Шрифт:
Посвящается моей матери, которая привила мне любовь к книгам, звездам и кулинарии. И которая научила меня тому, что ни в коем случае, ни при каких условиях, нельзя забывать себя.
Посвящается моему отцу, который привил мне любовь к музыке
и к жизни в целом.
Глава
I.
Город
лун
– There are many things, stronger than you.
– Like what?
– Like me.
(Из спора двух богов.)
– Приехали, – буркнул Фауст и пихнул развалившуюся на соседнем кресле, неженственно храпящую кошку.
Коляска
Кира скучала всю дорогу, донимала пса разговорами обо всем на свете и долго сокрушалась о том, что именно сейчас, перед этим их путешествием, биобук пришлось оставить на Стиксе для починки и обновления питательной среды грибка. Когда она наконец вырубилась, пес сначала вздохнул с облегчением. Но вскоре и сам заскучал. Так что разбудить ее было сейчас в удовольствие.
Девушка вздрогнула, открыла бессмысленные после сна глаза и уставилась на преграждающую дорогу деревянную стену с узкими воротцами, явно предназначенными для всадников или пешеходов, но совершенно точно не для тележек, кибиток, повозок и прочего более массивного транспорта.
Седмицу ранее.
Если бы не эти два странных события, неизвестно, насколько бы пес и кошка зависли в уютном сонном Блуме.
Сначала Кира разбила свой биобук. Вдребезги. Фауст во сне услышал приглушенный “бум”, но не проснулся, а только повел ухом и вынырнул на поверхность сновидения. Тут же забыл, о чем именно был сон и отчего он чувствует себя таким уставшим. Этот “бум” был похож на удар снежком в окно, и дикая часть его сознания не придала ему значения. А через несколько минут его окончательно пробудил грохот на кошкиной половине дома и одновременные с ним отчаянные ругательства. Пес подскочил на диване и в два прыжка оказался на кошкиной кухне рядом с витой лестницей в спальню. Кира сидела на ступеньках с полными глазами слез, схватившись за голову. А на кафеле расползалась густая лужа розово-болотного цвета. В ноздри Фаусту ударил странный не физический запах. Пахло лесом, водой, смехом, осенью, злостью, гусиными щипками за ноги, воспоминаниями о воздушных шарах, светло-зелеными пятнами и сливочно-апельсиновыми объятиями.
–Ох, Кира… – с сочувствием выдавил он.
–Я… я не знаю, как он оказался тут на краю! Ко мне птица в окно стукнулась. Я пошла вниз, пить захотелось, и споткнулась! Я вроде не забирала его снизу, зачем? Он внизу же всегда заряжается… – кошка пыталась вспомнить и понять, как это могло случиться.
Пес склонился над останками прибора.
–Не накручивай себя. Как есть, все. Давай лучше спускайся и посмотри, можно ли что-то спасти. Основная же база на Стиксе, да? Скажи, что да.
Кира сползла на нижнюю ступеньку и начала коготками ворошить обломки.
–Конечно, да. Но здесь… ох, пес, тут почти месяц работы!
Крышка биобука оторвалась от корпуса, ее экран был полностью разбит. От самого корпуса откололась часть обшивки, из образовавшейся дыры торчала сильно смятая микросхема, покрытая черным обуглившимся мхом. Вокруг авари тут и там валялись вылетевшие клавиши. Портативная колба разбилась на мелкие острые осколки. Гриб лежал в глицеринистой луже и был похож на комок тины. Именно он источал тот самый странный запах.
В конечном итоге кошка собрала остатки гриба в банку из-под варенья, обломки в мешок, и они рванули на Стикс. С большего они успели вовремя, и культура внутри механизма не погибла. Грибницу поместили в контейнер с питательной жидкостью в Кириной лаборатории. Сразу же договорились с инженерами и заказали новый корпус. Фауст активно помогал Кире и ни разу не упрекнул ее ни в рукожопии, ни в рассеянности. Он видел, что она сама себя достаточно внутри наказывает и дополнительный пресс ни к какому положительному результату не приведет. Только повредит ее доверию к нему. Можно было считать, что отделались легко, хотя остались без прототипа минимум на три недели по прикидкам механиков.
