Звени, монета, звени
Шрифт:
Так и не остановив. Так и не предложив своей помощи. Так и не решившись сказать, что дает своему носителю амулет из серебристого металла, похожего на серебро.
Я просто всматриваюсь в темноту, слушаю и думаю. О том, что я буду делать, когда… если… нет, всё-таки – когда воин вернется. Горячий, нетерпеливый, уставший ждать неизвестно чего Фрэнк, которого жизнь приучила к тому, что любой, самый запутанный узел можно просто разрубить мечом. Так и не успевший – да и не хотевший – узнать: поиски знавших что-то о Кольне велись в глубокой тайне и от лица осведомителей Алого Братства. А стало быть, не мог этот таинственный пьянчуга знать ни имени Фрэнка, ни то, где он живет, ни то,
Словно в подтверждение его мыслям, совсем рядом слышатся приглушенные крики и звон оружия. Итак, Трейноксис всё же действует не в одиночку. Что ж, я давно это подозревал.
Сейчас я был почти уверен в том, что враг расправился с Кольной совсем не потому, что мой слуга так уж мешал ему или узнал что-то важное. Нет, сама идея этого фарса, сорвавшегося лишь по случайности, говорила о вызове. Вызове, брошенном лично мне, Лаурику Искусному. Мудрому. Устам Четырех. Теперь пришла пора Фрэнка. Но воин, прошедший школу Алого Братства, – дичь куда серьезнее, и поэтому охотник пригласил наемных загонщиков. Судя по звукам -их человек шесть… нет, уже пять. Молодец, парень! Даже без шлема, второпях позабытого, он заставит врага горько пожалеть о том, что тот нанял так мало головорезов.
Странно, но я почти не чувствую вины. Конечно, я привык к Фрэнку и испытывал к нему известную симпатию, но всё же северянин был лишь полезным инструментом, второстепенной ролью в этом спектакле. Он должен честно доиграть свою роль до конца, и он ее доиграет. Он уберет с пути равного игрока – меня – пешек Трейноксиса и тем самым заставит их хозяина выйти из тени. А дальше всё решит случай и браслет из белого металла. Какой бы мощью ни обладал Трейноксис, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы предельно уравнять шансы. Может быть, у врага есть еще какие-то, пока что скрытые от меня, резервы, но Фрэнк самой своей смертью даст мне время на то, чтобы в нужны момент оказаться рядом. Прости, воин, но в этом противостоянии не существует такой жертвы, на которую я не был бы готов пойти ради победы. Четыре видят всё и не осудят. Пойми, если бы у тебя были большие, чем у меня, шансы на победу, я бы, не раздумывая, поменялся с тобой местами, Но ты, к сожалению, всего лишь обычный человек, и даже с браслетом возможности твои ограниченны…
Звон и крики на улице стихают. Пора.
Я выхожу из дома и окунаюсь в холодную, чуть влажную тьму, словно ныряю головой вперед в глубокий омут. Торопливо бормочу несколько слов, чуть шевеля пальцами, закрываю глаза. Вновь открыв их через несколько ударов сердца, я уже вижу окружающий мир так же ясно, как пасмурным днем, но – черно-белым. Впрочем, сейчас мне совсем не нужны цвета.
Вот оно!
Едва сделав пару шагов, я отчетливо чувствую Переход.
Трейноксис прибыл.
Стало быть, Фрэнк еще жив. Остается надеяться, что он продержится еще хотя бы пять минут.
Пять минут, о Всеблагие! Ваш слуга не просит большего. Всего пять минут.
Первый человек лежит сразу за поворотом, в темной луже, зажимая рукой рваную рану на горле. Маска закрывает лицо, но оно интересует меня крайне мало. Дальше.
Трое. Всё те же маски, хотя одна рассечена наискось, от левой прорези для глаз до правой скулы, а еще одна – на голове, лежащей чуть поодаль. Дальше, скорее!
