Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Шрифт:
Обратившись к истцу, Чака сказал:
– Если этот человек действительно виновен в измене, он умрет. Ты согласен?
– Да, Могучий Слон, пожиратель врагов.
– Кому выгодна его смерть? – Чака задал этот вопрос с быстротой молнии.
Истец смущенно посмотрел на него, но ничего не ответил.
– Так я скажу, – сказал король самым ласковым годовом. – Тебе, и только тебе. Желая выдвинуться, ты оклеветал этого человека, который не раз доказывал свою верность мне, особенно в то время, когда я ел кости (жил в бедности). Тогда ты не очень беспокоился о том, чтобы люди были мне верны, и больше думал о собственном брюхе – уже тогда оно было достаточно толстым. Яма, которую ты вырыл
– Оно (небо) гремит! – хором провозгласили советники. – То гром истины!
Затем началось рассмотрение гражданских дел. В их число были споры, возникшие между отцами и дедами тяжущихся, к этому времени давно скончавшимися: согласно обычному праву нгуни, обязательства умерших переходят к их наследникам. Судье приходилось продираться через целые заросли путаных доказательств. Чака занимался только наиболее важными делами такого рода, а также играл роль кассационной инстанции. Остальные дела решались местными вождями и окружными старейшинами или же принцессами королевского дома, которые стояли во главе военных краалей. Впрочем, принцессы пользовались гораздо более широкими полномочиями: они имели право рассматривать уголовные дела и выносить смертные приговоры. Такие же права были предоставлены н вождям больших племен, например г'вабе и абамбо: признавая короля зулусов своим сюзереном, они пользовались автономией.
Приблизительно в десять часов утра, когда солнце прошло больше половины своего пути к зениту, был объявлен перерыв, и Чака на глазах народа совершил ежедневное омовение. Затем он позавтракал – в это время полагалось сохранять полное молчание, ибо «сейчас ест лев». Завтрак состоял из вареного и жареного на вертеле мяса, поданного на деревянном блюде. Король сам отрезал куски и руками заправлял их в рот. Шпинат же он ел ложкой с тарелки, как и кашу, подслащенную медом. Запивал он кислым молоком или пивом.
После завтрака заседание суда возобновилось. Во второй половине дня его прервала неожиданно разразившаяся гроза. Затем в хижине Большого совета состоялось обсуждение государственных дел и были приняты решения, обеспечивавшие бесперебойное действие административной машины во всем королевстве.
Подобно другим великим диктаторам-реформаторам, Чака уделял много внимания ограничению власти «духовенства» – в данном случае ордена знахарей. Он пришел к выводу (и сказал об этом индуне Мбопе), что знахари и прорицатели забыли полученный от него урок и даже Нобела снова набралась смелости: торгуя лекарствами и зельями, старая ведьма в то же время собирала информацию о придворных тайнах. А Ндабазимби бросил вызов правительству, загипнотизировав военный патруль, посланный для ареста его послушника. Чтобы получить в борьбе со знахарями поддержку народа и не оскорбить его религиозные чувства, Чака решил разоблачить их главарей как обманщиков. Для этого он решил использовать Мбопу.
Однажды ночью Мбопа расставил королевскую стражу таким образом, что ни вокруг хижины Большого совета, ни даже поблизости от нее не оказалось ни одного часового. Пампату отослали с посланием к Нанди, жившей в трех милях от королевского крааля, так что и она не была посвящена в заговор.
Примерно в то время, когда король отходил ко сну, Мбопа появился в хижине Большого совета, неся какой-то предмет, который можно было принять за горшок с пивом. Он передал его своему царственному хозяину вместе с коротко обрезанным бычьим хвостом, походившим на кисть. Чака вышел наружу и стал обмакивать кисть в горшок и обильно опрыскивать сначала стены своей хижины, а затем прилегающую часть двора. После этого Чака вернулся к себе и передал горшок с кистью Мбопе, наказав кисть сжечь в очаге, горевшем в хижине, остатки жидкости вылить, а горшок – вычистить. Мбопа тщательно осмотрел Чаку и убедился, что на нем не осталось никаких подозрительных следов. После этого ему было приказано взять горшок домой, хорошенько вымыть и выполоскать, наполнить пивом и убрать. В дальнейшем он должен был проследить за тем, чтобы при смене караула часовые встали на свои обычные посты.
На следующее утро, едва рассвело, воины, несшие караульную службу, пришли в ужас, обнаружив при обходе, что королевская хижина и двор вокруг нее забрызганы кровью. Кто осмелился совершить такое страшное кощунство в самом сердце священной резиденции короля?
О случившемся немедленно донесли Мбопе. Тот сделал вид, что оцепенел от ужаса, и срочно созвал советников, а также офицеров стражи, охранявшей резиденцию изнутри и снаружи. Все вместе они направились к хижине короля, где подняли страшный крик, увидев, как чудовищно она осквернена. Мбопа приблизился к двери и робко осведомился, жив ли еще его царственный хозяин.
Чака недовольно заворчал и сердито потребовал, чтобы ему сообщили причину всей этой возни. Получив ответ, он, не одеваясь, немедленно вышел с самым грозным выражением лица. Всех, кто увидел его, охватила дрожь, и даже Мбопе не пришлось симулировать тревогу.
Осмотрев забрызганную кровью хижину и прилегающую часть двора, Чака величественно загрохотал, объятый гневом:
– Кто совершил это гнусное преступление против дома Неба? Кто имел наглость отважиться на такое оскорбление? Кровь требует крови. Что делали часовые? Что они говорят?
Мбопа ответил:
– Могучий Слон, топчущий врагов, близ твоей хижины немного постов – так приказал ты сам, ибо но ведаешь страха. К тому же часовым велено присматривать прежде всего за женскими хижинами. Ночь была темной. Быть может, гнусный злодей пробрался сюда и совершил свое подлое преступление в то время, когда они находились в дальнем конце двора, так как часовые ничего не видели. Умхлоло (печальное происшествие) воняет колдовством, нужно, чтоб к нему принюхались прорицатели, которые живо отыщут колдуна, совершившего злое дело.
– Ты сказал правильно, – загремел Чака. – Я устрою такое «вынюхивание», какого еще не видела страна зулусов. Сию же минуту прикажи собрать всех прорицателей и знахарей страны – пусть явятся сюда на седьмой восход солнца. И пусть приготовят все свои снадобья и втянут в себя все запахи, идущие оттуда, где восходит солнце и где оно садится, а также с юга и севера. Стервятники соскучились по великому пиру, который ждет их после казни злодеев. Призови всех взрослых мужчин – они должны собраться здесь на седьмой день, чтоб искателям колдунов хватило работы. Кровь требует крови, и кровь будет пролита.
Церемонию вынюхивания Чака решил провести в большом загоне для скота. Здесь на ста тридцати акрах можно было свободно разместить тридцать тысяч человек. Народ стал собираться вскоре после рассвета. Специально выделенные для этого офицеры указывали каждой группе ее место. Они построили прибывших примерно так же, как при вынюхивании, которым руководила Нобела шестью годами ранее в старом Булавайо. Ряды зулусов снова образовали несколько подков, обращенных отверстиями к верхней части крааля, где должны были вскоре занять места Чака и его советники: отсюда им хорошо было видно все сборище. У нижнего конца крааля, напротив главных ворот для скота, в строю были оставлены проходы.