Звери Стикса. Часть 2. Мемориум
Шрифт:
– Нет, не только. Ты не любишь, когда рано темнеет.
Кошка мельком взглянула в окно, на ледяную слякоть и начинающиеся уже промозглые сумерки.
– Пффф!! – Кира заерзала на стуле, не зная, как себя поставить. – Не хочешь никуда ехать, так и скажи, – буркнула она. – Я и одна справлюсь.
Но лицо пса по-прежнему лучилось озорством. Он нарочито медленно протянул лапу к лампе и нажал на выключатель, снова погрузив свой угол в пыльный мрак.
– Бу-у-у.
И теперь они приехали. Поиски библиотекаря ничего
Фауст вышел на улицу и с удовольствием потянулся. Стикс с его покрывшейся уже ледяной коркой осенью остался с другой стороны планеты. А здесь, в смешанных лесах на западе Лесной зоны, царила мягкая комфортная погодка, пели птицы, и толстые белые облака почти неподвижно висели в синем ленивом небе. Ссохшиеся ворота впереди выглядели совершенно заброшенными. Высокая стена из потемневших серых досок и проход посредине, разделенный к тому же столбиком, вбитым в щель между бетонными плитами дороги. Большой плакат рядом с въездом гласил следующее:
«Вы въезжаете в Город Лун.
Сообщаем Вам, что на территории нашего города запрещается использование любого частного транспорта, рассчитанного более чем на одного пассажира. Вы можете воспользоваться одним из административных верховых животных или общественной конкой.
Также на территории города запрещается мусорить, наносить вред живым существам, публично исполнять или прослушивать музыкальные произведения любой формы.
Добро пожаловать!
В нашем городе расположена самая крупная в северном полушарии Библиотека и пекутся самые вкусные в мире блинчики!
Население составляет 356 человек»
– Многообещающе, – буркнул Фауст. Он осмотрелся и приметил чуть в стороне от ворот старый хлипкий навес, под которым стоял ослик и лениво жевал сено, щедро наваленное у стены. Пес обернулся, чтобы спросить Киру, довольна ли ее душенька и обнаружил, что дверца в коляске распахнута, а кошки нигде нет. Ее действительно нигде не было, он вдруг понял, что не ощущает ее присутствия. Ноздри и зрачки Судьи мгновенно расширились, в кровь ворвалась легкая будоражащая волна адреналина, и в груди тут же запылало.
«Что-то я в последнее время много волнуюсь. Так и до сердечного приступа недалеко».
– Кира? – Фауст опустился на четыре лапы, оббежал повозку. След ее запаха вел на обочину и скрывался в лесу. Деревья стояли не очень плотно, и в целом массив был светлым, прозрачным, легким. Но сразу за границей тени, отбрасываемой первыми кустарниками, след исчезал – растворялся. Была кошка и не стало кошки. Пес настороженно всматривался в лес, напрягал все свои органы чувств, но все равно не чуял, куда она делась. Только появилось ощущение, что и лес в ответ всматривается в него.
– Пст! – раздалось откуда-то справа. Он обернулся и увидел, что кошка выглядывает из зарослей орешника в нескольких метрах от него. – Иди, чего покажу, пес, тут что-то странное!
Сказала она и снова нырнула в густую листву. Фауст кинулся за ней, боясь, что стена леса снова спрячет свою приемную дочь от его пригляда.
– Кира! Погоди!
– Чего?
«Я тебе башку твою ушастую откручу, если еще раз исчезнешь вот так внезапно, зараза, вот чего!», – подумал он, но собрав всю свою волю в кулак, вслух сказал иначе:
– Не уходи от меня в лес. Я тебя тут не чую и не вижу, и не могу понять, куда ты делась. Пожалуйста.
Кошка слегка наклонила голову и застыла, вглядываясь в лицо телохранителя. Лицо это, хмурое, с нехорошо блестящими глазами и онемевшими сжатыми челюстями, казалось, пыталось высказать какие-то другие, гораздо менее миролюбивые слова.
– ОК! – в итоге беззаботно отмахнулась она.
Кошка углубилась в чащу и привела его к нескольким диким яблонькам, заросшим крупным вьюном и густыми лесными травами, островком стоявшим посреди берез и орешников.
– Глянь-ка, – она отодвинула лопухи и высокую в рост человека крапиву, и Фауст увидел, что за сорняками скрывается проржавевший остов заброшенного автомобиля. – И еще вон там что-то есть.
Пес обошел находку со всех сторон, залез внутрь, обнюхал сидения, руль, все ручки, какие нашел. Он потянул за рычажок под водительским сидением и услышал мягкий щелчок открываемого багажника. Кира все это время терпеливо ждала. Когда, наконец, пес удовлетворенно вылез из машины и смачно чихнул от пыли, Кира провела его еще немного вглубь леса, где они обнаружили поляну и на ней целое кладбище таких заросших авто, телег, карет и прочего транспорта.
– Судя по всему, все, кто сюда приехал, тут и остались, – задумчиво сказал Фауст, оглядывая поляну, густо поросшую бурьяном. Он глубоко вздохнул. – Не знаю, как ты, но я не чувствую здесь ничего криминального. Ни крови, ни убийства, ни насилия… Запаха Смерти нет. Только запущенность. Как будто об этих каретах просто забыли.
– Я, посмею напомнить, вообще ничего такого не умею чувствовать. По крайней мере сама! Черт возьми, как же неудачно, что прототип на базе! Очень бы сейчас пригодился. Заодно и опробовали бы. Как же я так …
Кира погрустнела. Она не переставала корить себя за рассеянность и уничтожение биобука. Фауст сначала пробовал ее утешать, потом оставил в покое. Он понимал, что если скажет “не парься, это фигня”, то получится, что считает ее беду мелочью, а это не очень хорошая поддержка. Также понимал, что если будет жалеть ее слишком навязчиво, то заденет кошку за гордость. Так что в итоге решил просто не одергивать ее и спокойно молча переносить это периодическое нытье, понимая, что рано или поздно она успокоится.