Зуб кобры
Шрифт:
Кунти откинула назад волосы.
— Что ты?! — Она усмехнулась, словно удивляясь моей мысли. — Когда мне было восемнадцать лет, об этом и говорить было нечего, отца бы сразу хватил удар. А теперь… Ты не думай, он у меня хороший, но, боюсь, он не поймет меня или не захочет понять. Он всегда слишком усложняет мир… Для него это будет равносильно измене самому себе.
Я не почувствовал, как заснул. Казалось, я только прилег на постель, а сладкие волны сна уже понесли меня по причудливому лабиринту
— Миран! Миран, проснись! Слышишь, Миран?
Сначала мне показалось, что этот таинственный шепот лишь продолжение сна, в котором я был далеко на Земле, в объятиях Тани, и что это она зовет меня, протягивая ко мне руки. Но потом мной овладела досада. Таня не могла звать меня чужим именем, значит, все происходило наяву.
— Миран! Миран, проснись! — повторял настойчивый голос.
Я неохотно открыл глаза; привстал на постели, прислушиваясь. В темноте кто-то сидел рядом. Я даже чувствовал его взволнованное дыхание. Но этого уже и вовсе не может быть!
— Кто здесь?
— Тише! — Чьи-то теплые пальцы прикрыли мои губы. — Это я, Кунти. Не пугайся.
— Кунти? Как ты оказалась здесь?
— Очень просто — вошла через дверь. Ты забыл запереть ее. — Она взяла меня за руку. — Миран!
— Постой, постой! Который сейчас час?
Я взглянул на светящийся циферблат часов: два часа ночи по земному времени.
— Сейчас же середина ночи!
— Ну и что? — беспечно ответила она.
— И ты сидишь здесь одна, в моем гостиничном номере?
— Да. Потому что мне нужно сказать тебе что-то очень важное.
— Ночью? Как ты вообще попала сюда?
— Не беспокойся, меня никто не видел. И не удивляйся. Ведь ты не верил мне? Разве не так?
Действительно, я ей не верил и именно поэтому не назвал своего настоящего имени.
— Помнишь, я говорила тебе о повстанцах? — продолжала она, еще больше понизив голос. — Я была с тобой откровенна, хотя я дала клятву. Но я рада, что не ошиблась в тебе. Миран…
— Мое настоящее имя — Влад.
Кунти дотронулась до меня в темноте. Кажется, она оценила, как это было рискованно сразу называть свое настоящее имя. Спросила шепотом:
— Ты недавно прилетел на Гивею?
— Недавно. — Я хорошо помнил наставления Громова, но сейчас совершенно не знал, как говорить с девушкой. — Ты хотела мне что-то рассказать?
— Да. Вернее, показать. Идем! — Она встала: в темноте раздался легкий шелест ее платья.
— Куда? — удивился я.
— Не спрашивай. Это очень важно. Говорить об этом здесь не стоит. Нас могут подслушивать. Ты все увидишь сам.
Я не стал спорить с ней. Решимость в голосе девушки говорила о важности задуманного ею. Нащупывая в темноте одежду, я принялся быстро одеваться. Кунти стояла у окна, я видел только ее темный силуэт, рисовавшийся на фоне звезд. Длинные волосы были распущены и спадали ей на плечи, сливаясь с темнотой.
Спустя несколько минут мы незаметно вышли из гостиницы на задний двор и, стараясь не привлекать ничьего внимания, быстро пошли пешком вдоль пестрящей рекламой улицы. Кунти оставила свой магнитор за два квартала отсюда, и я только порадовался ее сообразительности.
Когда мы свернули в какую-то подворотню, из темноты неожиданно появились два мрачных силуэта и остановились, преграждая нам дорогу. Свет одинокого фонаря, раскачивающегося на ветру, достиг этого безлюдного закоулка, и загадочные силуэты обрели очертания сутулых, слегка покачивающихся фигур: два молодых парня, явно подвыпивших, подошли к нам вплотную. Один, увидев Кунти, присвистнул и, с трудом ворочая языком, попросил закурить.
Девушка протянула ему пачку сигарет. Он потянулся к ней, но я перехватил его руку.
— Не надо, Влад! — попросила Кунти.
Парень попытался вырваться, но я держал крепко. Его дружок хотел прийти ему на помощь. Я отстранил его плечом так, что он не удержался на ногах и упал на землю.
— Подумаешь, парочка! — обиженно воскликнул он, поднимаясь и отряхиваясь. — Видали мы таких!
Они обнялись и зашагали прочь, исчезнув в темноте.
Кунти улыбнулась мне.
— Я думала, что это полиция! — смущенно сказала она.
— Разве ты куришь? — удивился я.
— Что ты! Просто держу для таких вот случаев.
Она крепко взяла меня под руку, и мы двинулись дальше, вскоре достигнув заветного магнитора.
Дорога по ночному городу казалась сплошной рекой разноцветных огней, но скоро дорогие кварталы остались позади и вдоль шоссе замелькали небольшие магазинчики; приземистые дома с плоскими крышами стояли в окружении кривых, запыленных деревьев; ставшие редкими, фонари уже не могли бороться с ночной темнотой.
Кунти включила наружное освещение: две толстые колонны яркого желтого света прорезали горячий ночной воздух; уперлись в казавшуюся ощутимо вязкой темноту впереди. Моя спутница посмотрела на меня.
— Расскажи мне, чем ты занимаешься… Я имею в виду, вообще, что ты делаешь в жизни? — попросила она.
В салоне было темно, только на пульте управления светились шкалы, циферблаты и сигнальные огоньки приборов.
— Я работаю в ОСО.
— ОСО?
— Да. Это очень сложная и в то же время очень необходимая система всеземной безопасности, призванная оберегать покой и целостность Трудового Братства. Я и многие другие, такие же, как я, сотрудники Охранных Систем Общества — стражи законности, хранители жизней людей Земли в любом уголке Вселенной. Тебе трудно будет это понять, ведь ты привыкла к другой жизни, но то, чего мы достигли на Земле, далось нам очень большим трудом, ценой невероятных усилий и трагических потерь.