Зубы тигра
Шрифт:
– Как скоро? – Если бы это произнёс Брайан Карузо, то вопрос следовало бы рассматривать как крайне неудачный, но, прозвучав из уст Хенли, он, напротив, приобрёл большую весомость.
– Чтобы ответить на этот вопрос, нужно предварительно объединить ряд фактов в один план, – откликнулся молчавший все это время Сэм Грейнджер. Все остальные отлично это понимали. То, что представлялось сущей ерундой, пока рассматриваешь проблему абстрактно, становится намного сложнее, когда доходит до дела. – Прежде всего, нам необходимо выбрать ряд достаточно значимых целей, а затем решить, как с ними управиться таким образом, чтобы сам факт этого тоже имел смысл и принёс бы пользу.
– Замысел операции? – громко бросил Том Дэвис.
– Замысел заключается в том, чтобы в логической последовательности – с нашей точки зрения, хотя
– Вы хотите сказать, что нам нужен психиатр?
Сэм помотал головой.
– В Лэнгли есть несколько. Что-то от них пока что не было толку.
– Не то чтобы совсем так, – со смехом бросил Дэвис. Но нынешний разговор и вся ситуация совсем не располагали к юмору. – Быстрота, – заметил он, сразу посерьёзнев.
– Да, чем быстрее, тем лучше, – согласился Грейнджер. – Не дать им времени подумать и отреагировать.
– Кроме того, было бы хорошо лишить их возможности понять, что вообще что-то происходит, – сказал Хенли.
– Делать так, чтобы люди исчезали?
– Если сразу у многих людей начнут происходить похожие сердечные приступы, кто-нибудь обязательно что-нибудь заподозрит.
– Вы предполагаете, что они могли внедриться в какое-то из наших агентств? – громко спросил бывший сенатор. Двое его собеседников даже вздрогнули от такой мысли.
– Зависит от того, что конкретно вы имеете в виду, – отозвался Дэвис. – Постоянный агент из числа штатных сотрудников? Это чрезвычайно трудно организовать, если только взятка не окажется поистине огромной. Но даже и тогда трудно будет найти подходящего человека, разве что наткнутся на такого парня, который пошёл бы в разведку, рассчитывая любым способом добыть большие деньги. Хотя, – добавил он после секундной паузы, – такую возможность исключить нельзя. Русские всегда жадничали: у них просто было слишком мало валюты, чтобы разбрасываться ею. А у этих типов... чёрт возьми, денег куда больше, чем нужно. Значит... возможно...
– Но ведь это может сработать на нас, – рассуждал вслух Хенли. – Не так уж много народу знает о нашем существовании. В таком случае, если террористы начнут подозревать ЦРУ в устранении людей, там всегда смогут сообщить через «кротов», если они вообще есть, что, мол, ничего подобного, мы ничем таким не занимаемся.
– И получится, что добытая информация станет работать против них, – подхватил Грейнджер.
– Они будут думать, что это Моссад, верно?
– А кто же ещё? – откликнулся Дэвис. – Тут против них будет работать не только информация, но их собственная идеология. – Подобные приёмы иногда, хотя и крайне редко, но, как правило, успешно использовали против КГБ. А всего-то – сделать так, чтобы парень с той стороны почувствовал себя великим умником. И если в результате возникнет очередной приступ ненависти к израильтянам, то никого из американского разведывательного сообщества не постигнет бессонница, порождённая муками совести. Израильтяне, будь они союзниками или нет, никогда не пользовались пылкой любовью своих американских коллег. Они вели игры даже с саудовскими шпионами, потому что национальные интересы могут проявляться самым неожиданным образом. Учитывая бесчисленное множество игр, ведущихся на невидимых шпионских спортплощадках, американцам следовало исходить только и исключительно из интересов своей страны и потому многое приходилось делать втайне даже от своих соратников и начальства.
– Определённые нами цели – где они находятся? – спросил Хенли.
