопровождая нас почетным эскортом. Так мы и двигались по улицам Капиталлы, под надежной охраной двух пулеметов.
В Агентстве суеты прибавилось: гвардейцев и тайников стало еще больше, броневик занял позицию у подъезда. Нас встретили встревоженные взгляды девушек из приемной. Откуда ни возьмись появился господин Аусбиндер:
– Мартин, Ева! Больше из особняка ни ногой! Это приказ, слышите – приказ! Наверху есть гостевые апартаменты – занимайте. Отдыхайте, и никакого расследования, никаких встреч… Здания не покидать.
Директор на время утратил весь свой аристократический лоск. Как видно, наше дело вызвало серьезный резонанс, а господин Аусбиндер, судя по всему, получил от вышестоящего начальства серьезную накачку. Ева кивнула, вид у нее был утомленный. Как видно, остаток сил ушел на вождение автомобиля.