Зверь, шкатулка и немного колдовства
Шрифт:
– Ив, да не переживай ты,- попытался ее утешить Златко.- Девушкам твоего возраста положено увлекаться подобными романами. Просто не все они бывают хорошими.
– И умными!
– Гаргулья не могла успокоиться.
– Общественное мнение их однозначно осудило, потому что у людей считается хорошим тоном быть циничными и высокомерными. Они полагают, что только их пристрастия должны восприниматься как эталон хорошего вкуса. Хотя они даже не раскрывали обложку книги, которую осуждают.
– Синекрылый!
– взвыла Ива.- Да не увлекаюсь я любовными романами! В смысле…- сникла она,- почитала несколько когда-то. Но… но немного… В смысле недолго! В общем, я просто случайно ее взяла. И я не испытываю стыда за это. Отстаньте! Грым, если ты еще раз заржешь,
Калли разумно молчал, а на Дэй шикнул Бэррин. Замолчать она замолчала, но долго еще давилась смехом, выстанывая что-то очень похожее на «Эдмунд!» К красной как вареный рак Иве тем временем один за другим, по очереди, подошли все трое парней, причем так, чтобы это не заметили остальные, и каждый тихонько сунул ей в руку по книжке, причем в такой обложке, что догадаться о содержании было невозможно. Осторожно раскрывая их, травница почувствовала, что краснеет еще больше, хотя, казалось, куда дальше. Что ж, названия первых двух уже прозвучали, и это были никак не рецепты настоек из грибов и не карты, хотя про луну тут тоже было.
Внезапно это вывело Иву из себя.
– Идиоты!
– рыкнула она.- Если бы я решила почитать такой роман - про любовь, то это значит, что мне бы захотелось почитать про чувства! Чувства! А не позы!
– Правда?
– Златко и Калли устыдились, а вот в интонации, с которой задал этот вопрос Грым, больше было иронии и недоверия, правда, без зла, скорее, это походило на подначивание.
– Правда!
– подтвердила вдруг покрасневшая знахарка,- Девушкам намного больше порой нужны чувства и слова, а…
– А что, Ива,- прервала ее Дэй,- твой упырек тебе песенки, в смысле комплименты, недостаточно поет? Надоело ему уже? Раньше соловьем заливался!
– Да пошла ты!
– зарычала доведенная травница,- У него рот на эту тему не закрывается, чтоб ты знала! И он очень, очень, очень хорош! Во всем - и в бою, и в жизни, и в постели, и в ухаживаниях, и в чувствах! И ты меня достала!
– О как взъелась,- тирада не произвела на гаргулью должного впечатления,- видать, задела за живое. Или в точку попала, а, Ив?
– К гоблину!
– махнула рукой знахарка и демонстративно уткнулась в наконец-то найденный томик по травам и зельям.
Какое- то время никто не решался прервать молчание. Потом Калли как ни в чем не бывало хмыкнул и произнес:
– Может, обсудим вот это?
– И поднял зажатую в руке книгу.
Ответом ему был сдавленный одновременный стон: в пальцах эльф держал учебник к следующему экзамену.
– Мне сказали, что вы меня искали?
Голос возник словно из ниоткуда. Среди этих стеллажей и книжных шкафов звуки как-то странно экранировали, терялись и появлялись из пустоты. Друзья мигом завертели головами, никого не увидели, кроме своих, поэтому быстро вышли на более открытое пространство. Перед ними стоял молодой мужчина с темными волосами, собранными сзади в низкий, перевязанный тонкой черной лентой хвост. Довольно модный фиолетовый сюртук выглядел на незнакомце донельзя строго. Строгость - было первым словом, которое возникало в голове при виде незнакомца. Именно она светилась в его взгляде, именно ею была пронизана каждая деталь в его облике - от идеально начищенных сапог до высокого воротника-стойки и белоснежных манжет. При такой внешности имя Михэль казалось особо изощренной насмешкой, поэтому немудрено, что Златко решил очень осторожно уточнить:
– Михэль?
Мужчина еще более строго посмотрел на юношу и то ли поправил, то ли представился:
– Михэль Тарм. К вашим услугам.
Отчего- то захотелось стать поровнее и поправить одежду.
