Зверь

Сербин Иван Владимирович

— Это-то как раз понятно, — возразил Вася. — Одинцов заметил нас. Наверняка, кстати, сам Руденко и дал понять Жнецу, что за ним наблюдают. Сказать по правде, топорно мы сработали. Руденко нас засек. А Одинцов, конечно, сразу сообразил: если подельщики будут убиты, а он останется в живых, мы сразу поймем, что к чему. А еще, не дай Бог, эти двое стали бы ему знаки подавать. Тогда и вовсе беда. Так что тут никакой неувязочки. И даже наоборот. Все сходится как нельзя лучше.

— Подождите, вы хотите сказать, что будете просто стоять и смотреть, как один из них убивает другого? — сообразил наконец Леня и посмотрел на Юру.

— А что мне еще остается? — жестко спросил Юра. — Предложи иной вариант, и я соглашусь. Но только это должен быть стопроцентный вариант. Ты думаешь, мне очень хочется увидеть еще один свеженький труп? Нет, не хочется. Просто я понимаю: в игре с такой персоной, как Жнец, без жертв не обойтись.

* * *

Бателли пришел перед самым закрытием магазина. Сбросив в машине плащ, он остался

в серой строительной робе. Держа в правой руке оранжевую каску, а в левой — чемоданчик для инструментов, убийца спокойно свернул с Пушечной на Рождественку и направился к строительным лесам, затянутым толстой полиэтиленовой пленкой. Здесь все еще возились рабочие. Десятка два то ли поляков, то ли югославов. Без тени смущения Бателли прошагал через строительную площадку и, нахлобучив каску, полез по скрипящей металлической лесенке. Ему что-то крикнули в спину. Он поднял руку: «Все в порядке». Не прошло и пяти минут, а убийца уже оказался на самом верху, у громыхающей жестью крыши. Присев на дощатый настил, Бателли открыл чемоданчик и принялся извлекать из него «орудия труда»: пистолет, глушитель, три запасные обоймы, — обычно-то он носил две, плюс та, что в магазине, — но после дневного происшествия изменил точку зрения на необходимое количество боеприпасов. За огнестрельным оружием настала очередь ножа и удавки. Затем — рация с наушником и микрофоном. Пояс для амуниции. Неторопливо, с толком Бателли навинтил на ствол «глока» глушитель, вставил четвертую обойму в магазин и передернул затвор. На самом дне инструментального ящика покоились прибор ночного видения, несколько отмычек, стамеска и вакуумный стеклорез.

Хлопнул полиэтиленовый «занавес». Снизу что-то крикнули, но убийца не отозвался. Подхватив чемоданчик, он прошел в самый дальний угол площадки, к огромному окну. Из чемоданчика была извлечена длинная стальная полоса. С ее помощью Бателли без труда опустил язычки замков и приоткрыл створку. Сигнализацию еще не включили, а значит, его трюк должен был пройти незамеченным. Сделав дело, убийца посмотрел на часы: без пятнадцати восемь.

* * *

В это же время к отелю «Савой» подъехал черный лимузин с затененными стеклами. Неуклюже развернувшись, громадина остановилась перед входом. Из салона выбрался крепыш-охранник, а за ним седоголовый красавец в сером дорогом костюме и не менее дорогом пальто. Водитель — похожий на добермана статный мужчина, преисполненный чувства собственного достоинства, — элегантно придержал дверцу, затем обошел лимузин и открыл багажник. Достав из багажника объемистый кожаный чемодан, водитель передал его второму охраннику, выбравшемуся следом за хозяином. Седоголовый красавец улыбнулся водителю ободряюще:

— Thanks, Bo-oris [2] , — и сунул тому в ладонь двадцатидолларовую купюру.

Водитель едва заметно кивнул.

Расторопный в надежде на щедрые чаевые служащий перехватил чемодан и, скалясь, как будто встретил, по меньшей мере, родного отца, засеменил к дверям отеля. Пассажир лимузина зашагал за ним, с любопытством озираясь по сторонам. Охранники поспешали следом.

У самых дверей процессия остановилась. Седоголовый взглянул на мощное здание «Детского мира», на стоящие рядом дома и окликнул не успевшего уйти водителя:

2

Благодарю, Борис.