– Все в Европе. По большей части, банкиры или... я назвал бы их послами. Они добывают и перемещают деньги, передают сообщения и инструкции. Один, по всей
– А если у них есть коды, показывающие, что сообщение посылает кто-то из своих, а не самозванец, получивший доступ к его компьютеру? – спросил Дэвис.
– Это работает на нас ровно в такой же степени, как и против. Исчезнуть таким образом, чтобы соратники подумали, что ты пал жертвой происков врага – что может быть естественнее. Никто не станет разыскивать мертвеца, верно? Именно так они и должны будут думать. Они ненавидят нас за то, что мы развращаем их общество, следовательно, должны предполагать, что их активистов тоже могут развратить. В любой боевой организации есть и храбрецы, и трусы. Люди не могут стать одинаковыми. Они же не роботы. Среди них есть действительно преданные идее, но многие присоединяются к ним ради развлечения, ради того удовольствия, которое они получают от насилия, но когда дело дойдёт до выбора между жизнью и смертью, жизнь покажется таким куда привлекательнее. – Грейнджер знал людей, знал, какие мотивы и силы движут их поступками. Да, люди – это не роботы. И чем они умнее, тем меньше вероятность, что они будут руководствоваться простыми или однозначными мотивами. Что интересно, большинство мусульманских экстремистов или родились и выросли в Европе, или получили там образование. В комфортабельной европейской утробе они были изолированы от широкого общества благодаря своему происхождению, но при этом оставались свободными от жестоко регламентированного бытия тех стран, которые покинули. Революции всегда являлись порождением усиления ожиданий лучшего – результатом не угнетения, а надежды на освобождение. Для современников они оказывались периодом личной растерянности, поиска самоидентификации и психологической незащищённости, когда было необходимо обрести какой-нибудь якорь и держаться за него, чем бы этот якорь ни был. Печально, что приходилось убивать людей, которые погрязли в заблуждениях сильнее всех остальных, но ведь они выбрали свой путь свободно, даже если и неосознанно, и если этот путь вёл в совершенно недопустимую сторону, их жертвы в этом нисколько не виноваты, верно?
Рыба оказалась неплохой. Джек решил полакомиться полосатым окунем из Чесапикского залива, Брайан предпочёл лосося, а Доминик – запечённого каменного окуня. Вино выбрал Брайан – французское белое из долины Луары.
– Так всё-таки, чёрт возьми, как ты туда попал? – спросил Доминик своего кузена.
– Я просто смотрел по сторонам, и это место меня заинтересовало. Тогда я начал выяснять, что же это такое, но чем больше узнавал, тем больше было непонятного. В конце концов я приехал туда, поговорил с Джерри и уговорил его взять меня на работу.
– И чем же ты занимаешься?
– Они называют это анализом. Хотя больше похоже на отгадывание мыслей. Занимаюсь в основном одним парнем. Аравиец по происхождению, живёт в Лондоне и возится там с деньгами. Главным образом семейными. Его работа – сбережение отцовских капиталов, а капиталы весьма внушительные, – заверил Джек своих сотрапезников. – Торгует недвижимостью. Прекрасный способ сохранения капитала. В сколько-нибудь обозримое время крах лондонскому рынку недвижимости не грозит. Герцог Вестминстерский – один из главных богачей в мире. Он владеет большей частью лондонского центра. А наш маленький друг пытается подражать его сиятельству.
– Что ещё?
– Ещё то, что он подкладывал деньги на определённый банковский счёт, с которого оплачивались расходы по целой куче карточек «Visa», с четырьмя из владельцев которых вам вчера выпал случай познакомиться. – Этот факт ещё не получил официального подтверждения, но ФБР потребуется немного времени, чтобы прийти к тому же результату. – И ещё он в своих электронных письмах говорил о том, какие замечательные события произошли вчера.
– Как ты добрался до его электронных писем? – спросил Доминик.