Зубы дракона
Шрифт:
Среди бумаг было и отпечатанное на машинке письмо Коула к жене брата, датированное 1909 годом, в котором он отказывал ей в финансовой помощи. Гуссенс и Бо сравнили его с также отпечатанным на машинке письмом, отправленным Коулом в 1918 году сестре Монике и сохраненным Керри. Стиль и содержание были примерно одинаковыми, а внизу обоих писем Коул поставил свои инициалы простыми печатными буквами.
— Разумеется, все это проверят эксперты, мисс Коул, — сказал Гуссенс. — Речь идет о таком огромном состоянии, что нужно выполнить все формальности…
— Не знаю, чем
— Мы бы очень этого хотели, — вежливо отозвался адвокат, переглянувшись с Бо. В письменном столе Гуссенса лежала копия краткого рапорта, представленного французским агентством, к которому обратился Бо несколько недель назад.
Отчет описывал историю Марго Коул с детства, проведенного в Париже, до 1925 года, когда следы, как ни странно, обрывались. Но теперь двое мужчин понимали, что произошло. Французские детективы оказались в тупике из-за того, что в 1925 году Марго Коул сменила имя на Энн Стрейндж. Марго подробно описала свою жизнь с того времени, как мать увезла ее ребенком из Парижа, и вплоть до смерти матери, после чего она вернулась в Париж и стала манекенщицей.
— Я зарабатывала достаточно и имела много щедрых и богатых друзей, — продолжала она, скромно потупив глаза, — а потому смогла… как бы это сказать, ну, удалиться от дел в тридцать втором году. С тех пор я моталась с места на место: Ривьера, Канн, Довиль, Монте-Карло, Капри и другие тоскливые уголки Европы. Это не было особенно возбуждающим.
— Значит, тамошним мужчинам здорово не повезло, — усмехнулся Бо. — Вы когда-нибудь были замужем, мисс Коул?
— О нет! Куда веселее оставаться свободной, не так ли, мистер Квин?
«Мистер Квин» снова усмехнулся, а Гуссенс промолвил:
— Рад, что вы так считаете, мисс Коул, потому что завещание вашего дяди… Разумеется, для окончательной проверки нам придется телеграфировать нашим французским друзьям, чтобы они уточнили ваши передвижения с 1925 года и удостоверили нас в том, что вы не замужем…
Через две недели все было кончено. Французское агентство доложило, что рассказ Марго Коул о своей жизни с 1925 года под именем Энн Стрейндж точен во всех деталях. Она никогда не была замужем. Рапорт содержал также весьма колоритные подробности карьеры мисс Стрейндж-Коул в «тоскливых уголках Европы», но Гуссенс тактично их игнорировал — он отвечал за факты, а не за нравственность.
Узнав об условиях завещания ее дяди, мисс Коул, не колеблясь, приняла их и торжественно въехала в тэрритаунский дворец под аккомпанемент восторгов прессы и любопытства публики.
— Надеюсь, что, выполнив вашу работу, — промурлыкала она Бо, — вы не покинете бедняжку? Я чувствую себя такой одинокой в этой огромной незнакомой стране. Приходите повидать меня — и почаще.
Марго слегка сжала его руку.
Они находились в одном из аккуратных садов поместья. Поблизости никого не было, но Бо заметил, как дрогнула занавеска в окне спальни Керри Шон.
Внезапно он обнял и поцеловал Марго. Когда он отпустил ее, она продолжала улыбаться.
— Что заставило вас
— Я — медиум, — ответил Бо, все еще наблюдая за занавеской, которая, дрогнув еще раз, осталась неподвижной.
— Вы — умный человек, — заметила кузина Керри, — а бедная малютка так ревнива… Приезжайте снова — и поскорей.
В офисе агентства «Эллери Квин, инкорпорейтед» мистер Эллери Квин с сочувствием взирал на своего партнера. После пребывания в Адирондакских горах мистер Квин хотя и несколько похудел, но загорел и окреп. Партнер, напротив, выглядел усталым, а его мрачные глаза разделяли две морщины, похожие на знак кавычек.
— Я всегда знал, что ты работаешь только ради денег, — промолвил мистер Квин, — но не думал, что ты способен бросить начатое дело.
— Говорю тебе, нам больше из них не вытянуть! Конечно, работы было немного, а Гуссенс и де Карлос настаивают, что с нас хватит пятнадцати тысяч аванса плюс покрытие расходов…
— Великолепно, — согласился мистер Квин.
— Но работа выполнена! Нас наняли, чтобы мы разыскали двух женщин, и мы это сделали. Чего еще ты хочешь?
— Я хочу, — спокойно ответил мистер Квин, — знать, почему Кадмус Коул держался столь таинственно в отношении сущности нашего задания. Я хочу знать, почему он просто не сказал нам правду. Я хочу знать, что творилось у него в голове.
— Тогда сходи к ясновидящему!
— Ожидал ли он, что его могут убить? Был ли он убит? А если да, то кем? И почему? Возможно, Коул нанял нас именно для того, чтобы мы ответили на эти вопросы, и по какой-то тайной причине не сообщил нам об этом. Но если так, значит, наша работа не кончена…
— А пятнадцати штук недостаточно для ее оплаты, — проворчал Бо, — и мне следует постараться вытянуть побольше из Гуссенса и де Карлоса. Я не узнаю тебя, Эллери!
— А я тебя, Бо.
— Не понимаю, о чем ты.
— Существует причина, по которой ты не хочешь продолжать это расследование, и я не думаю, что это деньги. Тогда что же?
Бо уставился на него:
— Ладно, умник. Причина есть, и это не деньги, а дама. Ну и что?
— Ага! — воскликнул мистер Квин. — Мисс Шон?
— Я этого не говорил! — рявкнул Бо. — Как бы то ни было, по-моему, она… ну, я ей нравлюсь, а я не могу болтаться рядом и портить ей жизнь! Эта девушка не может себе позволить влюбиться!
— Понятно, — протянул мистер Квин. — Весьма прискорбная ситуация. Ну, тогда дай ей ясно понять, что ты в нее не влюблен. Или это не так?
— Не твое дело, — огрызнулся Бо.
— Хмм… Ну, сэр, коль скоро вы в нее влюблены, рано или поздно вы приползете назад. Почему бы не сделать это теперь? Я не могу занять твое место, так как Квином считают тебя, а разоблачив наш маленький обман, мы, во-первых, лишимся пятнадцати тысяч, а во-вторых, можем вспугнуть кое-кого, кого лучше пока не тревожить.
— Но под каким предлогом я могу туда вернуться? — сердито спросил Бо. — Гуссенс и де Карлос дали мне вчера пинок под зад. Керри злится на меня… Правда, есть еще Марго…