Зулкибар (Книги 1-4)

Добрынина Марина Владимировна

– Спасибо, - промямлил я и шумно высморкался в салфетку.

Понимающий мужик этот Коля. И... ну, адекватный, что ли? Другой бы вышвырнул нас из дома или еще что похуже сделал, а этот вот помощь обещает. Накормил, напоил и... я больше никогда не буду иномирскую водку пить! Никогда в жизни!

– Лин, ты не расстраивайся, - Иоханна даже поближе ко мне пересела и носом в плечо ткнулась.
– Жив твой дед, такие, как он, так просто не пропадают. Давай, прекращай слезы лить. Хочешь конфетку?

–

Иди ты, блонда дурная!
– разозлился я.
– Я тебе мальчик что ли? Конфетку! Сама свои конфетки ешь!

– Кошкам нельзя конфеты, для зубов вредно, - поучительно изрек Коля, - а ты, принцесса зря с ним, как с ребенком. Взрослый же мужик, а что слезу пустил, так это все водка. Она такая... и вообще надо завязывать пить!

Коля решительно убрал бутылку с остатками алкоголя в белый шкаф, то есть в холодильник. Я был с ним абсолютно согласен - пить надо завязывать. Особенно эту слезоточивую гадость!

Мы вернулись в комнату. Коля присел на продавленный диван, Иоханна улеглась рядом, мне пришлось устроиться на жестком неудобном стуле. Коля достал из кармана коробочку, с бело-синим рисунком и нерешительно посмотрел на Иоханну.

– Эээ... Ханна, ты не против, если я закурю?

– Курите, Николай. Я привыкла. Вряд ли Ваш табак пахнет хуже гномьего, который мать Лина - Дульсинея, курит.

– Дульсинея?
– встрепенулся Коля.

– Да, матушку мою Дульсинея зовут, - подтвердил я.

Ну да, это ее мир, но вряд ли он настолько мал, что этот человек может быть знаком с моей матерью. Вероятно, просто имя ему понравилось. Мало ли что?

– Дульсинея Абрамовна Тобосская... тьфу! Тамбовская!

– Ну да, Дульсинея, по батюшке Абрамовна, - подтвердил я.
– А что ты там еще говорил, я не понял. Надеюсь это не ругательства. Все-таки мать она мне.

– Глупец!
– тут же встряла в разговор Иоханна, - он, кажется, мать твою знает, а ты...

– Не знаю я ее, - невежливо перебил Коля.

Так ей и надо, кошке драной!

– Дело 22-летней давности, - объяснил он.
– В этой квартире жила Дульсинея Тамбовская, девушка одинокая и незамужняя. Я тогда молодым еще был, только после училища. Участковым работал. Я квартиру-то эту и помогал вскрывать. Вонищи было... Жуть! Дульсинеи нет, квартира изнутри закрыта. На паласе труп лежит, ну очень не свежий. Причем явно мужской. А голова отдельно. В углу. Помню, Сашка Звонцев, опер, так блевал! А я ничего. Но ситуация-то какова! Странная, скажу я вам, ситуевина. Никак Дульсинея эта из квартиры уйти не могла. А ушла!

– В наш мир перенеслась, - объяснил я, - да там и осталась. За папу моего замуж вышла.

– Квартирка-то муниципальная, - продолжал Коля, - жилица, считай, из нее выписалась, мож и на тот свет. А слава у жилья дурная. Народ у нас, знаешь, какой суеверный! А я что? Я молодой, дурной. Да и общежитие мне тогда обрыдло уже. И жениться собирался. В общем, предложили занять - я и согласился. Слушай, пацан, а может, ты знаешь, чей труп здесь лежал? А то ж похоронили, как неопознанный.

– Дукус это, скотина последняя. Папа мой голову ему отрубил, а надо было не только голову, а и еще что-нибудь!
– высказалась Иоханна.

И это называется принцесса! Воспитанная типа вся такая! Интересно, что она под "что-нибудь" подразумевала? То, о чем я подумал?

– А ты что молчишь?
– продолжает кошка, - По его приказу, между прочим, отцу твоему руки ломали!

– Как ломали?
– ужаснулся Коля.

– А вот так! И руки и пальцы, каждый по отдельности, - посвятила Иоханна в подробности, - чтобы колдовать не мог.

– Варварство какое-то у вас там! Связать нельзя было?

– Можно было, - согласился я, - но это дело давнее, сейчас отец жив-здоров... надеюсь... надеюсь, что Таурисар его врасплох не застал.

– Твой папа не такой олух, как ты!

Утешила, называется. И индюк я набитый, и недоучка, и олух, и много кто еще. Откуда такая ненависть ко мне? Что я ей сделал?

– Так получается, мы сейчас в той самой квартире, где Дульсинея отца моего расколдовала, - промурлыкала Иоханна, на меня покосилась и... забралась к Коле на колени. И так мне захотелось стукнуть ее! Что она себе позволяет? А морда у нее при этом такая хитрая и насмешливая. Она надо мной, что ли издевается? Надо было ее в жабу мерзкую превратить. Или в крысу облезлую.

– Коля, ты хотел, чтобы я колданул что-нибудь, - процедил я.
– Так вот я сейчас колдану!

Поскольку смотрел я в этот момент не на хозяина нашего гостеприимного, а на принцессу, она поняла, что дело пахнет жареным, и зашипела, вздыбив шерстку.

Нет, ни во что больше я ее превращать не собирался. Что я, сумасшедший? Я просто показал вполне себе невинную телепортацию предметов... то есть кошек, на короткое расстояние. Была кошка у Коли на коленях, оказалась на шкафу. Коля вздрогнул и ошарашено посмотрел вверх, на тот самый шкаф, откуда доносился возмущенный мяв принцессы:

– Лииин! Спусти меня немедленно!

– Высоты что ли боишься, блонда ты моя любимая?

Не знаю, боится она высоты или нет, вроде бы не замечал за ней такого, но глаза у Иоханны в тот момент как две плошки были, большие такие и испуганные. Я себя прямо каким-то последним засранцем почувствовал и быстро телепортировал ее обратно на диван... подальше от Коли и столь милых ее кошачьему сердцу коленок!

– Шутки у тебя дурацкие!
– профырчала принцесса, спрыгнула с дивана и ушла, гордо задрав хвост.