– Очень приятно,- забормотали ему в ответ, отчаянно борясь с внезапно нахлынувшей неуверенностью.
– Так чем могу быть полезным?
Даже эта фраза, вроде бы услужливая и вежливая, прозвучала так, что мигом вспоминались самые строгие преподаватели из Университета. Златко почему-то подумал о гувернере, который обучал его и братьев иностранным языкам,- ох и боялись они его. Хотя профессионал был великолепный,
Тут Златко почувствовал, как его кто-то толкнул в бок, друзья явно считали, что объяснять причину их визита должен именно он. Синекрылый и сам это признавал, а потому попытался взять себя в руки. Давненько его никто не выводил из равновесия одним лишь своим видом. Мысленно помянув нехорошим словом того самого оставившего столь неизгладимый след в нежной детской душе гувернера, Бэррин расправил плечи и начал излагать свой вопрос.
Михэль слушал очень внимательно. Однако прочитать что-либо на его строгом лице было совершенно невозможно.
– Зачем вы послали мне эту шкатулку? Да еще с монетой?
– в лоб спросил Синекрылый. В своем рассказе он ограничился только фактами, оставив сны и домыслы при себе.
Книготорговец внимательно осмотрел собеседника, потом всю их компанию.
– Какая интересная история,- протянул он. Еще один взгляд на Златко,- Так что же вы от меня хотите?
Бэррин аж опешил.
– Ответа,- сдвинув брови, произнес он,- Зачем вы отправили эту шкатулку мне?
– Вы это сделали?
– Долго молчать у гаргульи не всегда получалось. Тоже хотелось поучаствовать, особенно учитывая, что она чуяла скорую грозу, а Дэй привыкла - и безумно любила - принимать все удары, отвечая на них со всей силой и яростью своего существа.
Вдруг Михэль улыбнулся. Несмотря на то что улыбка была вполне симпатичная, вызвала она совсем неоднозначную реакцию. Слишком уж странно она смотрелась на его лице. До этого казалось, что при мимике этого человека такое в принципе невозможно.
– Не могу сказать, что это так, молодые люди.
– То есть это не вы? Или вас кто-то попросил?
– продолжил недоумевать Златко.
Наблюдая за этой сценой, Ива поймала себя на каком-то беспокойном чувстве. Знакомом и неприятном. Но оно было несильным, скорее напоминало ей о чем-то. И одновременно она не могла предположить, будто что-то повторяется. Нет, если и было что-то подобное раньше, то сейчас у него был явно другой оттенок. Запутавшись в собственных эмоциях, травница украдкой глянула на лица друзей. Грым, Бэррин и Дэй выглядели как обычно. Калли же казался озадаченным. Этого почти не было заметно, но знахарка успела его неплохо изучить, насколько это вообще возможно в случае со Светлыми, и вот сейчас чувство, которое отражалось в его синих глазах, иначе чем замешательством назвать не получалось. И почему-то захотелось улыбнуться. Молодая чародейка отлично знала, что еще какое-то время Калли будет пребывать в этом состоянии. И если не поймет, в чем дело, то, когда они выйдут из магазина, на это его состояние обязательно кто-нибудь обратит внимание, задаст соответствующий вопрос, а эльф выдаст какую-нибудь полупророческую и очень непонятную фразу, которую потом можно будет интерпретировать как предупреждение или предчувствие Светлого. Причем сам Калли никогда не претендовал на особую мудрость и предусмотрительность, просто у него иначе не получается. Наверное, это и есть пресловутые отличительные черты расы.
– Разве я это сказал?
– Улыбка достигла глаз Михэ-ля.- Просто не все вещи можно разглашать.
– И что это значит?
– рыкнула гаргулья. Ей редко нравились словесные извращения.
– То и значит, госпожа.- У присутствующих сложилось впечатление, что мужчина вспомнил о своей профессии торговца книгами и нарочно добавил в речь немного внешнего почтения.- Вы как маги, несомненно, знаете, что есть вещи, требующие конфиденциальности.
Впрочем,- взгляд хозяина магазинчика скользнул куда-то к верхним полкам, бесцельно пошарил там и вновь вернулся к молодым людям,- я готов ответить на ваши - другие - вопросы. Надеюсь, они будут правильными.