Зверь о двух спинах

Нигро Дон

ЭЛ. Привет.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Привет. А зовут тебя…

ЭЛ. Эл.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Какое милое имя. Это сокращение от…

ЭЛ. Эла.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Я всегда хотела короткое имя. У меня оно длинное. Ты здесь живешь? Естественно, живешь. С чего бы тебе спать в этой дыре, если бы ты здесь не жил? Пожалуйста, прости меня, я действительно глупая. Эверетт говорит… (Короткая пауза, она осознает, что говорит об Эверетте в присутствии незнакомца). Эверетт – мой брат. О нем я говорила, когда зашла сюда. Подумала, что он здесь. Когда решила, что это четвертый этаж. Он часто приезжает

ко мне.

ЭЛ. Неужели?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Ну, когда не занят. Он солдат. Раньше был солдатом. Теперь работает в госпитале. Ты один?

ЭЛ. Нет, с тобой.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Да, это правда, но я о другом. Как меня нет, ты один? Живешь один?

ЭЛ. Стараюсь.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Тебе нравится жить одному?

ЭЛ. Не знаю. Люди постоянно входят и уходят.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Это хорошо. Мне нравится быть одной, но Джем хочет, чтобы мы постоянно были вместе. Он действительно от меня без ума. Полагаю, я счастливая, да? Я могла бы быть, как ты. Постой, я опять сморозила глупость. Мне лучше уйти. Ты же не хочешь, чтобы незнакомка, в наряде ангела, ночью, в твоей постели, задавала тебе личные вопросы. Я хочу сказать, если с тобой никто не хочет жить, так это не мое дело. Но, наверное, это ужасно. И я не понимаю, почему никто не хочет? Я знаю много уродливых людей, которые с кем-то живут. Но я не говорю, что ты урод. Ты очень даже симпатичный, хотя, будь ты уродом, я бы не сказала тебе это в глаза. Нет, неправда это, вероятно, сказала бы. Я этим славлюсь. Всегда говорю то, что не следует. Это наверняка как-то называется. Как?

ЭЛ. Глупостью?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Да. Ладно, прощай. (Пятится, наталкивается на картины, они падают на пол). Упс. Извини. Они твои? Разумеется, твои. Я их подберу. Нет, не вставай, ты же без штанов. Слушай, они хорошие. Где ты их взял?

ЭЛ. Украл.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Так ты воруешь картины? За эти много не выручишь. Они слишком хорошие, чтобы что-то стоить. Они роскошные.

ЭЛ. Просто положи их. И осторожнее.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Ты их нарисовал?

ЭЛ. Да, сознаюсь, моя работа, ничего не мог с собой поделать, а теперь положи их.

МЭРИ МАРГАРЕТ. У тебя талант. Я серьезно, не для красного словца. О живописи я кое-что знаю. Не так, чтобы очень, но знакома с несколькими художниками, у которых работала натурщицей. Я актриса, но иногда, когда приходит настроение или есть совсем нечего, я – натурщица. Для художников. А также модель для рекламных объявлений и всего такого. Может, я и тебе смогу попозировать.

ЭЛ. Денег у меня нет.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Это нормально. У меня тоже. Когда-нибудь ты станешь знаменитым, и я тоже прославлюсь, потому что ты запечатлеешь меня на одной из своих картин. Как мать Джеймса Уистлера.

ЭЛ. Я бы на это не рассчитывал.

МЭРИ МАРГАРЕТ (подходит к кровати, садится). Да, ладно, ты не должен себя недооценивать. Тебе необходима уверенность. Джем думает, что он – величайший гений всех времен, в одном ряду с Лонгфелло и Теодором Рузвельтом. Он также думает, что у меня радужное будущее в кинематографе. Он пытается копить мои деньги, чтобы мы смогли поехать в Голливуд, где я стану звездой. Он говорит, что я дивно как хороша, если не открываю рот. Конечно, в кино рот открывают часто, но с губ ничего не слетает. Нет, слетает много чего, но никто не слышит, за исключением съемочной группы. А вообще вся моя жизнь – один длинный немой фильм. Я говорю, и никто меня не слышит. Джем говорит, что у меня есть все задатки большой звезды. На таланты глаз у него наметан. Думаю, великие поэты могут такое говорить. Он – личность удивительная. Да. Точно. Можешь спросить его. Да и вообще, чего мне тебе врать? Но теперь мне пора замолкать. Ты меня очень нервируешь, потому что, похоже, слушаешь, а это, знаешь ли, раздражает, потому что я лепечу как идиотка. И все потому, что ты вроде бы слушаешь… Что я говорю. (Она ему улыбается, прикусывает губу, потом с грустью смотрит на свои руки, и Эл вдруг обнаруживает, что хочет к ней прикоснуться. Но тут дверь с грохотом распахивается и оба от неожиданности вздрагивают).

МАКЛИШ (врывается в комнату с бутылкой). И что здесь, черт побери, происходит?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Господи, Маклиш, ты напугал меня до смерти.

МАКЛИШ. Извини. Я услышал, как кто-то зовет на помощь.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Это было давным-давно. Где ты был?

МАКЛИШ. Крики прекратились, а мне захотелось отлить, и я решил, что у меня опять галлюцинации, но потом подумал, какого черта, лучше подняться и посмотреть, что тут твориться, но лестница вдруг стала очень крутой, и мне потребовалось время, чтобы подняться сюда.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Тебе все-таки надо стучаться, Маклиш. Ты же не знаешь, что можешь увидеть.

МАКЛИШ. В этом вся прелесть. Так что я увидел?

МЭРИ МАРГАРЕТ (резко встает). Мне надо идти.

МАКЛИШ. Не уходи из-за меня. Я просто посижу и посмотрю.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Нет, Джем скоро вернется, и я хочу его встретить. У него, возможно, возникнет желание поговорить о себе или о чем-то еще, как знать. (Она пожимает руку ЭЛУ). Приятно было познакомиться. Может, я увижу тебя снова, когда буду выносить мусор, или около ванной, или где-то еще. Мне очень понравился наш разговор о Лонгфелло и Теодоре Рузвельте, и если ты захочешь меня нарисовать, просто крикни, глядя в потолок, и если меня не будет дома, я зайду позже. Хорошо?

ЭД. Хорошо.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Договорились. (Пошатываясь, идет к двери). До свидания, Маклиш. Не пей так много, ты ужасно выглядишь. Передавай привет Рейчел, если увидишь ее. Разумеется, ты ее увидишь. Возможно. Пока, Фил.

ЭЛ. Эл.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Я знаю. (Уходит, возвращается, чтобы закрыть за собой дверь, поднимается по лестнице).

МАКЛИШ. А ты у нас шустрый.

ЭЛ. Она ошиблась этажом.

МАКЛИШ. Конечно, ошиблась. Все нормально, я не против, мне можно доверять. Я ничего не видел.

МЭРИ МАРГАРЕТ (в квартире наверху приставляет палец к виску). ДУР-Р-Р-РА. (Бьет себя ладонью по лбу и исчезает в тенях).

ЭЛ. Это была ошибка.

МАКЛИШ. Так обычно и бывает.

ЭЛ. Послушайте, может, вам пора…

МАКЛИШ. Да не кипятись ты. Я тебе верю. Рейчел говорит, что я не разбираюсь в людях. Маклиш любит всех, говорит она, Маклиш – Иисус Христос с усами. Но она преувеличивает. У меня больше общего с Богом-Отцом, я хочу метать молнии и громы и превращать людей в соляные статуи. Хочешь выпить?

Конец ознакомительного фрагмента.