Зверь
Шрифт:
Донна слишком долго сжимала меня в своих объятиях. В нос ударил сладковатый запах ее духов, и мне показалось, что этот аромат отдаленно напоминал мой парфюм.
– Ты будешь первая, – сказала она. Улыбка словно приклеилась к ее лицу, превращая его в восковую маску.
Когда-то мы вчетвером рассуждали, кто первой из нас обзаведется женихом. Все сошлись на том, что Донна будет первой, я же была последней в этом списке. Полагаю, именно в этом была причина ее ухудшающегося настроения.
Через полчаса я уже была в Пруденшал-центре. Спустилась к заградительному стеклу на арене и заулыбалась, заметив моего Майка. Хоккеисты поделились на две команды и отрабатывали игру. Далее произошло то, что выбило весь воздух из моих легких. Пауэлл и Майк были соперниками. Майк перехватил шайбу и повел ее вдоль левого края арены к воротам противника. Но вдруг Пауэлл, разогнавшись до невероятной скорости, нагнал его и с силой припечатал к стеклу. Майк влетел всей левой стороной в заграждение и упал на лед.
Прозвучал свисток, и тренер Дьяволов – Боб Эткинс подошел ко льду.
– Пауэлл! Что ты творишь!? – заорал он.
Зверь ничего не ответил, продолжал катиться по кругу и лишь на мгновение остановил свой взгляд на мне.
Майк медленно поднимался со льда, держась рукой за левый бок. Ему было больно. Он травмировался, и мое сердце болезненно сжалось в груди, при виде его зажмуренных глаз.
Я была в ярости. Мне хотелось зажать голову Зверя ногами и душить его, пока тот не отключится. Что он вытворял?
Майка отправили в медпункт, по всему ряду его ребер тянулась длинная и большая гематома, хорошо, что хоть сами ребра были целы. Он остался дожидаться, когда подействует обезболивающее, а я, закипая от злости, отправилась на поиски Зверя.
Первым пунктом была раздевалка.
Распахнув дверь, я ворвалась туда, как разбушевавшийся торнадо, игнорируя голые торсы, задницы и удивленные взгляды Дьяволов.
– Где Пауэлл? – стальным голосом спросила я.
Ник Эшбрук от неожиданности прикрывший свое достоинство, что так нетипично для хоккеистов, сказал:
– Он ушел минут пять назад.
Я сжала зубы и направилась к двери. Путь мне преградил Сойер Басс. Бедра его были обмотаны полотенцем. Грудь блестела от капелек воды, а волосы торчали в разные стороны.
– Тебе ведь не было надобности заходить сюда сегодня, но ты зашла, похотливая Милашка Перри. Может, задержишься? – веселился он.
Я была так зла, и не понимала, что творю. Я схватила Басса за его причинное место и сжала, наслаждаясь тоненьким писком, вырвавшимся из его рта.
Вокруг меня загудели одновременно удивленные и сочувствующие возгласы. Да, яйцам Басса сегодня понадобится лед… хотя, скорее маленький кусочек льда.
– Еще раз я услышу намек на секс, оторву весь твой сушеный виноград! Понял?
Он быстро закивал, сжимая губы от боли, и тогда я отпустила его достоинство и вылетела из раздевалки.
Пауэлла не пришлось искать долго. Я словно разъяренная фурия выскочила на парковку и заметила его, укладывающего свою спортивную сумку на заднее сиденье Рендж-Ровера.
Зверь сделал это специально. Толкнул Майка умышленно. Но зачем он сделал это, я не понимала.
– Стой! – крикнула я, быстрым шагом направляясь к нему. Он не остановился, даже не оглянулся, захлопнул заднюю дверь и направился к передней.
Ну что за дуб!
– Пауэлл, я с тобой говорю! – не выдержала и крикнула я.
Ноль реакции.
Сжав его плечо и вложив всю силу, которая только была у меня, я развернула его и, располагая руки на крепкой груди, припечатала его спиной к его же машине. Зверь взглянул в мои глаза и вопросительно вскинул брови. А затем медленно убрал беспроводные наушники из ушей в карман толстовки.
Дьявол! Он просто не слышал меня. Но это сейчас не главное.
– Ты бортанул его! – негодующе прорычала я.
Он спокойно опустил голову и взглянул на мои руки, которые все еще лежали на его груди. Такой теплой и рельефной груди.
Нервно сглотнув я убрала свои руки от его толстовки и, нахмурившись, повторила:
– Ты бортанул его, Пауэлл!
Он сжал губы, рассеяно оглядывая мое лицо.
– Просто скажи спасибо.
Я задохнулась от новой волны злости, уставившись на его губы, и клянусь, хотела ударить его головой о дверь машины, или… поцеловать.
Черт, нет! Не хочу я его целовать.
– За что? За то, что ты чуть не убил моего парня?
Уголок губ Зверя дернулся, словно он хотел улыбнуться. Пауэлл ни капли не раскаивался.
– За то, что он наконец сошелся с равным противником. Противостоять мне, ведь не то же самое, что выкручивать руки хрупкой девушке, – холодно отрезал он.
Меня словно молнией поразило.
Я растерянно покачала головой.
– Он… Он не делал этого.
– У меня есть глаза, Утконос.
Получается, что он поступил так с ним из-за меня? Но какое ему вообще дело до приставучей репортерши? Не стал бы он меня защищать, ведь я подпортила его репутацию своим интервью.
Собрав все мысли, которые после его слов вылетели из моей головы, я угрожающе процедила:
– Не смей больше делать этого, даже если у нас и бывают конфликты, это не твое дело!
Он сощурил глаза, лицо его потемнело.
– Вот бы твой парень, заботился о тебе так же, как и ты о нем, – небрежно бросил Зверь.
– Что?
– Он же идиот, Утконос. Он не уважает тебя и втаптывает в грязь, как можно не замечать этого?
– Да о чем ты говоришь?
– Ни о чем, и мне пора, – отмахнулся он.