–Ну что ж… поедем тогда в библиотеку, – после всего этого, за обедом, сказала кошка.
–Зачем ехать? – буркнул пес. – Чем тебя здесь, наша библиотека не устраивает?
–Да как-то с утра в голове мысль вертится о той, публицистической на севере Блума. Прям тянет почему-то туда. Может это предчувствие? Посмотрим сводки старых газет и желтой прессы про нападения монстров за последние лет пятнадцать, может встретим чего?
Пес тогда пожал плечами и согласился. Ему было все равно. У них и так был не очень активный образ жизни, а теперь они и вовсе остались без основного двигателя прогресса. Чем им теперь заниматься, кроме как поиском информации о Кирином монстре?
Так что теперь они ездили в читальный зал, как на работу.
Спустя пару дней случилось и второе странное происшествие.
Кошке пришлось поблуждать некоторое время по черным проходам и меж соседними столами, прежде чем она обнаружила своего телохранителя. Фауст мужественно боролся с сонливостью за одним из отдельно стоящих столиков, который оказался совсем рядом с ее рабочим местом. Лампа с зеленоватым пыльным абажуром была выключена, что не мешало псу изучать старый фолиант по «Истории некромантии северных народов».
– Не меня ищите, барышня, – он включил свет, когда она в очередной раз, крутя бестолково головой, прошла мимо.
– Раньше не мог отозваться? – буркнула она, присаживаясь рядом на кривоногий табурет.
– Все думал, что же скучнее – продолжать читать древнескандинавскую ересь или с тобой разговаривать. Сложный выбор. Почти одинаково.
– Спасибо за комплимент. Есть что-нибудь? – она кивнула на толстый фолиант.
Пес отрицательно покачал головой, поддел длинным костяным когтем обложку и захлопнул книгу, подняв в воздух облачко желтой пыли.
– Нет. Только жуткие и подробные описания ритуалов, как при помощи человеческих жертв вызвать дождь, умилостивить стужу, победить в войне и подкупить богов плодородия. Человеческие жертвоприношения – универсальная валюта, вообще на все времена, – фыркнул пес. Кира рассеяно покивала головой.
Эта библиотека была настоящей пустышкой. Она это поняла еще в первый день работы, но ей было стыдно признать, что ее предчувствие оказалось настолько ложным. Она обнаружила на столике у кровати стопку реклам, которую также, видимо, как и биобук, в беспамятстве, затащила в спальню. Фото и зазывающая фраза “Все ответы – в книгах! Посетите библиотеку” врезались в ее сознание, потому что это было первое, что она видела, когда просыпалась. Так вот маркетинговый гипноз и работает, да.
В любом случае, подборки газет про разного рода таинственные явления, контакты со сверхъестественным и нападения монстров довольно быстро закончились. В остальном эта читальня была битком забита современной идеологической литературой. Старинных книг тут было очень мало, а тех, которые бы касались вопросов энергетики не осталось и вовсе после религиозных чисток двухсотых годов.
В древности люди верили, что все в мире пронизано разными энергиями и даже состоит из них. Верили в то, что и люди состоят из энергии, и что среди людей может родиться тот, кто способен своей Волей управлять какой-либо энергией. Таких пробужденных называли Зоома, что означало “Бог-Дракон”. А на драконьем языке это означало “первоисточник силы”. В начале Эпохи Свор, когда мир заполонили короткоживущие гуманоидные расы, появилось также множество молодых религий. Постепенно истории о самопожертвовании, важности медитаций и моногамии, вытеснили легенды о том, что боги живут и среди людей и единственное, что по сути отличает Бога-Дракона – это аномально сильная Воля. Но это ладно, это нормальная эволюция. Что Киру всегда поражало, так это то, как примерно сотню лет назад старую веру начали повсеместно запрещать. Еще будучи молодым и бунтующим котенком, она пыталась выяснить причину такого исторического поворота или хотя бы событие, после которого начались гонения, но ей это не удалось. Казалось, что мир просто стихийно сошел с ума в один момент. Староверов сначала начали порицать и осуждать, а затем и вовсе отправлять на лечение в психиатрические больницы. Расправы над верующими не наказывали, самосуд кое-где даже поощрялся. Книги о живых источниках природных сил изымались и уничтожались.