Зверь по имени Кот
Шрифт:
Она понимала, что ее злоба, по меньшей мере, смешна. Так злобится лиса, которая не может залезть в курятник. И тем не менее, смешного было мало. Получается, что за тридцать тысяч американских тугриков она поставила на кон свою жизнь. Теперь Ксана в таком резюме была абсолютно уверена.
«Вот дура! Почему сразу не отказалась! Не исключено, что это Фил придумал, чтобы таким образом от меня избавиться чужими руками. На всякие пакости у него башка работает, будь здоров. Интриган еще тот. Как он сказал — дело не стоит выеденного яйца. Скотина! А ведь знал же, знал, что все там очень
Смотри, девочка, смотри! — приказывала себе Ксана. Она снова и снова перелопачивала фотографии жены Колодина (а их было полтора десятка), пытаясь найти ту изюминку, которая так пришлась по вкусу банкиру, этому живому арифмометру. И наконец, как ей показалось, нашла.
Супруга Колодина на всех фотографиях была с косой. По нынешним временам, коса — анахронизм. Но некоторым мужчинам она очень нравится. Они считают, что девушка с косой просто не может быть какой-нибудь пошлой и недалекой особой. В их понимании коса — признак светлого женского начала. Девушка с патриархальными наклонностями в виде совершенно не модной косы просто обязана быть хорошей матерью, любящей и верной женой, другом. На этом мужики и ловятся.
Впрочем, иногда так оно и есть. Если коса не искусственная, то у ее обладательницы, и впрямь, может оказаться тот светлый и добрый — ангельский — женский характер, который так импонирует практически всем мужикам. Так уж повелось, что гуляют они со всякими легкодоступными шалавами, а пытаются жениться на порядочных девушках.
Но разве порядочных напасешься на всех?
Короче говоря, у Ксаны появился хороший шанс. По крайней мере, она так предполагала. К его реализации Ксана приступила немедленно. Она набрала номер Фила.
— Опять!.. — простонал он, заслышав в трубке ее голос.
— Не опять, а снова! — отрезала Ксана. — Мне нужен пригласительный билет на презентацию… — она назвала чего именно, место и дату. — Думаю, что это для тебя не большая проблема.
Ксана почему-то была уверена, что на этой презентации банкир обязательно будет. Для него подобные мероприятия, насколько она успела приметить, были своего рода отдушиной. Все-таки унылая однообразная жизнь даже затворникам в конце концов приедается. А на презентациях можно и приятелей встретить в неформальной обстановке, и выпить в приятном обществе, и даже поглазеть на красивых девушек — хотя бы ради ностальгических воспоминаний.
Тем более, что такие мероприятия охраняются особенно тщательно, а значит, можно было расслабиться.
— Решим, — оживился Фил. — Я отдам тебе свой.
— Только чтобы твои псы там не путались и не висели у меня на хвосте, — жестко заявила Ксана. — Иначе когда-нибудь я перестреляю их как бешеных собак. Усек?
— Усек, — нехотя ответил Фил. — Какая муха тебя укусила? Или тебе не нужна подстраховка?
— Кина пока не будет. Я всего лишь должна войти в контакт. А твои придурки могут все испортить. Клиент умен и у него имеется надежное прикрытие. Если он заметит хоть что-то, пиши пропало.
— Понял. Убедила. Бу сделано…
У Фила было несколько особо доверенных исполнителей, бывших спецназовцев, которые использовались для подстраховки ликвидатора, когда его действия вступали в завершающую фазу. Иногда это было удобно (например, когда нужно прикрыть отход), но временами просто опасно.
Ксана почему-то совершенно не сомневалась, что исполнители нужны Филу в основном для того, чтобы «погасить» киллера — или когда он «засветился», или когда вышел его срок. Ведь ничто так хорошо не хранит тайны, как сырая земля…
Личный стилист Ксаны трудился над ее внешним обликом почти шесть часов. Естественно, все эти действия происходили не в коммуналке, а в пентхаусе. Стилист знал Ксану как привередливую, но денежную стерву, которая находится на содержании у какого-то нувориша, прикупившего ей шикарную квартиру, машину и кучу всяких драгоценных безделушек.
Ксана имела три гражданских паспорта и один заграничный. По первому — липовому — она была прописана в коммунальной квартире, по второму (о нем не знал никто, даже Фил), Ксана числилась владелицей пентхауса в престижном доме, а в третьем паспорте она значилась как гражданка Украины, которая теперь стала ближним зарубежьем. Третий паспорт — настоящий — Ксана хранила как зеницу ока, потому что в час «икс» он мог стать для нее палочкой-выручалочкой.
Первый паспорт на чужую фамилию ей «нарисовали» умельцы. Да так искусно, что благодаря ему Ксане выдали и заграничный. Правда, в ускоренном темпе, не без помощи энной суммы «зеленых» и по легенде, что ей срочно нужно ехать по путевке за рубеж. Впрочем, путевка и впрямь была. Поэтому загранпаспорт Ксана получала через турбюро.
Второй паспорт она умудрилась получить вполне официально (для этого ей пришлось серьезно раскошелиться), а третий ей выдали очень давно, в интернате, находившемся в одном из городов Украины.
Почему давно? А потому, что Ксане казалось, будто она живет уже вторую жизнь. Первая была наполнена детскими иллюзиями и фантазиями и длилась в ее воображении всего лишь мгновение.
Несмотря на сиротское детство, Ксана первый период своей жизни считала счастливым. У нее были хорошие подруги, добрые воспитатели и учителя, ее вполне сносно кормили, одевали и обували. Она порхала как мотылек, не задумываясь как жить дальше. Наверное, беззаботность — свойство всех детей и подростков, чьи души еще не замутнены мерзостями взрослого бытия, независимо в каких они условиях живут.
А потом детство в одночасье умерло, и у Ксаны началась второй период, который настоящей жизнью трудно было назвать. Это уже совсем иная история, и длилась она так долго, что Ксана начала самой себе казаться древней старухой. В этой жизни не было места сантиментам, любви, дружбе, преданности. Только голый расчет, едва прикрытый цинизм, жестокость и пренебрежение к чужим жизням, возведенные в принцип, и деньги. Много денег.
Что такое деньги, Ксана поняла, когда подошел к концу первый этап ее жизни и когда ей пришлось подрабатывать где придется и кем придется, чтобы справить себе одежонку помодней и получше. Для гордой и независимой по своей натуре девушки большего унижения трудно было представить. Она не озлобилась, отнюдь. Она просто умерла… и воскресла. Как птица Феникс. Но уже в другой ипостаси.