— Bo-oris, was it building during the W-W-Two? [3]

Борис мельком взглянул на каменные глыбищи:

— It was building during the Stalin’s governing [4] .

Седоголовый кивнул с пониманием, уважительно:

— Is it the simbol of the Great spirit? [5]

Водитель усмехнулся:

— No. This is the simbol of the Great ambitions [6] .

3

Борис, это здание времен второй мировой войны?

4

Это здание времен правления Сталина.

5

Символ великого духа?

6

Нет, символ великих амбиций.

— Thanks, Bo-oris [7] .

Стоявший в дверях швейцар почтительно распахнул входную дверь.

Пройдя через фойе, процессия остановилась у конторки портье. Изящная девушка в темном пиджаке дежурно улыбнулась гостю:

— How do you do! [8]

— How do you do, miss. You must have recerved for me [9] . — Седоголовый тоже улыбнулся и выложил на стойку паспорт.

Девушка взяла темно-зеленую книжицу, прочла фамилию, сверилась с записью в книге.

7

Спасибо,

Борис.

8

Здравствуйте!

9

Здравствуйте, мисс. Для меня должен быть забронирован номер.

— Sure, mr. Void. Apartment 217 [10] . — Портье положила на стойку ключи от номера.

— Thanks [11] .

— How long are you going to stay here? [12]

— At most twenty four hours. I have an affairs here [13] .

— I see. Thank you, mr. Void [14] .

— Not it all [15] . — Седоголовый кивнул и поинтересовался: — I hope, I won’t hear in that apartment the noise, that the builders do [16] .

10

Совершенно верно, мистер Войд. Апартаменты 217.

11

Благодарю!

12

Вы надолго остановитесь у нас?

13

Не больше чем на сутки. У меня здесь дела.

14

Хорошо. Благодарю вас, мистер Войд.

15

Не за что.

16

Я надеюсь, в номере не слышно шума со стройки.

— It’s a restoration [17] , — ответила девушка. — There’s no any noise [18] .

— Good [19] .

Парень в пурпурной униформе, подхватив ключ и чемодан, заспешил к лифту. Красавец направился следом. Замыкали процессию охранники. На втором этаже коридорный открыл дверь нужного номера, затем торопливо пробежался по комнатам, зажигая свет, открывая и закрывая занавески. Распахнул дверь в ванную, пояснив на всякий случай:

17

Здание реставрируют.

18

Никакого шума.

19

Прекрасно.

— Bathroom [20] .

Красавец оценил знак внимания очередной убойной улыбкой:

— Thanks [21] .

Десятидолларовая купюра перекочевала из его ладони в ладонь служащего. Тот тоже расплылся и, бормотнув: «Have a good rest» [22] , исчез за дверью.

Оставшись в обществе охранников, красавец на чистейшем русском языке сказал:

— Кретины, прости Господи.

Положив чемодан на кровать, размерами напоминавшую боксерский ринг, он щелкнул замками и откинул крышку. Вместо рубашек, пиджаков, брюк, галстуков и белья внутри оказались узлы автоматической винтовки «энфилд», модели «IW». Охранники доставали из-под пиджаков пистолеты-пулеметы «Jati-Matik», крепили лазерные целеуказатели, снаряжали магазины, приводя оружие в боевую готовность. Красавец скинул пальто, пиджак, закатал рукава рубашки и принялся собирать винтовку. Закончив сборку, он навинтил на ствол глушитель, вставил магазин и передернул затвор. Положив «энфилд» на стол, мужчина погасил в комнате свет, подошел к окну и, отдернув штору, осмотрел переулок.

20

Ванная комната.

21

Благодарю.

22

Желаю хорошо отдохнуть.

— Отличный вечерок сегодня, — спокойно сказал он и добавил, словно убеждая кого-то: — Превосходный вечерок.

* * *

Гектор приходил в себя постепенно, словно выныривал из глубины холодной черной реки. Сперва появилась боль в разбитом затылке, затем заныли стянутые веревкой запястья, потом он начал различать свет. Под веками плавали красные пятна. Хотелось зажмуриться и закричать. Свет становился все ярче и ярче. Он выжигал глаза. По щекам Гектора сами собой потекли слезы.