Последние двое. Первый скорчился у стены дома, вцепившись обеими руками в меч, торчащий у него из спины, второй еще жив. Ползет, тихонько скуля, волоча ноги с подсеченными сухожилиями, оставляет за собой черный след рукой, обрубленной чуть выше локтя. Фрэнка нигде не видно.
Над головой открывается и тут же вновь захлопывается
Да! И ради них тоже!
Но где же, где же Фрэнк и Трейноксис? Почему вокруг так тихо?
Я медленно обхожу место схватки, пытаясь рассмотреть на камнях следы. Возможно, Фрэнк не убит, а лишь ранен. Куда там! Хотя крови вокруг предостаточно, всё перепутано так, что и опытный следопыт ясным днем сможет мало что сказать. Впрочем, нет. В паре десятков локтей от того места, где я сейчас стою, ведется ремонт мостовой. Камни брусчатки сняты и сложены ровной горкой чуть поодаль, а на влажной земле четко просматривается цепочка следов. И это не следы нападавшего, потому что они ведут не к телу и не поворачивают обратно. Итак, они принадлежат либо Фрэнку, либо Трейноксису, либо кому-то третьему. Но в этом нет ничего необычного, странно другое.
Они просто обрываются на ровном месте.
Конечно, вполне возможно, что тот, кто оставил эти следы, прыжком вновь оказался на мостовой, но почему? Не похоже, чтобы за ним гнались, да и на камнях вокруг не видно отпечатков, а они бы наверняка остались – перепачкать обувь он должен был изрядно.
За спиной слышится какой-то звук, и я резко оборачиваюсь, готовый поразить всё живое испепеляющим белым огнем.
А-а, это всё тот же раненый налетчик. Потеряв силы, он падает лицом вниз, но еще дышит. Похоже, Фрэнк очень удачно оставил его в живых. Теперь его можно расспросить.
Склонившись, я переворачиваю человека на спину сдираю маску с его лица. Обычное лицо северянина. Незнакомое. Молодой человек, не достигший еще и двадцатилетнего рубежа. И совершенно бесспорно, никогда уже его не достигнет. Часто и прерывисто дышит, на губах пузырится кровавая пена.
– Да, не повезло тебе, – тихо произношу я. Словно отреагировав на мой голос, раненый неимоверным усилием отрывает голову от мостовой, чуть приподнимается на локте целой руки и отчаянно хрипит:
– Домой! Возвращайся домой!
И падает. На этот раз – навсегда.
Я встаю, машинально отряхиваю руки. Прислушиваюсь. Проклятие, так и есть! Приближающийся топот и позвякивание невозможно спутать ни с чем. Без сомнения, сюда спешит городской патруль. Вот в переулке уже показалась фигура первого солдата. Только этого еще не хватало! Он одет не в алую тунику Братства! Значит, мне нужно исчезнуть, и чем скорее, тем лучше. Иначе не избежать долгих и нудных объяснений, а то и ареста. Конечно, и слепой поймет, что один невооруженный человек не смог бы учинить такую бойню, но так то ж слепой, а не гвардейский офицер, на котором висит шесть еще теплых трупов. К тому же уставший, голодный, замерзший и злой. А связаться с Делонгом можно будет только утром. Это значит – потерять не меньше четырех-пяти часов, что сейчас просто недопустимо.
Всё это проносится в моей голове за считанные секунды и я, одновременно с мыслями, уже мягко и бесшумно скольжу в тени зданий. «Возвращайся домой!»… Пожалуй, умирающий бандит дал мне дельный совет. Как знать, может, Трейноксиса тоже спугнули гвардейцы, и он затаился, не стал рисковать. А может быть, его целью было вовсе не уничтожение Фрэнка, а надежда, что я, его главный противник, пойду вместе с воином? И поняв, что это не так, он скрылся. Фрэнк же, если он жив, вполне способен сделать по городу крюк и тоже вернуться в «Алмазную шпору»…