Зверь
Шрифт:
– И нетерпеливая, – добавил он.
О боже.
Я сжимала ноющие мышцы между моих бедер и оттопыривала попку назад, потому что вожделение становилось невыносимым. Неужели это всегда было во мне? Желание такое сильное, что я едва не плакала, умоляя его сделать что-нибудь, только бы прекратить сильную пульсацию внизу. Я никогда не чувствовала подобного, даже и не подозревала, что подобное возможно. Все эти сопливые женские романы и мелодрамы не врали.
Сзади послышался шорох. Кажется, Макс снял футболку.
– Этого ты хочешь, Утконосик? – спросил он, склоняясь
Утконосик. Он назвал меня Утконосиком, мое сердце пропустило удар.
– Об этом ты думала в тот день, когда увидела меня у автомата с шоколадками, м?
Боже. Да. Да-а!
Я зажмурилась и закивала головой невпопад, его пальцы так умело двигались во мне, задевая чувствительную точку внутри и заставляя меня как ненормальную двигать бедрами навстречу.
– Я не слышу, Утконосик.
– Да, Макс, – тихо пропищала я.
Он прикусил кожу за моим ушком, и я готова была поклясться, что в этот момент он улыбнулся.
– Можешь не сдерживаться, все равно тебя здесь никто не услышит.
Я должна была испугаться после его слов, но не могла, пока он доводил меня до безумия этими медленными, скользящими движениями.
Его пальцы вдруг покинули меня. Послышался глухой вздох разочарования. Это был мой вздох. Я готова была умолять его трахнуть меня, голова кружилась, словно я только что побывала на высокой карусели, а в ушах грохотал пульс.
– Макс? – тихо спросила я, поглядывая на него через плечо.
Он избавился от остатков одежды и не стал больше меня мучать. Я почувствовала его, крупного и готового, приставленного к моему входу и тихо выдохнула.
Боже, неужели это не сон? Я лежу обнаженная на кухонном столе, в квартире человека, который все эти дни только и делал, что раздраженно фыркал при виде меня. Его большие руки ласкают мое податливое тело и доводят до помешательства мой мозг.
Макс подался вперед и одним резким движением вошел в меня, заполняя все без остатка.
Я вскрикнула от болезненного наслаждения и с силой схватилась за края столешницы.
Он определенно был большим мальчиком. Очень большим мальчиком.
Зверь замер во мне, позволяя привыкнуть к его размерам.
– Это настоящее чудо, что ты поместился в меня, я думала, что не смогу принять такую большую штуковину, – зачем-то выдала я, зажмуривая глаза и прикусывая губы до боли. Он был во мне, не двигался, и только от этой наполненности мне уже было хорошо.
– Ты справилась, – прошептал он, языком очерчивая мочку моего уха, посылая миллионы маленьких разрядов по моей коже. – Ты готова? – все также тихо спросил он. Этот вопрос едва не породил слезы на моих глазах. Никто и никогда не спрашивал меня, готова ли я, никто даже не доводил до этой «готовности». Я всегда сама была в ответе за свое удовольствие, но с Максом все было иначе.
Я кивнула и в ответ на этот маленький поверженный кивок, Макс стал двигаться во мне, переходя сразу на быстрые, ритмичные толчки.
С каждым его движением меня подталкивало вперед, мои соски терлись о деревянную поверхность стола, принося мне неистовое наслаждение. Мы так хорошо подходили друг другу, я так плотно сжимала его, а он заполнял меня до краев. Наши тела стали одним целым, но души даже не касались друг друга. Словно рыба, выброшенная на сушу я хватала ртом воздух, но мне было мало. Он таранил мои бедра, не сбавляя скорости ни на секунду, входил глубоко, большими руками фиксируя меня у стола. Его тяжелое хриплое дыхание снова и снова прокатывалось у моего уха.
Мне хотелось развернуться, поцеловать его, поменять позу, прижать к себе, но правила устанавливал он. Было так хорошо, что я и не возражала.
– Макс, – протяжно застонала я. Пошлые шлепки наших тел оглушали меня. Каждое его движение разжигало мое внутреннее пламя и подготавливало к неминуемому падению с высоты.
Одной рукой Пауэлл сжимал мое бедро, а другой накрыл чувствительное местечко внизу моего живота и стал быстро кружить над ним, приближая распаленное тело к финишу.
Ох, он определенно умел орудовать не только своим членом, но и пальцами. Ему не нужно было указывать направления, он знал все сам.
Толчки стали жестче и быстрее, я тихо, хрипло постанывала, расставляя ноги шире и подмахивая его движениям. Теплая волна опускалась от моей груди и разгоралась внизу, вот-вот намереваясь накрыть меня.
– Макс, я сейчас…
– Одну минутку, Утконосик, – пронесся его шепот над моим ухом. – Подожди меня.
Утконосик.
Снова.
От одного этого прозвища, я готова была выть.
Один. Два. Три.
Я считала про себя, сдерживаясь, оттягивая оргазм, ведь Макс сказал мне сделать это. Не знаю, откуда во мне взялось это беспрекословное подчинение ему, я просто слепо шла за ощущениями.
– Давай, – сказал он. И я позволила себе сдаться. Мои ноги затряслись, с губ срывались дикие стоны наслаждения. Макс обернул руку вокруг моей талии и крепко прижал меня к себе, ругаясь за моей спиной и совершая последние рваные толчки, содрогаясь всем телом.
Я была на седьмом небе. Низ живота все еще приятно пульсировал, в ногах появилась слабость, а в ушах стоял звон. Так хорошо мне еще не было никогда.
Хорошо… До тех пор, пока он не отпустил меня и не отошел в сторону.
Я облокотилась на стол, стараясь привести дыхание в норму. По моим бедрам стекали следы его страсти. Макс стоял сзади и смотрел на это, а у меня даже не было сил встать и прикрыться, спрятать как-то от него свою уязвимость.
– Ты принимаешь противозачаточные? – стальным, безжизненным голосом спросил он.
Холодная дрожь прошлась по моему позвоночнику. Я обернулась и ошеломленно взглянула на него. Почему он ведет себя так, будто мы не сексом занимались, а бились в жестокой схватке?
И снова это каменное выражение лица, снова, обжигающая своим холодом тяжелая энергетика, и снова этот безразличный взгляд, направленный исключительно на мое лицо.
Сердце в моей груди покрылось инеем, к глазам поступали слезы, которые пока мне удавалось сдерживать. В ответ на его вопрос я лишь кивнула.