Зуб мамонта
Шрифт:
— Значит, вместе придется смотреть.
Что это она — «придется»! А сама билет ему купила. Но выяснять эти тонкости Алька не стал. Кто знает, может, она сердится на него, что тогда в пруду корм ей с Маришей не наловил? Он побыстрее отсчитал за билет деньги и хотел отойти. Чего же докучать своим присутствием, если ей сидеть с ним в кино, видите ли, «придется»! Но Галка, спрятав в кармашек платья деньги, спросила, чем занимается он, как проводит время.
Не ответить — невежливо.
— Рыбками занимаюсь, — сказал он напрямую. Не хотелось юлить.
— Алик, — неожиданно сказала она и тронула его за руку, — а я на днях даже к тебе хотела прийти. У черной лиры — помнишь, ты подарил Марише? — детки появились. Двенадцать штучек. Четыре почему-то погибли. Два малька вообще куда-то пропали…
— А ты отсадила их?
— Нет.
— Скажи спасибо, что эти остались. Сегодня же отсади. Их отдельно надо держать…
До самого начала сеанса, пока не погас в зале свет, Алька толковал Гребешковой, как надо ухаживать за мальками, какие сделать ситечки, какие растения положить, как следить за температурой воды…
Мишка не врал: в некоторых местах фильма Алька так сжимал подлокотники кресла, что пальцам было больно. А Галка раза три судорожно хватала его за руку, один раз даже ущипнула. Хорошо, нервы у него крепкие, а то бы закричать мог.
Когда фильм закончился и вышли из темного зала, то сразу зажмурились. Утром и днем было пасмурно, а сейчас полнеба сияло голубизной, солнце светило.
— Ты куда? — спросил Алька. — Домой? — Ему почему-то не хотелось, чтобы Галка сразу уходила. Может, и ей не хотелось расставаться? Во всяком случае, когда она ответила, что идет не домой, а должна заехать в универмаг, то голос у нее был не очень радостный.
— И мне надо в универмаг! — оживился Алька.
И опять он нисколько не лукавил. Хотя ничего и не собирался покупать, но ведь давно же хотел снова побывать там — надо ему наконец выбрать какую-то вещь. А то деньги копит, а так и не знает, на что потратить.
Автобус шел почти пустой, и они устроились напротив друг друга. Удобно: хоть в окошко смотри, хоть на Галку. Алька больше на Галку смотрел. На ней — салатное платье в клеточку, с кармашками. Алька вдруг вспомнил, что в этом самом платье она была и на дне его рождения. Пять месяцев тому назад. Видно, выросла она за это время — совсем короткое стало.
— Где это приложилась? — спросил Алька, разглядывая большую, как монетка, коричневую коросту на ее коленке.
— А-а, — смутилась она, — на тротуаре шлепнулась. — И прикрыла коленку ладонью. — Не смотри.
— И у меня ужасная рана, — сказал Алька и закатил рукав рубашки.
— Вот так рана! Синяк совсем пустяковый.
— А знаешь, отчего синяк?
— Ущипнул кто-нибудь?
— Кто-нибудь! Твоя работа.
— Моя?! — Галка широко раскрыла свои большие и светлые, чуть с зеленью глаза.
— Ты, — хладнокровно подтвердил Алька. — Сейчас, в кино. Когда диверсант нож в него бросил. Я чуть не закричал. Тут нож да ты щиплешь.
— Ой, Алик, прости, пожалуйста! Я не хотела. — Бедная Галка до
— Ерунда! В общем, и не больно. Можешь еще раз. Ну… — Он протянул руку. — У меня нервы, будь спок, как у нашего разведчика. Давай, не поморщусь!
Гребешковой было жалко испытывать Алькины нервы.
— Не хочу… Нам скоро выходить…
В универмаге она купила на втором этаже моток розовых шерстяных ниток (сказала, что хочет связать себе какую-то спортивную шапочку — в польском журнале увидела рисунок).
— А ты что покупать будешь? — спросила она.
— Я… — Алька немного стушевался. — Это близко здесь… Сходим?..
В отделе фототоваров он важно разглядывал кинокамеры всевозможных марок, высокие фотоувеличители, там же, на стеклянной витрине, лежала подзорная труба. Привлекали его и фотографические аппараты. «Зоркий-4», «ФЭД-10». На дешевенькую «Смену» Алька и смотреть не хотел. Будто он не в состоянии купить аппарат настоящий, известной марки! Дорогой аппарат. Вчерашняя воскресная выручка, спрятанная все в том же вместительном животе серого пуделя, солидно пополнила его капитал, и теперь покупка фотоаппарата и даже некоторых принадлежностей к нему не выглядела нереальным делом. Для него становилась уже доступной и кинокамера. Или почти доступной. Взять «Экран-4»! Маленький, удобный, три поворачивающихся объектива…
— Ну, что же не идешь в кассу? — пошутила Галка. — Плати. Разве «Лада» тебе не подходит?
— «Лада»? Триста двадцать рублей! Скажешь тоже!
— А я думала, ты уже разбогател.
В общем, она вежливо издевалась над ним. Но Альке ссориться не хотелось. А вдруг Галка и в самом деле думает, что у него столько денег? Альке это даже польстило.
— «Экран» нравится тебе? — спросил он.
— Красивый.
— А смотри — подзорная труба! В шестьдесят раз увеличивает! А вот иди сюда — «ФЭД-10»! Видишь, с экспонометром…
— Правда хочешь купить? — спросила Галка.
— А чего ж такого! Для стенгазеты снимки буду делать. Игорь спасибо скажет…
Галка взглянула на круглые часы, висевшие на стене, и с беспокойством сказала:
— Может, пойдем уже? Мне за Маришей в детский сад надо…
На этот раз в автобусе сидеть уже не пришлось, но все равно Альке доставляло большое удовольствие стоять на площадке рядом с Галкой и говорить о всякой всячине. Нет, совсем не зануда она, как ему иногда казалось.
Только вот щепетильная очень. Когда вышли из автобуса и он предложил взять по мороженому, то она ни в коем случае не желала, чтобы он платил за нее.
Мороженое Галка лизала медленно, осторожно. Алька подумал, что боится простудиться. Но дело, оказывается, было не в этом. Недалеко от остановки, в зеленом переулочке, помещался детский сад. Как только они подошли к решетчатым воротам, за ними сразу же послышался радостный голос Мариши:
— Тетя Ира! Тетя Ира! За мной пришли!
Мариша схватила панамку, лежавшую в песочнице, и побежала к воротам.