Зульфагар. Меч халифа
Шрифт:
— Пойду в ЦОС [4] покемарить маненько. А то сегодня ночью опять не дали поспать…
— Приятных сновидений! — от души пожелал добрый Мазлов.
— Спасибо, твоими бы устами… — вздохнул Кузьмич.
Для отдыха офицерам ВОГ были выделены две смежных больших комнат, в каждой из которых стояло по два ряда армейских кроватей. Понятно, какой тут отдых, да еще в условиях абсолютно ненормированных суток?.. Кто-то храпел, кто-то во сне разговаривал, кто-то поздно приходил, кому-то нужно было ночью заступать на дежурство или куда-то уезжать… К тому же кого-то обязательно возникала нужда ночью разбудить для решения каких-то задач и раздосадованный человек, естественно, довольно громко выражал свое недовольство…
4
ЦОС — Центр общественных связей ФСБ России. В период активных боевых действий в Чечне при ВОГ постоянно посменно работали сотрудники данного подразделения Федеральной службы безопасности, которых офицеры между собой называли обобщенно «ЦОС».
Ну а Виктору Кузьмичу Маликову, самому старшему по возрасту в группе, доставалось едва ли не больше всех. Он, несмотря на свои года, великолепно освоил компьютер, мог дать форы любому молодому. Ну а по части составления документов ему вообще не было равных, даже когда случалось, что он перебирал со спиртным, легко справлялся с составлением любой официальной бумаги. За это его очень уважали — и за это же безбожно эксплуатировали, регулярно поднимая среди ночи. Вот и приспособился он прятаться от начальства в комнате, где стояло всего четыре койки и где обитала местная служивая «элита», в том числе и сотрудники ЦОС.
Между тем Бакаев вошел в кабинет к начальнику Оперативной группы. Это был жесткий и требовательный, хотя и предельно корректный офицер, хорошо знавший свое дело и бравший на себя значительную (и наиболее интересную) часть работы. Там уже находилось несколько человек — сам начальник, его заместитель, а также группа офицеров из руководства местных подразделений ФСБ, которых Игорь хорошо знал, а также некто незнакомый — невысокий сухощавый мужчина в «камуфляже» с внимательным взглядом и уверенными движениями. Если бы его, последнего, увидел злополучный богослов хаджи Мансур, узнал бы сразу — ибо именно этот офицер поджидал их с Хамидом за выступом скалы после расстрела отряда.
Сразу стало ясно, что Бакаева вызвали не по пустяку.
— Садись, Игорь Алексеевич, — кивнул начальник. — Поприсутствуй, есть интересные новости…
Бакаев уселся в сторонке, в кресле у стены. Привычно приготовил журнал для записей.
— Прежде всего предупреждаю настрого: информация сугубо конфиденциальная, — начал говорить начальник. — Никому ни слова, кроме, понятно, лиц, которые будут задействованы в планируемой операции… Итак, суть дела. У нас есть два интересных факта, которые мы могли бы каким-то образом использовать с выгодой для нашего дела. Соображения уже кой-какие имеются, однако хочу выслушать и остальных… Первый заключается вот в чем. Думаю, большинству из присутствующих, а может быть даже каждому, известен человек по кличке Аргун. Это преступник со стажем, за ним еще при Советском Союзе охотились, да только так и не смогли взять. Он проходил по делам о киднэппинге, рэкете и вымогательстве, он сам убийца, а также занимался организацией серии убийств, на его совести несколько терактов… Так вот, сейчас Аргун находится в Чечне и занимается все тем же: организацией террористических акций, а также подготовкой террористов высшей квалификации. В частности, недавний разгром генеральской колонны происходил под его чутким руководством… Человек он умный и осторожный, на первые роли не претендует, перед телекамерами на первый план не лезет, так что широкой общественности он практически незнаком. И от этого, сами понимаете, еще более опасен… Так вот. В его ближайшем окружении имеется человек, который является нашим информатором, хотя он и не знает, на кого конкретно он работает. Или делает вид, что не знает — это не так важно. Его оперативное имя — Мальчик, — рассказывая об агенте, начальник излагал факты не совсем верно, в чем с его стороны не было никакого умысла. О том, что Мальчик на самом деле является не используемым «вслепую» агентом, а кадровым сотрудником ФСБ, он и сам не знал. — Все разговоры, которые происходят в комнате Аргуна, Мальчик записывает на пленку и через тайник передает ее нам. На днях этот агент передал нам запись, ценность которой представляется чрезвычайно высокой. Дело в том, что одним из ближайших помощников и сподвижников Аргуна, его правой рукой является некто Шанияз Хамлаев по кличке Зульфагар…
— Как? — переспросил один из присутствующих офицеров.
Бакаев тоже не понял это слово, однако промолчал. Только сделал в журнале заметку для памяти — «кличка бандита» — и поставил большой вопросительный знак, чтобы потом, наедине, уточнить ее у командира. Что-то очень знакомое почудилось ему в этом имени. Но вот что?..
