Зверь (сборник)
Шрифт:
Мы встали на рассвете, но, прежде чем успели выехать, в лагерь прискакали трое мужчин. Это вернулись парни Пенрофа. Изменившаяся погода заставила их передумать: они знали, что благодаря снегу нам может улыбнуться удача.
– Запомните, – сказал Кинг, – в этот раз мы охотимся только на Билли Бэдлэндса. Достанем его – и сможем разобраться со всей их бандой. Мы идем по следу в пять с половиной дюймов длиной.
И каждый отметил на руке или на перчатке расстояние точно в пять с половиной дюймов, чтобы измерять найденные следы.
Меньше чем через час мы получили сигнал от всадника, уехавшего на запад. Один выстрел, означающий «Внимание!», затем пауза, в течение которой можно
Собрав собак, Кинг поскакал прямо к далекой фигуре на холме. Наши сердца преисполнились надеждой – и мы не были разочарованы. Мы уже находили следы мелких волков, но здесь наконец отыскались отпечатки почти шести дюймов в длину. Пенроф-младший в восторге хотел закричать и послать лошадь в галоп: словно мы охотились на льва, словно нашли долгожданное счастье. Нет ничего более вдохновляющего для охотника, чем четкая линия свежих следов, ведущая к великолепному животному, которое он так долго безуспешно пытался добыть. Как блестели глаза Кинга, пока он жадно всматривался в следы!
IX. Долгожданная погоня
Эта погоня стала самой тяжелой из всех. Она длилась куда дольше, чем мы ожидали: нескончаемая цепочка следов повествовала о том, что делал большой волк прошлой ночью, не упуская ни малейшей детали. Здесь он кружил у «телефонной будки», чтобы узнать новости, здесь остановился исследовать старый череп, здесь заосторожничал и обошел по ветру нечто оказавшееся старой консервной банкой, здесь наконец поднялся на небольшой холм и, вероятно, завыл, поскольку два волка пришли к нему с разных сторон и вместе они спустились к реке, где скот обычно скрывается от непогоды. Здесь все трое отметились у бизоньего черепа, здесь бежали, выстроившись в линию, и вот тут разделились, отправившись в разные стороны, чтобы встретиться… ох, да, вот здесь. Что за печальное зрелище: великолепная корова зарезана и брошена, но даже не тронута. Не по вкусу им пришлась, представьте себе! В миле от нее – еще одна, убитая ими же. Волки пировали не больше шести часов назад. Затем их следы вновь разошлись, но недалеко, и на снегу было отчетливо видно, где каждый улегся спать. Гончие ощетинились, обнюхав эти места. Собаки безоговорочно подчинялись Кингу, но сейчас они сильно разволновались. Мы поднялись на холм, где, судя по следам, волки повернули нам навстречу, а затем помчались на полной скорости – так что теперь стало ясно: они наблюдали за нами с холма и не успели уйти далеко.
Свора держалась вместе, борзые, пока не видя жертвы, просто слонялись среди других собак или бежали рядом с лошадьми. Мы торопились, как могли, ведь волки мчались с невероятной скоростью. Вверх, в холмы, вниз, в ущелья – мы скакали, держась ближе к собакам, и местности пересеченнее нельзя было найти. Один овраг за другим, час за часом тройной след вел нас за собой, и еще час прошел без изменений: мы бесконечно поднимались и спускались, продираясь через кустарник, по камням, ведомые далеким собачьим лаем.
