Зверь
Шрифт:
– Зачем вам эти сведения?
– Я знаком с его правнучкой, Василисой Радзинской, ясновидящей, ведьмой и прочая в том же роде. Эта дама строит храм где-то возле города Пушкина. Храм, естественно, языческий. И возводится он в честь нового бога, который вот-вот явится к своей истосковавшейся пастве. Есть основания полагать, что Василиса Радзинская похитила гражданина Германии Макса фон Бюлова и силой удерживает его в укромном месте.
– Капитан Морозов, займитесь этим, – бросил через плечо Иванов.
– Есть, – бодро отозвался с заднего сиденья опер.
– Что еще?
– Я хочу знать, как погиб
– На последний вопрос я могу вам ответить уже сейчас – обладал. Причем эти способности он начал проявлять еще до революции. По имеющимся у нас сведениям, он состоял в так называемой боевке при РСДРП(б), которая боролась с засылаемыми в ряды партии провокаторами. Одно время он даже работал секретным сотрудником охранки, возможно, именно тогда и пересеклись их с Вацлавом Радзинским дороги.
– Странно, что его не расстреляли в тридцать седьмом – с такой-то биографией, – вздохнул Морозов.
– Сталин доверял Владимиру Воронину безгранично. Тот дважды устраивал ему побеги из ссылки. К сожалению, в наших архивах сохранились далеко не все сведения о деятельности Владимира Воронина, как в предреволюционную, так и в послереволюционную пору. Известно лишь, что Воронин часто бывал за границей, выполняя личные распоряжения Сталина. Обстоятельства его гибели неизвестны. По некоторым данным, он пропал без вести где-то в окрестностях деревни Световидовки, откуда была родом его мать. На его поиски была отправлена специальная группа, но никаких сведений они собрать не смогли.
Печальная история, что и говорить. До недавнего времени Воронин практически ничего не знал о своих предках и родственниках с отцовской стороны. Своего отца, Всеволода Воронина он практически не помнил. А мать не любила рассказывать о первом муже. Да Герман, собственно, и не приставал к ней с вопросами. Ему вполне хватало общения с отчимом, человеком, замечательным во всех отношениях. Кто же знал тогда, что наша связь с предками не прекращается даже после их смерти, а заложенная чуть ли не сто лет назад мина может рвануть в самый неподходящий момент?
Глава 16
СТУДЕНТ
Вацлав Радзинский умел читать чужие мысли. И это умение помогало ему практически безошибочно подбирать кадры. К чинам он не рвался. Его больше привлекала реальная власть и возможность творить историю собственными руками. В сущности, именно от Радзинского зависело, быть империи или не быть. А он, полуполяк-полунемец, принявший православие уже в достаточно зрелые годы, никак не мог решить, какой исход надвигающейся смуты выгоден лично ему. Впрочем, многие чины Охранного отделения также пребывали в мучительных раздумьях. Быть может, поэтому охранка все более срасталась с революционным подпольем, бездумно провоцируя нестойких людей на безумные выходки, чтобы потом использовать их революционный порыв в своих интересах.
… Этого студента он раскусил сразу. Молодого человека обуревала жажда деятельности. К сожалению, учеба в стенах университета не могла удовлетворить его
Радзинский очень даже хорошо понимал вождей грядущей революции. Жизнь в благословенной Европе требовала немалых средств, а на пожертвования лиц, сочувствующих революционерам, много не пошикуешь. Как и на зарплату царского чиновника, впрочем. В последнее время Вацлав испытывал нехватку средств. Больших расходов требовала супруга, кроме того, Радзинский играл – и в последнее время, увы, неудачно. Чтобы расплатиться с долгами, ему потребовалось бы десять лет беспорочной службы на благо царю и Отечеству.
Сказать, что прежде он жил только на жалованье, – значит сказать неправду. Время от времени к нему в сети попадали богатые налимы, чьи отпрыски вообразили себя борцами за свободу, равенство и братство. Однако их идеалы испарялись при виде жандармского мундира, а перспектива провести остаток жизни на каторге и в ссылке повергала сынков и дочек богатых дядей в тихий ужас.
Радзинский всегда шел навстречу разумным людям, которые готовы были оплатить романтический порыв своих отпрысков купюрами. К сожалению, в данный момент Вацлаву требовалась слишком большая сумма, а на горизонте не просматривалось наивного юнца, который мог бы обеспечить ротмистру безгрешный доход. Революционный подъем пятого – седьмого годов сменился спадом. Это не могло не отразиться на благосостоянии сотрудников Охранного отделения. Нужно было принимать какие-то меры, дабы выйти из затруднительного положения. И Радзинский принял решение.
– Люди готовы?
– Да, – вскинул на ротмистра васильковые глаза Владимир Воронин. – Можете не сомневаться, Вацлав Янович, мы вас не подведем.
– Ты знаешь, Владимир, зачем нам нужны эти деньги?
– Разумеется, Вацлав Янович. Деньги нужны для работы. Слишком мало людей, согласных жертвовать собой на благо Отечества даром.
– Вот именно, – усмехнулся Радзинский. – Мы с тобой в этом ряду счастливое исключение. Тем не менее твоя работа будет оплачена. Ценных сотрудников надо поощрять.
– Я, разумеется, готов работать и даром, но от денег не откажусь. Двадцать процентов от экспроприированной суммы меня бы устроили.
– Ты становишься меркантильным, Владимир.
– Что делать, господин ротмистр. У меня на руках младший брат, и я должен обеспечить ему сносное существование.
– Речь идет о двух миллионах ассигнациями.
– Я понимаю, господин Радзинский, но и вы войдите в мое положение. Жизнь дорожает, а соблазнов становится все больше. К тому же риск слишком велик. Есть шанс угодить на каторгу – если не подстрелят конвойные.