— Зульфагар. Зуль-фа-гар, — по слогам повторил начальник. — Или по другой транскрипции, Зюльфакар. Командир ихней группы спецназа «Мстители ислама». Очень опасный человек, который не только сам умеет стрелять и взрывать, но может и организовывать теракты. Именно он непосредственно руководил разгромом генеральской колонны…
Точно! Зульфагар! Именно это слово говорил тот вертолетчик, который привез тело Мишки Соломатова! — вспомнил Игорь.
— На переданной нам пленке записан разговор Аргуна с кем-то из главарей бандитов. Возможно даже с Басаевым (начальник не удержался от ухмылки и покосился на Игоря), Удуговым или Радуевым… Хотя с последним, конечно, вряд ли, с ним особенно уже не считаются… Впрочем, с кем именно говорил Аргун — сейчас не столь уж важно. Главное, что из разговора явствует: Зульфагар в ближайшее время получит задачу совершить некий теракт — где и против кого он будет направлен, пока неизвестно. Бандиты придают этому акту какое-то очень высокое значение, коль уж его будут курировать на подобном уровне. Из разговора стало ясно, что при этом самого Хамлаева будут плотно опекать: если появится угроза пленения, Зульфагара, как мы поняли, непременно ликвидируют. Кроме того, Аргун довольно недвусмысленно высказался о том, что побаивается засилья иностранных наемников, которые набирают все большую власть среди боевиков. В задаче спрашивается: как нам с максимальной пользой использовать эти противоречия — между Аргуном и пронационалистически настроенными силами, интересы которых он выражает, с одной стороны и наемниками с другой; и во-вторых готовность пожертвовать Зульфагаром… К тому же требуется выяснить, какая задача будет поставлена перед этим террористом, кстати, на выяснение этого следует ориентировать нашу агентуру…
— Я думаю, пока этой информации ход давать не стоит… — начал было один из присутствующих.
— Погодите, я еще не закончил, — вежливо перебил начальник. — Обсуждать будем потом… Итак, вторая информация. Нам в руки попала видеокассета. На ней заснято, как главарь одной из банд насилует девушку, предварительно убив ее родного дядю. Произошло это на Хутор-Андреевском. Кроме того, там же и теми же бандитами был еще убит местный аксакал, но для нас куда важнее другое. Важно для нас то, что изнасилованная девушка чеченка. И этот ее убитый дядя, соответственно, тоже чеченец, к тому же он инвалид войны, воевал в отряде Басаева. Причем, они не просто чеченцы, они из тейпа чинхо. А насильник — из тейпа гезлой. И вот тут уже, на мой взгляд, открывается широкое поле для того, чтобы решить, как это использовать…
— Может, эту пленочку подкинуть Басаеву и Гантамирову? — подал голос коренастый незнакомец. — И пусть сами между собой разбираются… Мы можем организовать, без проблем…
— А при чем тут Гантамиров? — спросил один из присутствующих. — Он ведь сейчас вообще сидит…
— Ну и что? Связи-то у него остались, родня, авторитет среди своего тейпа сохранились… А почему именно ему?.. Дело в том, что Гантамиров как раз из тейпа чинхо, — пояснил коренастый незнакомец. — Чинхо — тейп могущественный, насчитывает, если мне не изменяет память, примерно сорок-сорок пять тысяч человек. К тому же они не очень-то жалуют ваххабитов… Используя подобный факт, можно было бы попытаться хоть немного отколоть чинхо от ядра боевиков. А тут — какой-то занюханый татарский гезлой…
— Почему татарский?
Незнакомец тяжело посмотрел на вопрошавшего.
— Чтобы владеть ситуацией в Чечне, нужно ориентироваться не только в бандах и их главарях, но и в межтейповом раскладе, — чуть назидательно проговорил он. — В Чечне более ста пятидесяти тейпов. Между всеми ними достаточно сложные взаимоотношения, не учитывать которые нельзя. Среди тейпов есть более уважаемые, авторитетные и могущественные, а есть, так сказать, второго сорта, едва ли не презираемые. К последним относятся двадцать с лишним тейпов, которые исторически сформировались из очеченившихся представителей нечеченских народов; со стороны коренных вайнахских родов они испытывают к себе полупрезрительное отношение, а потому более лояльны к нам. Дзунсой, скажем, тейп грузинский, карачой — черкесский, гезлой — татарский, гуной — русский…
— Русский?.. — удивленно переспросил все тот же офицер.
Игорь тоже вскинул брови, однако вслух демонстрировать свой провал в познаниях вновь не стал — не хотелось и самому подставляться под подобные отповеди.
— Русский, — подтвердил незнакомец. — А что тут такого? Если есть американцы или австралийцы русского происхождения, то почему не может быть русских чеченцев?..
— Ну, так то ж американцы… — протянул офицер, но мысль закончить не успел.