Наконец погоня привела нас в низину, к реке, где почти не было снега. С трудом пробираясь вниз с холмов, безрассудно перескакивая через опасные овраги и скользкие скалы, мы поняли, что не выдержим больше, когда внизу, на иссушенной равнине свора распалась: часть собак побежала выше, часть ниже, часть – прямо. О, как ругался Кинг! Он сразу понял, что это значит. Волки разделились и разделили свору. У трех собак не было шансов против волка, четыре не смогут убить его, двоих он убьет сам. И все же это был первый вдохновляющий знак, который мы увидели, поскольку это означало, что и волкам приходится нелегко. Мы пришпорили лошадей, чтобы остановить собак и выбрать для них один след. Но это оказалось непросто. Без снега и со множеством собачьих следов вокруг мы оказались сбиты с толку. Все, что мы могли сделать, – позволить собакам выбрать самим, но не дать им разделиться. Мы сразу же вновь отправились в путь, но все же опасались, что мы на ложном пути. Собаки бежали охотно, очень быстро. И это был плохой знак, как сказал Кинг, но мы не могли сами увидеть след, поскольку собаки затаптывали его прежде, чем мы их нагоняли.
Спустя две мили погоня вновь привела нас наверх, к заснеженным местам, волк оказался в поле зрения, но, к нашей ярости, выяснилось, что мы шли по следу самого мелкого.
– Я так и думал! – взревел юный Пенроф. – Слишком рьяно все собаки шли по следу, чтобы это было что-то серьезное. Удивительно, что это вообще не заяц!
Меньше чем через милю мы загнали волка в ивовую рощу. Мы услышали, как он издал долгий вой, зовя на помощь, и, прежде чем мы успели приблизиться, Кинг увидел, как собаки отскочили и бросились врассыпную. Минуту спустя из дальней стороны рощи выбежал маленький серый волк, а затем еще один – черный, куда большего размера.
– Ей-богу, он позвал на помощь, и Билли вернулся, чтобы спасти его, отлично! – воскликнул охотник.
И я почувствовал симпатию к храброму старому волку, отказавшемуся спасаться, оставив друга в беде.
Следующий час мы вновь скакали по крутым оврагам, но теперь выше, там, где земля была покрыта снегом, так что, когда стая опять раскололась, мы приложили все силы и сумели удержать их на большом «пяти-с-половиной-дюймовом следе», который теперь имел для меня некоторый налет романтики.
Очевидно, собаки предпочли бы любой другой след, но мы в конце концов заставили их идти по нему. Еще полчаса тяжелой погони – и, поднявшись на широкую плоскую равнину, я впервые увидел далеко впереди большого черного волка горы Сентинел.
– Ура! Билли Бэдлэндс! Ура! Билли Бэдлэндс! – воскликнул я, и остальные подхватили мой крик.
Наконец-то мы сами шли по его следу. Собаки присоединились к нам с громким лаем, борзые, повизгивая, бросились прямо к волку, и лошади зафыркали и поскакали смелее, поддавшись всеобщему волнению. Единственным, кто сохранял молчание, был темногривый волк, и, оценив его размер и силу, а более всего длинные массивные челюсти, я понял, почему собаки предпочли пойти по другому следу.
Волк бежал по снегу, низко опустив голову и хвост. Язык у него свешивался почти до земли, волку, очевидно, приходилось тяжело. Охотники выхватили револьверы, хотя расстояние до зверя составляло ярдов триста; это была не просто охота – они жаждали крови. Но мгновением позже волк исчез, скрывшись в ближайшем каньоне.
Каким путем он теперь пойдет? Вверх по каньону или вниз? Наверху была его гора, но внизу проще спрятаться. Мы с Кингом решили, что он пойдет вверх, и отправились на запад, вдоль хребта. Но остальные помчались на восток, надеясь подстрелить его там.
Вскоре мы ускакали так далеко, что перестали их слышать. Мы ошиблись – волк направился вниз, но мы не услышали стрельбы. В этом месте каньон можно было пересечь; мы добрались до другой стороны и повернули назад, пустив лошадей галопом. Мы вглядывались в снег в поисках следа, а также в холмы, ища движущийся силуэт, прислушивались, не донесет ли ветер какой-нибудь звук.
«Скрип-скрип», – говорили наши седла, «пфф-пфф» – наши лошади и «цок-цок» – их копыта.